Владимир Зещинский - Герцог северных пределов [litres]

Когда стало чуть темнее, я насторожился, уловив вдалеке новые звуки. Замерев, я вслушался в них. Это однозначно были всадники. В эмоциях людей царил полный сумбур.

Следуя своему плану, я отошел к краю дороги, а потом и вовсе вошел в лес, отходя чуть подальше и скрываясь за одним из темных стволов.

Минут через пять мимо меня по дороге промчалось человек десять. Они явно были чем-то встревожены. Впереди мчался мужчина, по виду которого можно было подумать, что он принадлежит к местной аристократии. Остальные выглядели как обычные воины.

Дождавшись, пока звуки от всадников утихнут, я вышел обратно на дорогу и пошел дальше. Правда, вскоре мне пришлось вернуться в лес и идти по нему.

Нет, на этот раз это не был звук копыт. Больше походило на то, что те самые всадники по какой-то причине остановились прямо на дороге. Среди вороха звуков выделялся один – низкий голос, звучащий тревожно и как-то надломленно, что ли.

Подобравшись ближе, я попытался понять, что у них там происходит. Нахмурившись, я наблюдал, как мужчина, которому принадлежал тот самый голос, сидел прямо на земле и укачивал кого-то. Над ними склонялся еще один человек, суетясь при этом и что-то делая. Насколько я понял: это лекарь.

Немного поколебавшись, я вздохнул и пошел дальше. Не скрою, мне было любопытно. Понятно, что на этой дороге совсем недавно на отряд кто-то напал и, судя по взволнованности в голосе человека, раненый был ему близок.

Минут через пять, оставив людей позади, вышел на дорогу, но, сделав пару шагов по ней, развернулся и поторопился обратно. Зачем, если это не мое дело и вообще может выйти мне боком?

Думаю, все помнят слова, что ничего с нами не происходит просто так. В этом мире я давно уже убедился в правильности подобного мнения.

Кто знает, что случится, если я сейчас пройду мимо и не помогу. Когда имеешь дело с такой тонкой материей, как Разум, не стоит игнорировать его намеки. Портал мог бы вывести меня намного ближе к башне, но почему-то выбрал именно то дерево. Как бы мне еще не потерять его, а то я довольно далеко ушел.

Немного подумав, подобрал скрюченную палку, длиной чуть выше меня и со странной загогулиной на более широком конце. Будет своеобразным посохом.

Лесная дорога в этом месте удачно изгибалась, так что меня не сразу заметили. Я успел подойти почти вплотную, и только после этого один из воинов увидел меня и прикрикнул.

Я тут же остановился, осматривая место трагедии. На земле лежало человек восемь. Никто не подавал признаков жизни. К тому же их явно обобрали, оставив едва ли не в одних портках. На бледных телах виднелись колотые и резаные раны.

Мужчина, которого я принял за местного аристократа, прижимал к себе мальчика лет двенадцати. Он тоже был без одежды. На его теле, кроме колотой раны в районе плеча, можно было увидеть еще и гематомы, словно его знатно попинали при жизни.

Лекарь, суетящийся рядом, замер, вытаращившись на меня, словно увидел какого-то призрака.

Если так подумать, то они все как-то подозрительно застыли, то ли от неожиданности моего появления, то ли еще по какой причине.

Человек, услышав предупреждение воина, поднял на меня взгляд и нахмурился. Даже отсюда я видел, как у него слегка подрагивали руки, а в глазах буквально плескалось отчаяние. Было понятно, что этот мальчик ему очень дорог. Скорее всего, сын.

Я качнулся и сделал шаг вперед. Воины тут же отмерли и торопливо повытаскивали мечи.

– Стой, где стоишь! – крикнул, видимо, самый главный из них.

– Постой, Молох, – аристократ поднял руку, строго оглядывая всех, а потом вернул свой взгляд на меня. – Кто ты, странник, и что тут делаешь?

Я пожевал губу, размышляя, что ему на такое ответить. Присмотревшись к ребенку в его руках, я понял, что мальчик еще жив, но ему явно осталось недолго. А еще он был магом, ядро которого совсем недавно вывернулось! Если не поторопиться, то он никогда уже не сможет стать магом. Полагаю, этот ребенок все-таки для чего-то важен Разуму, раз он привел меня сюда.

Перейдя на магическое зрение, я медленно скинул капюшон, давая людям увидеть мои глаза. Они тут же качнулись назад. И правильно, зрелище моих глаз в таком состоянии весьма жутковатое. Достаточно представить себе человека, глаза которого состоят из белков. И эти белки к тому же словно слегка светятся.

– Этот ребенок должен жить, – сказал я тихо, не делая попыток подойти ближе.

Я видел, как по лицу мужчины скользнула тень. В эмоциях творился настоящий хаос, так что я даже не думал вслушиваться во все это. Остальные люди явно были напуганы.

– Ты, – человек сглотнул, мельком глянув на мальчика, – можешь ему помочь?

Я начал жалеть, что показался на глаза. Лучше бы просто накинул на ребенка лечебное плетение издалека и пошел бы себе дальше. Хотя нет, не думаю, что достаточно оставить его живым. Чтобы вернуть его ядру прежнюю форму, мне нужно некоторое время.

– Иначе меня бы тут не было, – отозвался я, внутренне кривясь от слегка абсурдной ситуации. Я ощущал себя шарлатаном, который пытается воздействовать на доверчивых и необразованных людей, пытаясь тем самым выставить себе непонятно кем.

– Не верьте ему, ваша милость! – вскрикнул лекарь, да так громко, что получилось как-то пискляво. Он тут же густо покраснел, кашлянул и продолжил уже более тихо: – Это ведь демон, ваша милость. Я знаю, о чем говорю. Приводящий рассказывал об этих существах, помните? Он говорил, что стоит принять их помощь, как ваша душа больше не будет принадлежать вам. Вы не сможете вернуться после смерти в Великий Круг. Одумайтесь, ваша милость, стоит ли…

– Молчать! – приказал, судя по всему, какой-то барон. – Это моя душа, и я сам решу, что мне с ней делать. Ясно тебе? – он яростно поглядел на лекаря, отчего тот втянул голову в плечи и отступил на пару шагов, при этом быстро закивав. Удостоверившись, что в наш разговор больше никто вмешиваться не собирается, барон снова посмотрел на меня. – Что ты хочешь в оплату?

Лекарь как-то то ли всхлипнул задушенно, то ли захрипел, но на него никто не обратил внимания.

Так, и что мне у него попросить? Если не назову никакой цены, то это только больше усилит их подозрение. Всё-таки пусть многим и нравится халява, но если её предлагает подозрительный тип, то вольно или невольно подумаешь, что дело нечисто. Если ты не глупец, конечно.

– Мне нужна самая дорогая тебе вещь, – сказал я, потихоньку накладывая на мальчика не слишком сильные плетения. Иначе, пока мы тут с его отцом договариваемся, он и умереть успеет.

Мужчина прищурился.

– Душа? – спросил он. – Если это плата…

– Мне не нужна душа. Ни твоя, человек, ни чья-либо еще, – перебил я его, сдержав желание фыркнуть. Да уж, за кого меня только в этом мире ни принимали.