Марина Суржевская - Проникновение [litres]

Этого хотел я, этого желал мой хёгг.

Но человек точно знал, что это невозможно. И потому соитие оказалось жадным, почти бешеным, ведь я пытался присвоить себе как можно больше. Пока еще можно…

Когда мы покинули пещеру, я зажмурилась – кажется, отвыкла от солнечного света. Сверр схватил меня за руку, и мы почти побежали к крепости. Нас заметили, и над Нероальдафе понесся гул: «Риар! Риар вернулся!» На этот раз колокол звенел от радостной вести.

– Сколько прошло дней? – крикнул хёгг спешащим к нему воинам из личного отряда.

– Восемь, риар!

Сверр скривился.

– Подготовьте корабль, – на ходу начал отдавать он приказы. – Еду, снаряжение, оружие. Через час мы отправляемся в Варисфольд. Где пленные конфедераты?

– Снежный риар прислал корабль с ними. Все сидят в подземельях. Корабли снежных уже несколько дней стоят возле Нероальдафе, мой риар. Ждут вашего пробуждения. Данар-хёгг велел сообщить, как только вы будете готовы.

– Через час. Прежде поговорю с пленными, – сухо проговорил Сверр. Бросил быстрый взгляд в мою сторону.

– Я пойду с тобой, – я вцепилась в мужскую ладонь, но ильх мотнул головой.

– Нет. Тебе не надо это видеть.

– Но там Клин! – взмолилась я. – И Жан! Они оглушили военных в одной из машин, они не хотели войны, Сверр! Они ученые, которые просто мечтали исследовать фьорды! Не наказывай их за это!

– Мечты людей из-за тумана дорого обходятся нам, – отрезал риар. – Я разберусь, Оливия.

– Сверр!

– Я разберусь, – пригвоздил он, и я застыла, поняв, что лучше не спорить. Нежный и страстный любовник из пещеры с золотом сменился жестким главнокомандующим. И он сам решит, что ему делать с пленными. Я закусила губу, сдерживая желание просить и бежать следом. Нельзя.

– Да, мой риар, – сдержанно произнесла я, покорно склонив голову. И увидела, как блеснули золотые глаза.

– Отведите мою шелли в покои. Отдохни, Лив.

Двое воинов послушно встали рядом. Я со вздохом проводила Сверра взглядом и отправилась к башне риара. И уже возле двери в комнаты вспомнила:

– Что значит шелли?

Стражи переглянулись.

– Ты не знаешь? – почтительно произнес один. – Та, кому должен риар. Та, что пролила кровь, спасая его жизнь.

– Ясно, – улыбнулась я. – Лильган стала шелли.

Первым делом я отправилась в купальню. Залезла под горячую воду и до скрипа отмыла тело. Правда, рассиживаться не стала – беспокойство не давало. Когда вышла, в комнате ждала подпрыгивающая от нетерпения Сленга с чистым платьем.

– Прекраснейшая шелли риара! – радостно воскликнула она, склоняясь в поклоне, но я лишь поморщилась.

– Прекрати и быстро расскажи, что произошло, пока нас не было, – велела я, рассматривая одежду. – Хотя нет. Сначала принеси мне штаны и рубашку. И сапоги. Думаю, на корабле не слишком удобно расхаживать в платье!

Сленга вытаращила глаза, но спорить не стала и умчалась. Похоже, шелли – это и правда почетно!

Уже через пятнадцать минут я жевала пирог с мясом и сыром и оглаживала на себе новый наряд. Полотняные штаны, рубаха, широкий пояс, несколько раз обхватывающий тело и завязывающийся спереди, плащ из теплой шерсти с меховой подкладкой и мягкие сапоги. Сленга прекратила таращиться и заплела мои отросшие волосы в косички, а потом перевязала на затылке.

– Я знаю, кто ты! – сообщила девушка, оценив мой внешний вид. – Ты дева-воительница! Только дева-воительница может спасти риара!

