Марина Суржевская - Проникновение [litres]

О чем я только думаю?!

Ильх потянул вверх, заставляя меня встать на носочки, коснулся губами моей щеки. Невесомо. Почти неощутимо.

– Мне не нравится ваш мир, Лив. Не нравятся запахи, здания, ваша одежда и ваши машины. Но мне интересно, какие вы. Так же, как вам интересно, какой я. Ведь так? Тебя привело на фьорды желание узнать меня. – Он медленно потянул меня за волосы. – Этого ты хочешь, но боишься. Страх и желание держат тебя в плену, ты не знаешь, что сильнее. Ты говорила, что изучаешь людей, но боишься заглянуть даже в свою душу, Оливия Орвей.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – вспыхнула я.

– Может, больше, чем ты сама, – тихо ответил он. – Когда ты победишь страх, то сможешь узнать, что он закрывал своей чернотой. Не раньше.

– Я не понимаю…

– Ты отважна, Лив, – жесткие пальцы погладили мой затылок. Слишком близко… – Но твоя отвага рождена не смелостью. Ты просто не страшишься смерти. Ты равнодушна к ней. Я ведь уже спрашивал, чего ты боишься. Ты нашла ответ?

– Для чего ты это говоришь?!

– Я хочу, чтобы осталось желание, лильган. Только оно.

Ильх посмотрел в глаза. И я хрипло задышала, не в силах сдержать огонь, вспыхнувший внутри. Пожар разгорался внизу живота, лавой выплескивался вверх – к груди, жидким огнем тек по венам. Больно и желанно, сладко и горько… Сверр улыбнулся, ловя отражение чувств на моем лице. И сжал пряди сильнее. Вторая ладонь легла на мою талию. И я ощутила, насколько меньше его…

– Если бы женщины фьордов ходили в таких нарядах, их брали бы прямо на земле, Оливия Орвей, – хрипло сказал ильх. – Там, где поймают. Всех – хоть честных жен, хоть вольнорожденных дев, хоть пленниц.

– Если бы у вас ходили в такой одежде, то вскоре вы перестали бы вообще замечать женщин, – тихо произнесла я, выворачиваясь из его рук. – Не трогай меня, Сверр…

Отступила, настороженно глядя на ильха. Бронзовое тело, усмешка звериная… Чем я думала, когда привела его к себе? Он не знакомый из соседнего города, что мирно поспит в гостевой, он – варвар… Но варвар со своими понятиями чести.

– Снова убегаешь? – хмыкнул он. – Беги, лильган, беги… Ночь длинная. Мы все успеем.

– Ничего мы не успеем! – отрезала я, делая еще шаг в сторону. – Сверр, нам надо поговорить!

– Говорить хочешь? Я слышал, что после соединения женщин тянет на разговор, а у вас, выходит, и до? Надеюсь, хоть не вместо?

– Не подходи! – Я повертела головой, вспоминая, где у меня перцовый баллончик. Интересно, если я вырублю ценный научный экспонат, что сделает со мной комиссия? Шагнула назад, не сводя глаз с ильха.

– Я буду стоять на месте, Лив. Ты и сама придешь. Дорогу своего страха каждый проходит сам, – насмешка пропала, и теперь ильх смотрел обжигающе жадно. – Но я поймаю, если ты споткнешься.

Он замер, я перевела дыхание, и тут… Внутри взорвалось такое вожделение, что я застонала. Мне казалось, что я уже чувствую сильные руки, что трогают меня, валят на ковер… Тело, накрывающее сверху, вдавливающее в пол. Сухие и жесткие губы, целующие меня… Каменные пластины мышц под загорелой кожей, двигающиеся при каждом рывке… Тело варвара, способное доставить мне немыслимое наслаждение…

– Вот видишь, Лив… – даже его голос, тяжелый и хриплый, усиливал мое желание. Если я сейчас так чувствую, что будет, когда ОН прикоснется? По-настоящему?

