Ллойд Александер - Верховный король [litres]

Она надвигалась быстро, не лениво набегающей волной, как ожидал Тарен, а штормовым накатом. Сначала, словно шум прибоя, долетели сливавшиеся в единый гул крики людей. Сыновья Дон не ждали атаки Придери, а сами устремились навстречу наступающему врагу. Тарен увидел Гвидиона на вздыбившейся белой Мелингар. Дальше Тарен уже не мог ни в чем разобраться, потому что два потока слились в один водоворот мечей и копий.

Тарен поднял боевой рог и подал сигнал. Тотчас же до него донесся ответный крик Ллассара. Тарен пришпорил Мелинласа. Колл и всадники коммотов пустили коней вслед за ним. Мелинлас во весь опор летел вперед; Тарен, чувствуя под собой вздымающиеся конские мускулы, с поднятым мечом нырнул в человеческое море. Закружилась голова, дыхание перехватило, как у тонущего. Тарен понял, что ему страшно.

Рядом, впереди, позади мелькали лица друзей и врагов. Он краем глаза видел, как Ллонио молотит мечом направо и налево. Нелепый шлем съехал на глаза, длинные ноги в стременах распрямились, подняв долговязое тело над седлом. Чудак был похож на ожившее пугало, но там, где проносился Ллонио, враги падали, как колосья под серпом. Могучая фигура Хевидда горой возвышалась в самом центре битвы. Ллассара видно не было, но Тарен вроде бы слышал звонкий боевой клич юного пастуха. Затем уши его резанул яростный рев, и он узнал Ллиан. Она с Ффлеуддуром на спине ворвалась в гущу сражения. В следующий миг Тарен забыл все, кроме клинка в руке. Удары сыпались на него со всех сторон, он яростно отбивался.

Вновь и вновь Тарен и всадники коммотов врезались в ряды нападавших, затем вырывались из гущи сражения, чтобы вновь нырнуть в его круговерть. И тут Тарен с удивительной четкостью различил багряные и золотые одежды. То был король Придери на черном боевом коне. Тарен попытался пробиться к нему и вступить с ним в бой. На миг глаза их встретились, но сын Пуйлла не ответил на вызов простого воина, устремился дальше и вскоре исчез из виду. Однако презрительный взгляд Придери ужалил Тарена больнее, чем вражеский клинок, полоснувший его по лицу.

В какой-то момент Тарена оттеснили к краю битвы. Он приметил Гурги со знаменем и поскакал туда, сзывая своих воинов. В рядах противника образовалась узкая брешь, и в нее вылетела ладная лошадка. Ллуагор! На ней сидел вооруженный копьем щуплый воин.

– Убирайся! – заорал Тарен. – Ты с ума сошла?

Эйлонви, а это была она, приостановилась. Косу она спрятала под кожаный шлем. Принцесса из рода Ллира весело улыбнулась Тарену.

– Понимаю, ты огорчен, – прокричала она, – но это не повод грубить.

Она пустила лошадь в галоп и исчезла среди бойцов.

Какое-то время Тарен не мог поверить, что правда ее видел.

А спустя мгновение он уже дрался с целым отрядом пеших воинов, которые наносили удары Мелинласу и пытались стащить всадника с седла. Тарен смутно сознавал, что кто-то схватил его лошадь под уздцы и тянет в сторону. Неожиданно воины Придери оказались позади. Натиск ослаб. Тарен повернулся в седле и, затуманенный кровавой битвой, поднял меч против врага, вцепившегося в узду.

Это был Колл. Крепкий старый воин потерял свой шлем. Его лысина была исцарапана, будто он продирался через шиповник.

– Побереги свой меч для врагов, а не для друзей! – весело выкрикнул Колл.

Пораженный Тарен на мгновение замер, а потом, запинаясь, хрипло проговорил:

– Ты спас мне жизнь, сын Коллфреура.

– Да? Может, и так, – ответил Колл, будто эта мысль только что пришла ему в голову.

