Эмили Сувада - Эта смертельная спираль [litres]

Я хватаю Маркуса за воротник и притягиваю к себе.

– Что, черт возьми, ты наделал?

– Тише, тише, – отстраняясь, успокаивает он. – Мне нужен был нейронный код, который оставил тебе отец. Я знал, что, если и существует какое-то лекарство, которое может нам помочь, оно заключено в тебе. И я не ошибся. Именно это спасет Эми.

Онемев, я выпускаю его воротник из рук. Он ошибается. Не существует никакого нейронного алгоритма, который мог бы изменить работу мозга. Это миф. Гентех не сможет этого сделать, не сможет заблокировать реакцию на гнев и вернуть разум тем, кто теряет рассудок, как жена Маркуса.

– У меня не было никакого проклятого нейронного кода, – говорю я. – Ты вырезал у меня исцеляющий модуль, Маркус. У меня стояло всего шесть алгоритмов, и теперь ни один из них не работает.

– Все будет в порядке. Твоя панель мгновенно восстановит ядро.

– Нет, не будет, – выплевываю я. – У меня даже нет резервного узла.

Я закрываю лицо ладонью. Резервный модуль – это сжатая версия кодов гентеха. Он обновляется каждый день, чтобы можно было восстановить панель, если она будет повреждена. У большинства людей есть один или два таких в теле, но папа никогда не кодировал мне совместимый с гипергенезом узел.

А значит, у меня больше не будет исцеляющего модуля. И остается только надеяться, что вмешательство Маркуса безвозвратно не повредило всю панель. Он совсем потерял рассудок. Накачал меня наркотиками и разрезал…

Я резко поднимаю глаза.

– Где Коул?

– Он в порядке. И сейчас приходит в себя.

– Тогда у нас мало времени.

Я смотрю на свою руку, и пылающая в крови ярость стихает из-за охватившего меня страха. Не знаю, как отреагирует Коул, когда узнает, что сделал Маркус, но, уверена, ничем хорошим это не кончится.

– Слушай, Катарина, я знаю, что ты злишься.

– Ты чертовски прав, я злюсь, но сейчас меня больше заботят твои дочери, потому что мне не хочется, чтобы они пострадали. Нам нужно прикрыть эти швы.

– Почему, что случилось?

Я на ощупь пытаюсь найти свою крутку.

– Неужели ты не рассмотрел его панель, Маркус? Не заметил его лей-линий? Он тайный агент «Картакса», и ему поручено защищать меня. Так что перевяжи мне руку, и я постараюсь увезти его отсюда до того, как он поймет, что ты со мной сделал.

Лицо Маркуса бледнеет. Он разворачивается и спешит на кухню. В щель неплотно закрытой двери я вижу забинтованного и изможденного Коула, который сидит на столе и потирает глаза.

– Катарина! – зовет он, и его голос звучит невнятно. – Где ты?

Маркус бросается обратно в гостиную, разворачивая на ходу трясущимися руками пачку бинтов. Я выхватываю их у него и начинаю обматывать предплечье.

– Я в порядке! – кричу я. – Маркус просто перевязывает мне запястье.

– А что случилось? – Голос Коула внезапно становится резким.

– Ничего, просто царапина. Меня задел осколок камня в шахте. И Маркус прочистил рану.

Маркус выхватывает у меня бинт и продолжает заматывать запястье. По его лбу струится пот.

– Ты поранилась? – уже спокойнее спрашивает Коул.

Шаркая, он подходит к двери, открывает ее и прислоняется плечом к раме. Его туловище измазано желтым антисептиком, а на животе марлевая повязка. Он выглядит изнуренным, словно его тело съело само себя, чтобы залечить рану.

– Я в порядке, – стиснув зубы, говорю я. – Это просто царапина.

Маркус завязывает бинт дрожащими руками и отступает.

– Похоже, все готово. Давай я помогу тебе добраться до машины.

– А мы можем задержаться на некоторое время? – спрашивает Коул, потирая глаза. – Не уверен, что готов отправиться в путь.

– Нет, пойдем, – прошу я, а затем шагаю к Коулу и беру его за руку. – Я могу вести джип. Не волнуйся, я хорошо себя чувствую и доставлю нас в лабораторию.

Это правда. Несмотря на ярость, кипящую внутри, я действительно чувствую себя хорошо. Чем бы Маркус ни вырубил меня, это избавило меня от мигрени. Моя голова ясная, хотя перед глазами все еще стоит туман от потери зрительного модуля.

– Что за лаборатория? – Эми выходит из коридора, а за ней по пятам следуют Челси и Элоиза.

От удивления у меня открывается рот. Она пришла в себя.

Ее покрытая струпьями рогатая голова обернута полотенцем, а на плечи наброшен розовый халат, скрывающий ужасающие мутации. Лицо Эми все так же напряжено и искривлено в гримасе, а глаза все такие же впалые, но я не вижу ни следа гнева. Она подходит к Коулу.

– Вы из «Картакса», да? Ваши люди приблизились к созданию вакцины?

– Да, мы невероятно близки к ее созданию, мэм, – говорит Коул. – Катарина помогает нам в этом.

Вздрогнув, Эми кивает. Ее левая рука висит вдоль тела, и предплечье перевязано, а значит, Маркус вырезал мой исцеляющий модуль и вшил ей прямо в панель. Это был безрассудный, опасный шаг, но когда я вижу, как Эми ковыляет по гостиной, то понимаю, что это, кажется, сработало.

Но это невозможно. Маркус вшил ей мой исцеляющий модуль, который и царапины-то с трудом лечил. Но Эми выглядит более здравомыслящей. Наверное, все дело в эффекте плацебо. И она скоро снова превратится в рычащего монстра, а Маркус пожалеет, что снял с нее кандалы.

– Нам нужно идти, – подталкивая Коула, говорю я. – Давай поторопимся. Нам нужно попасть в лабораторию.

– В лабораторию? – прищурив глаза, снова спрашивает Эми.

Я вижу, как она борется с гневом, скрипит зубами, пытаясь удержать его под контролем.

Она шагает к нам. Я напрягаюсь и жду, когда она набросится на нас, а Коул встанет на мою защиту, и развернется кровавая бойня, которой мне так хочется избежать.

Но вместо этого она просто смотрит на меня.

– Пожалуйста, забери девочек, – шепчет она.

– Нет, – выдыхает Маркус. – Ты еще плохо соображаешь, ты…

– Это моя самая здравая мысль за последние месяцы, – огрызается она. – Им не стоит оставаться здесь. Думаешь, сможешь защитить их, когда сюда забредет стая одичалых?

– Мэм, боюсь, мы не можем этого сделать, – говорит Коул.

– Челси умеет стрелять, – тут же с нажимом говорит Эми. – А Элоиза прекрасная помощница. Они сделают все, что вы скажете. Пожалуйста, только с Лакланом они будут в безопасности.

– Простите, мадам. Лаклан мертв.

Эми резко вдыхает, а Маркус бледнеет.

– Да поможет нам Бог, если это так, – шепчет он.

Элоиза начинает плакать, а я хватаю Коула за руку.

– Давай просто уйдем, – говорю я. – Пошли, нам нужно ехать.

– Ладно, – бормочет Коул, глядя на Эми так, словно наконец почувствовал опасность, которая скрывается в этом дрожащем теле.

Мы пересекаем кухню. Коул шагает с трудом, поэтому мы движемся медленно. Маркус следует за нами и дает последние указания.

– Ему нужно лежать еще несколько часов. И не допускай понижения температуры тела, – говорит он.