Я даже не заметила, что сделала шаг. Потом еще один…

Золотые глаза смотрят так горячо, лава внутри кипит…

Еще два шага… И я почувствую на себе его руки, губы, тело…

Шаг.

Судорожный вдох. Рывок… но не к ильху, что смотрит с ожиданием, а в сторону – к полкам. Пальцы сжали гладкий корпус баллончика, тело развернулось… и перцовая струя ударила в лицо варвара!

И тут же меня накрыло приступом паники, воздух закончился. Из глаз брызнули слезы, я ничего не видела и лишь пыталась сделать вдох.

– Глупая лильган, – произнес надо мной проклятый ильх. Те самые руки, о которых я грезила наяву минуту назад, подхватили меня под мышки, легко вздернули, и мои влажные волосы разметал сырой городской ветер. Сверр просто-напросто высунул меня головой в окно!

Отлично. Теперь я наверняка подхвачу пневмонию. Но зато в глазах прояснилось и живительный кислород потек в легкие!

– Дыши, Лив, – за насмешку в этом густом голосе хочется убить.

Я закашлялась и снова вдохнула, вися на уровне пятого этажа и заливаясь слезами. Ну и заодно мрачно размышляя, почему на ильха не подействовала перцовая отрава. На меня вот – очень даже, хотя направила баллончик я правильно, в лицо Сверра. А меня зацепило лишь краешком. Но именно я болтаюсь вниз головой и отчаянно кашляю!

Ильх втянул меня обратно в квартиру, протащил до комнаты и сбросил на диван, не слишком церемонясь.

– Строптивая, – задумчиво произнес он, глядя на меня сверху вниз. Гора мышц, чтоб его… – На моих землях за попытку отравить риара приговаривают к смерти. Мучительной.

– А в моих землях за попытку пристать к женщине сажают в клетку! – огрызнулась я, перестав кашлять и восстановив дыхание. – И держат в ней несколько лет!

Сверр опустился на корточки.

– У вас очень глупые порядки, Лив. Женщина слаба. Ее дело подчиняться.

Я без слов закатила глаза. И что ему ответить? В его мире это так… И мой мир он никогда не поймет. Вытерла мокрые глаза. Сверр снова был слишком близко. И перцовый душ лишь на время ослабил то притяжение, что я испытывала к нему.

– Отодвинься… – сипло выдохнула я.

– Еще и приказываешь? – в золоте глаз вспыхнуло веселье.

– Когда мы пришли на твою землю, то чтили ваши законы! – яростно выдохнула я. – Мы ели вашу пищу, уважали ваши ритуалы, принимали запреты…

– Ты нарушила один из них.

– По незнанию! Нельзя винить меня за то, что я живу не так, как ты, Сверр! Я уважаю твой мир и тебя! А ты нарушаешь законы гостеприимства!

– Уважение? – он положил ладони на край дивана, подался вперед. И я ощутила себя в западне. – Ты говоришь о чести, лильган? Мне не нужно доказывать ее тебе! Никому из чужаков! Моя честь и сила омыты кровью, не тебе судить о них! И не тебе говорить! Я чту законы гостеприимства, но хочу то, что ты предлагаешь сама!

– Предлагаю? – теперь изумилась я. – Да с чего ты это взял?

Ильх подвинул ладони и оказался еще ближе. Навис надо мной.

– Все женщины из-за тумана много говорят? – усмехнулся он. – Или лишь ты, Оливия Орвей? И слишком сильно отрицают свою природу. – Он втянул воздух. – Ты пахнешь желанием, лильган. Ты отвечаешь на мой зов. Я сильнее тебя, я риар. Так зачем ты сопротивляешься?

– Отвечаю на твой зов? – заинтересовалась я, пытаясь отрешиться от лавы внутри. Что-то он уже говорил про зов… – Что это?

Сверр обнажил в усмешке-оскале зубы и вдруг положил ладонь на мой живот. Тяжелое прикосновение заставило меня вздрогнуть.