Я хмыкнула, сделала большой глоток медового вина.

– Раз я дева-воительница, не мешало бы разжиться оружием, – пробормотала я.

– Думаю, в Нероальдафе это нетрудно, – раздался насмешливый голос Сверра, и мы со Сленгой вскочили. Ильх внимательно осмотрел меня, кивнул, приподнял бровь.

– И куда же ты собралась, моя шелли?

– В Варисфольд, – твердо ответила я, глядя в глаза дракона.

– Зачем?

– Решила увидеть прославленный замок ста хёггов. Я слышала, прекраснее его нет во фьордах, но я не верю. Разве может быть что-то красивее Нероальдафе? Но я хочу убедиться. Ты ведь не откажешь мне в этом, мой риар?

– Мне кажется, любопытный антрополог научился хитрить? – он пересек комнату и приподнял мой подбородок.

– Я сказала правду, мой риар, – я позволила себе улыбнуться.

– Вот как, – он погладил пальцем мои губы. А потом наклонился и жадно поцеловал. Где-то в ином измерении пискнула Сленга и, кажется, что-то уронила.

– Идем, Лив, – с сожалением отстранившись, произнес Сверр. – Хорошо. Ты увидишь Варисфольд.

Я подхватила мешок, в который сложила свои вещи. Пока мы шли по улицам Нероальдафе, нас провожали взглядами. На площади толпился народ, который вскинулся, заметив Сверра.

– Риар… – эхом прокатилось по тротуару, отразилось от стен. И столько было в этом слове надежды, отчаяния, страха. Жители Нероальдафе знали, что во фьорды пришла беда.

Сверр остановился, вскинул руку, призывая к тишине. И разом все смолкло. Кажется, даже ветер затих.

Я замерла, глядя на серьезные лица. Суровые и обветренные – воинов, холеные и прекрасные – дев, пухлощекие – кухарок, бородатые – мастеровых и кузнецов… Сколько их было здесь? Тысячи… И каждый ждал слов своего риара. Впереди стоял Хасвенг, за его плечом мялась беловолосая Эйлин.

– Нероальдафе! – начал Сверр. – На фьорды пришла беда. Несколько дней назад пали сияющие башни Аурольхолла. И виноваты в этом люди из-за Великого Тумана! – Гневный ропот прокатился по площади и затих, повинуясь взгляду риара. – В этой битве погиб мой брат, Ирвин-хёгг… – Тяжелое молчание оказалось громче крика. – Нероальдафе! Мы не позволим чужакам завладеть тем, что принадлежит нам! Я отправляюсь в Варисфольд, чтобы на совете хёггов решить будущее фьордов. Но прежде… – Сверр вытащил из ножен черный клинок и повернулся ко мне. – Прежде я заявляю, что эта женщина, которую я украл в дальних землях и которая родилась в чужих краях, отныне вольнорожденная дева Нероальдафе! Она его часть, а он – часть ее! – ильх разрезал свою ладонь и провел по моему лицу, рисуя кровавую полосу. Ото лба, через глаз и до подбородка. Так вот что значат такие метки… Принадлежность земле и риару. – Силой и кровью хёгга я повелеваю! Оливия, дочь Нероальдафе! Камни Нероальдафе всегда ждут тебя, дева, а железо Нероальдафе теперь всегда с тобой!

Я сжала узкий нож, что протянул мне Сверр. Он указала взглядом на землю.

И я опустилась на колени.

– Мой риар, – прошептала я.

Он рывком поднял меня, и я увидела восхищение в золотых глазах.

– В тебе больше нет страха, Оливия.

– Ни капли, – улыбнулась я. И это было правдой. Ведь здесь встать на колени означает стать достойной такой чести.

– Дочь Нероальдафе! – выкрикнули сотни глоток, и я с трудом проглотила комок, который застрял в горле.