Оксана Букия - Серебряный. Отголоски Судьбы [СИ]

Хрясь.

Перо переломилось на две половинки. Дим разжал пальцы, выбрасывая мусор.

— Конечно, не предавал, — сухо произнес он. — Предательство — удел близких людей. Ты всего лишь служил мне, — он усмехнулся, исправившись, — впрочем, даже не мне.

В темных глазах мелькнула ответная насмешка. Дим почувствовал, что пустота внутри начинает лопаться, сгорать под напором поднимающейся в нем ярости.

— Я могу честно ответить на любой твой вопрос. Один, — вдруг произнес мюрдженец.

Иланди обуздал огонь, разгорающийся внутри него. Наступил на горло своей гордости.

— Я хочу узнать о даре, который позволяет проводить энергии.

Лицо собеседника выразило крайнее удивление. Его тонкие аристократичные губы скривила ироничная улыбка.

— Это самая обычная сторона дара. Она позволяет одаренному пользоваться силой стихии, находясь непосредственно вблизи источника, не трансформируя ее и не собирая в хьярт, проводить энергию к любому объекту. Особенно широко это используют целители и воины.

— Неограниченные возможности, — эхом отозвался на его слова Димостэнис.

— Не совсем так. В первую очередь для одаренного — это возможность его хьярта. Шакт не может провести сквозь себя энергии больше, чем сможет выдержать этот орган.

— Ты тоже проводник, — не спросил, сказал Дим, — именно так ты вытащил меня из огня на том пустыре.

Ориф кивнул.

— Я помог прийти в мир пятой стихии. Это то, что сложно забыть.

Иланди зло посмотрел на своего бывшего помощника.

— Пятая стихия — энергия Таллы. Сказки, которые настолько устарели, что их уже даже детям не читают на ночь.

Мюрдженец покачал головой.

— Тогда кого ты видишь каждый раз, когда подходишь к зеркалу?

Ярость вспыхнула, закрутившись в тугую спираль, готовая вырваться наружу.

Ориф видел ее отголоски в серебре глаз, но не отступил.

— Ты гораздо лучше, чем ты хочешь казаться окружающим тебя людям. Ты закрылся в своем панцире и не даешь своему истинному я выйти на свободу. Почему ты даже не пытаешься стать собой? Почему идешь на поводу того, что тебе навязали?!

Дим из последних сил держал в себе серебряные искры. Этот человек, сидящий перед ним, может сейчас дать ему то, чего она так долго желал.

Но… он не доставит такого удовольствия своим врагам. С него хватит унижений за всю его жизнь!

— Никакой записки не было, — с ненавистью процедил он сквозь сжатые зубы.

На него словно озарение нашло.

— Дайонте не передавал никакого послания главе Дома Иланди.

Мюрдженец не дрогнул и не отвел глаза.

— Не передавал. Но Серебряный должен был получить шанс.

Серебряный вихрь взметнулся к потолку. Стол разнесло в щепы, со звоном осыпались стекла. Орифа вместе со стулом отбросило к стене и ударило об стену. Иглы вонзились в ауру врага, вдруг вспыхнувшую всеми цветами, переплетенных между собой стихий.

Проводник. Четырехстихийник. Лжец.

Все вокруг считают его лишь послушной марионеткой своих интриг. Даже те, кого он никогда не видел и не знает, втянули его в свои игры, уверенные в том, что он будет идти у них на поводу.

Ветер влетел сквозь пустые глазницы окон. Димостэнис втянул в себя свежий воздух.

Больше всего его приводило в бешенство то, что вся служба имперской безопасности была построена на фальшивых фундаментах. Теперь надо будет разрушать все основы и отстраивать заново. На это уйдет уйма времени и усилий. Сможет ли он хоть когда-нибудь до конца быть уверен в том, что очистился от этой грязи.

Гнев вновь подкатил к самому горлу. Дим перевел глаза на все еще сидящего на полу человека. Как он хотел свернуть шею этому паршивцу!

Хорошая идея.

Дим не стал удерживать вновь растекающуюся ярость.

Предательство заслуживает смерти.

— Пойдем, — он снял плетение с двери и вышел на улицу.

Бросил в небо импульс. Когда Ориф вышел вслед за ним, ярх уже стоял на земле, опустив крыло перед своим наездником.

— Садись, — зло приказал Иланди.

Мюрдженец довольно ловко забрался на летуна и устроился в седловом углублении. Димостэнис сел сзади, взяв в руки поводья. Хорун оттолкнулся всеми лапами и взмыл в ночное небо.

Клит растерянно стоял посреди разгромленного кабинета.

— Что произошло? — спросил он у только что вернувшегося главы службы. — Опять нападение?

Дим неопределенно пожал плечами. Обвел глазами комнату, остановился на своем помощнике.

— Сэй, — тихо произнес тот, глядя на бледное, словно полотно лицо, — все в порядке?

Иланди кивнул головой.

— Теперь да. Осталось лишь вымести мусор, — он говорил скупо, зло, каждое слово будто давалось ему с трудом. — Вымести. Ха! А может мы и вправду чистильщики?! Сделаем себе герб: «метла и тряпки» ипоставим на наши знамена. Как ты думаешь?

— Как скажите, сэй.

— Возьми все дела Орифа. Ознакомься. Оставь себе самое важное, остальное отдай своим людям, пускай работают.

Клит остолбенел, не сводя удивленных глаз со своего начальства. Димостэнис не стал ждать, пока тот придет в себя. Ночь длина — успеет выполнить его распоряжение.

— Как же Ориф? — вопрос помощника догнал его у самого выхода.

— А Орифа больше нет, — вдруг неожиданно спокойно проговорил глава службы и вышел в темноту.

Димостэнис остановился у моста, разделяющего среднюю и нижнюю часть города. Здесь было довольно светло. Свет от огневиков, установленных на кованых перилах, освещал пешеходную часть, словно приглашая прогуляться. Дим бездумно сделал шаг вперед. В голове смешались обрывки мыслей, образов, слов, деяний.

Империя, долина, проводники, неизвестные грани дара. Сознание погружалось в бездну запутанного бреда.

«… — Ты должен дать Серебряному шанс.

— Почему ты даже не пытаешься стать собой? Почему идешь на поводу того, что тебе навязали?!

— Я помог прийти пятой стихии…»

Дим тихо застонал и оперся ладонями о перила моста. В воде отражались дрожащие язычки пламени. Огневики загорались и за рекой, в нижних кварталах. Почему-то (зачем ему это сейчас?) вся яснее и отчетливее в памяти всплывали разговоры со своим когда-то бывшим первым помощником.

«… — Империя мне не дом. Проведя пять аров в Астрэйелле, я понял, насколько он мне чужд и противен своими законами и правилами, уничтожающими людей.

— Что ты знаешь о людях, о жизни?

— Ты когда-нибудь просто гулял по улицам, смотрел по сторонам?

— Почему в Астрэйелле принято людей без дара называть смертными? А разве мы, одаренные — бессмертны?»

Димостэнис в раздражении ударил раскрытой ладонью по витому ограждению и зашагал в нижние кварталы.

Много сотен аров в империи насаждалась теория неравенства и превосходства одних подданных его величества над другими. Времена, когда сначала неодаренные уничтожали имеющих дар, а потом наоборот, прошли. Уже можно было все забыть и начать заново. Однако этой вражде никогда не давали утихнуть.