Оксана Букия - Серебряный. Отголоски Судьбы [СИ]

Аурино тоже не стал размениваться на пустые слова. Ударил одной из своих формул, вложив в нее силу всех четырех стихий. Он бил на поражение. Бил, зная, что ни один человек, даже имеющий дар, не сможет выстоять против такой мощи.

Время словно остановилось. Димостэнис отчетливо осознавал его, вдруг ставшим замедленным, бег. Сила, прорезавшая воздух. Яростная, злая, оставляющая за собой лишь выжженный след. У него не было никаких шансов. Только его серебро.

Формула Аурино замерла почти у самого лица, словно натолкнулась о щит, расползлась, сливаясь, исчезая в нем. По всей комнате разлился серебристый свет. Он шел от Дима, окутывая его, заполняя комнату вокруг.

— Серебряный!!! — яростно взревел император.

Димостэнис отчаянно боролся с самим собой. Дар, выпущенный им на свободу, пытался взять вверх, но он не хотел вновь уходить в небытие, не хотел вновь становиться слепым орудием. Он хотел понять. Хотел знать.

— Ты знал?! Все эти ары знал об этом? — с возрастающей яростью спросил Димостэнис. — Ты знал! И скрывал от меня!

Спокойно смотрел на его мучения. На попытки справиться со своим неподатливым даром. На переживания, страдания, унижения!

А он верил! Все эти ары верил и служил. Не предавал, не обманывал, всегда был честен с Аурино, терпел его насмешки, порой даже грубость, и искренне считал, что тот это ценит.

Бешенство затопило все остальные чувства. Димостэнис ощущал его, словно вторую кожу, оно душило, заполняло кровь, выплескивалось наружу. Смешалось с силами стихий, сминая его сопротивление и заполняя его.

Он перестал видеть комнату — лишь пространство, заполненное чистой энергией. Не нитями, ни вязью формул, а одним полотном, в котором он даже не видел, а чувствовал всем своим существом человека, пытающегося разорвать это единство, пытающегося противостоять ему.

Нити стихий наполнялись серебром, соединяясь, возвращаясь к истокам, становясь недоступными для всех кроме одного. Того, кто изначально имел на это право.

Аурино дрогнул и отступил вглубь комнаты, надеясь там найти необходимый ему источник. Он не плохо научился за это время пользоваться новой гранью своего дара.

— Когда ты узнал?!

— Не так давно, после того, как ты ушел на север! Мне советники дали то, что ты так упорно искал.

— Так это все из-за этого? — пораженно воскликнул Димостэнис.

Император вскрикнул и в ярости швырнул очередную формулу. Стол разлетелся в щепки, засыпав и без того разрушенную комнату. Димостэнис задыхался. Держать стихии в узде было тяжело. Он был не готов. Борьба с самим собой забирала последние силы. Усилием воли, он загнал серебряные искры вглубь себя, останавливая безумие, творившееся вокруг него, отрываясь от стихий, возвращая себе управление над своим телом.

— Нам с тобой больше не по пути, — тяжело дыша произнес Дим. — Мы не сможем забыть того, что произошло. Я уйду, Серебряного больше не будет в твоей жизни.

Аурино покачал головой.

— Я тебя не отпущу, ты будешь служить мне или никому.

— Я сам выбираю свою дорогу.

Дим был вымотан. Рана все больше давала о себе знать.

— Это тебе только кажется. Тебя никогда не оставят в покое, Серебряный. У тебя небольшой выбор — смириться или умереть.

Дим чувствовал, накатывающую на него слабость, как обычно после призыва стихий. И знал, что Аурино это видит.

— Чего ты хочешь от меня?

— Чтобы ты признал свое поражение, — неожиданно мягким голосом произнес император. — Ты слаб. Твоя сила лишь миф, навсегда оставшаяся в легендах. В новом мире она ничего не стоит.

Он сделал шаг вперед, чуть приближаясь к своему подданному.

— Опомнись, Димостэнис. Раскайся в том, что ты делаешь. Что посмел поднять руку на властителя своего. Признай мою власть, мою силу, мою волю. И я снова приму тебя. Ты всего лишь заблудившееся дитя, я готов простить и принять.

Повелитель Астрэйелля улыбался. Тепло и все понимающе.

Димостэнис по привычке потянулся к хьярту. Не почувствовал ничего, кроме боли. Не имеющий возможности выставить защиту, он был открыт для императора и почти не мог сопротивляться.

— Склони голову.

Дим почувствовал невыносимую тяжесть, давящую на плечи. Хотелось закрыть глаза и отдаться на волю этого мягкого голоса.

— Преклони колени, Димостэнис.

Дим изо всех сил вонзил зубы в свою нижнюю губу, добавляя новой боли, отрезвляя рассудок.

— Не дождешься, — прохрипел он. — Оставь свои фокусы для толпы.

Аурино сделал шаг назад. Казалось, он был чуть разочарован.

— Ты сам это выбрал.

Димостэнис перестал сопротивляться себе и вновь упал в ту бездну, из которой всего несколько мен назад вернулся. У него, на самом деле, не было выбора. Чего бы ему этого не стоило.

Он закрыл глаза. Они ему были не нужны сейчас, он все равно не видел. Зато хорошо помнил потоки, которые шли к Аурино из имеющихся источников, помнил, откуда они идут и где заканчиваются, где соединяются с энергетическим полем императора. Надо обрезать эти узлы, прервать поток бесконечной энергии, заменить пространство, заполненное силой на пустоту, где ничего нет. Только он и его враг.

Открыть глаза его заставил негромкий вскрик. Они стояли оба в довольно тесном круге, недалеко друг от друга, вокруг них ничего не было, лишь мерцающие просвечивающиеся стены, сквозь которые была видна комната. Они были в пустоте, в вакууме, и больше ничего.

Аурино протянул руку, притронулся к преграде, не донес, одернул с криком, полным боли. Дим повторил его маневр, легко погружая пальцы в эту вязкую муть. Чистая энергия. Мироздание, осевшее на его ладони.

Димостэнис повернулся к императору. В глазах правителя Астрэйелля стоял панический животный страх. Даже не перед ним. Перед неизведанным. То чего он не знал ранее, но несомненно опасное.

— Говоришь легенда?

Димостэнис видел, как Аурино окунулся в себя, собирая остатки сил из внутренних резервов, все, что в нем еще осталось в один большой энергетический импульс, чтобы в следующее мгновение выплеснуть на него.

Серебряный потянул на себя прозрачные стены, закрываясь от мощи удара. Его отшвырнуло назад, воздух вокруг затрещал, ладони обожгло, но щит выдержал, принял всю силу, слегка прогнулся и выбросил назад.

Последнее, что видел Дим — Аурино с искаженным лицом, пытающегося закрыться от собственного удара, стены их временного пристанища, разлетающегося в клочья и разрушенную комнату.

Забвение было недолгим. Дим с трудом собрал себя с пола, встал на колени, подполз к Аурино. Тот тоже был весь в крови, она текла из носа, изо рта, из ушей тонкими струйками, придавая еще больший ужас происходящему. Он приложил пальцы к шее, пытаясь определить пульс. Тот бился. Димостэнис выдохнул. Поднялся на ноги. Еще раз посмотрел на распростертого на полу императора.