Они посмотрели друг на друга и расхохотались как сумасшедшие.

Только к закату, когда само небо, казалось, истекало кровью, наступил перелом в битве. Воины Гвидиона приняли на себя натиск врагов, и те замедлились, словно споткнувшись о собственных мертвецов. Волна достигла своего гребня и застыла. Свежий ветер пронесся над долиной. Сердце Тарена взыграло восторгом, когда воины Гвидиона с новыми силами устремились вперед, сметая все перед собой. Тарен затрубил в рог, и всадники коммотов влились в общий поток.

В рядах противника возникла брешь. Тарен натянул поводья. Мелинлас вскинулся и тревожно заржал. Дрожь ужаса пробежала по долине. Тарен понял, что происходит, еще до того, как со всех сторон раздались крики:

– Дети Котла! Бессмертные воины!

Люди Придери расступились, словно в почтительном ужасе. В мертвой тишине, неспешным, размеренным шагом Дети Котла вступили в брешь, и долина огласилась грохотом их тяжелых башмаков. В багровом свете умирающего солнца их лица казались еще более бледными, глаза были холодными и тусклыми, как камень. Колонна бессмертных воинов шла в сторону Каер Датил. На толстых веревках они несли тяжелое таранное бревно с железным наконечником.

Враги, пропустив Детей Котла, вновь сомкнули ряды и пошли в атаку на Сыновей Дон. Наконец-то Тарен понял, почему медлил Придери, как понял и причину его высокомерной дерзости. Лишь сейчас стал ясен план короля-предателя. За длинной колонной Детей Котла с холмов потоком стремились свежие отряды. Для Придери сегодняшняя битва была не более чем разминкой – теперь началась резня.

На стенах крепости столпились лучники и копейщики, но град стрел не заставил дрогнуть Детей Котла. И хотя каждая попадала в цель, враги упорно продвигались вперед, останавливаясь лишь для того, чтобы вытащить стрелу из своего бескровного тела. На их лицах не было ни боли, ни гнева; ни единого выкрика или победного вопля не сорвалось с их губ. Они пришли из Аннуина, как из могилы; их предназначением было нести смерть; они были безжалостны и бесстрастны, как их безжизненные лица.

Под ударами стенобитного орудия ворота застонали и задрожали тяжелые створки. Массивные петли ослабли, эхо ударов дрожью прокатилось по крепости. Ворота Каер Датил пошатнулись и рухнули. Зажатые между двумя рядами воинов Придери, Сыновья Дон тщетно пытались пробиться к крепости. Рыдая от бессильной ярости, Тарен видел, как Дети Котла беспрепятственно вошли в проломленные ворота.

Перед ними стоял Верховный король Мат. Он был облачен в цвета Королевского Дома, опоясан звеньями золотой цепи, на голове его сияла Золотая Корона Дон. Белый, тонкой шерсти плащ скорбно окутывал его высокую фигуру, словно могильный саван. Его иссохшая рука сжимала обнаженный меч.

Бессмертные воины Аннуина остановились, словно что-то смутно припоминая. Но лишь мгновение длилось их замешательство, и они двинулись вперед. Поле битвы теперь было безмолвно. Благоговейная тишина воцарилась среди воинов Придери. Верховный король не шевельнулся и тогда, когда Дети Котла подошли вплотную. Без страха глядя на мертвых воинов, он гордо, с величаво поднятой головой, вознес свой меч и слабыми старческими руками обрушил его на голову бледного врага. Воин отбил удар и с размаха рубанул старика. Король Мат зашатался и упал на одно колено. Безмолвные воины двинулись дальше, разя защитников крепости. Тарен закрыл лицо руками и в слезах отвернулся, когда Мат, сын Матонви, упал, а Дети Котла железными башмаками прошли по его безжизненному телу. За дальними холмами раскатился звук охотничьего рога, и громадная тень, казалось, закрыла небо над крепостью.