Ник Перумов - Небо Валинора. Книга первая. Адамант Хенны [litres]

– То-то Старх теперь злобиться будет, – весело заметил Фарнак. – Тут у нас не любят вторыми оставаться… Ну да ничего, ему наука. Попросил бы борт о борт встать – так ведь нет, гоняться захотелось…

Корабли Фарнака и Хьярриди ошвартовались. И тут на носу своего «дракона» появился сам Старх – плотно сбитый, в щегольском открытом шлеме с длинным плюмажем из перьев неведомой птицы.

– Я припомню тебе это, Фарнак, акулья сыть! – заорал он, грозя кулаком. – Погоди, акулья сыть, встретимся тут где-нибудь!

– Да с превеликим удовольствием, – гаркнул в ответ Фарнак и на прочие негодующие крики отвечал лишь презрительным пожатием плеч.

Началась обычная суета, помощники Фарнака взялись за разгрузку.

– Ну и нам теперь тоже пора. – Торин всё ещё носил повязку, но чувствовал себя куда лучше. Целема не подвела, от жуткой раны остался лишь ещё один шрам.

– Фолко! Как там твоя девчонка, готова? Пойдём в город…

– Погодите, мы с Хьярриди тоже идём. – Фарнак появился на палубе, набросив на плечи лёгкий плащ. – Вы-то сами куда теперь? Как задумывали, как мы по пути обсуждали?

– Именно так, – кивнул Фолко. – Оглядимся, осмотримся. Потом исполним королевское поручение. Пойдём по постоялым дворам да по тавернам, что ты, Фарнак, нам указал.

– Я в порту видел флаги… – начал Фарнак, напоминая имена и боевую силу тех танов, с которыми, по его словам, «можно хоть на Аннуминас». – Удача большая. Пока плыли, я думал, меньше достойных соберётся.

Они неспешно, с достоинством, шли от порта. Торин внимательно слушал Фарнака; Малыш, как всегда, вертел головой, озираясь, серьёзные дела его не занимали; Фолко тоже в основном приглядывался к городу.

Нельзя сказать, что древняя твердыня Чёрных Нуменорцев поражала красотой. Здесь глинобитные жёлтые дома в два и три этажа смотрели наружу глухими стенами – окна выходили во внутренние дворики. О мостовых и речи не шло, дорожная пыль едва не закрывала солнце. Извилистые улицы, вонь, резкие запахи чего-то гниющего; вопли и крики зазывал из лавок; и беспощадное солнце над головой.

На улицах царила суета; город разительно отличался и от Минас-Тирита, и от Аннуминаса, как их помнил хоббит.

Медленно двигались караваны, цепочки странных животных – какие с двумя горбами, какие с одним, – отдалённо похожих на лошадей, только побольше. Полнились народом рынки, пёстрая разноцветная толпа клубилась и на причалах, продавая и покупая; гвалт стоял такой, что казалось – там кипит настоящая битва.

Хоббит заметил, что эльдрингов на улицах отнюдь не так уж много. Темнокожие харадримы, смуглые кхандцы, другие люди – чёрные как смоль, с пухлыми губами и короткими курчавыми волосами, каких Фолко ещё никогда не видел.

Большинство носило широкие накидки самых причудливых расцветок, преимущественно ярких; на головах диковинные уборы – нечто вроде накрученной простыни. Чернокожие щеголяли в одних набедренных повязках.

Оружия, однако, никто не носил – никто, кроме эльдрингов.

Словом, в Умбаре было жарко, пыльно и суетливо. И народ под стать – насупленный, напряжённый, озлобленный, готовый чуть что в драку. Казалось, все ждут какой-то беды, подступления к городу неведомых врагов, но при этом понятия не имеют, что делать и как защищаться.

Зной стоял, будто в печи, и друзья вскоре уже обливались потом, хотя Фарнак и расстарался, подбирая для них облачение по месту и погоде.

– В доспехах тут заживо свариться можно, а и без них тоже никуда, – наставлял путников старый тан. – Всякое бывает. Да, и в полдень тут никто никуда не ходит, дела не делает, сидят в теньке. Жизнь в основном по утрам да вечерам, а в жару все прячутся.

Гномам и впрямь пришлось нелегко под яростными лучами светила, а вот Эовин – хоть бы что. Казалось, что ни жара ей не помеха, ни пыль, ни многолюдство. Девушка то и дело убегала вперёд, и Фолко приходилось её окликать.

– Таны в городе, за несколько дней обернёмся, – успокаивающе рокотал Фарнак. – Так, нам сюда! Сейчас и начнём.

Они впятером вошли в широкие двери какой-то таверны. Громадный полутёмный зал, раза в три больше знаменитого «Гарцующего Пони», длинные общие столы стоят поперёк; сквозь узкие окна просачивается скупой свет.

Фолко ожидал увидеть орущую и горланящую толпу, однако заведение встретило неожиданной тишиной. По большей части места пустовали, заняты были лишь три или четыре стола, да у двери, ведущей на кухню, скучали несколько темнокожих харадримов-слуг.

– Здесь собираются только таны и ими приглашённые, – заметил Фарнак, видя недоумение хоббита и гномов. – Мест должно хватить всем, сколько бы гостей ни явилось. Тут обсуждаются общие дела и заключаются союзы. Если на то будет воля Морского Отца, здесь мы найдём недостающие мечи.

– Эгей, Фарнак! – гаркнул один из гостей, сидевший в окружении троих молодцов – не понять, то ли спутников, то ли телохранителей, во всяком случае, вооружены они были с ног до головы. – Давненько не виделись!

– Тан Вингетор, – кивнул Фарнак. – Лёгкими ли были волны? Как твой поход на Юг?

– Прескверно, дорогой друг, прескверно!

– Ну, не преувеличивай! – засмеялся Фарнак, направляясь к собеседнику. – Думаю, твоё «прескверно» означает, что вместо пяти барж с добычей ты привел в Умбар только четыре.

– Увы, дорогой друг, мне теперь не до шуток! Садись ближе, почтенный Фарнак, и твои уважаемые гости тоже. Эй, вы, там, у плиты! Подать пива, холодного пива, горького эля, а не вашего прокисшего молока больной верблюдицы!.. Рассаживайтесь, рассаживайтесь, прошу вас!

– Ты, Вингетор, был всегда очень вежлив, – заметил Фарнак, устраиваясь поудобнее.

– Стараюсь по мере слабых сил своих!.. – ухмыльнулся Вингетор. – А это мои десятники. Хлифьянди, Освальд, Бралдо и Бакар. Ребята что надо!

Воины Вингетора отличались друг от друга, словно день и ночь. Бралдо был чернокожим парнем громадного роста, Бакар – тонким, желтолицым, узкоглазым, Освальд – светловолосым, с крупными чертами лица и голубыми холодными глазами, Хлифьянди же и именем, и обликом походил на Хьярриди; он тотчас во все глаза уставился на притихшую Эовин, что старалась держаться поближе к Фолко. Сам же Вингетор оказался невысокого роста, суховатым, жилистым человеком лет сорока пяти, с острым, точно клин, подбородком. По щекам разбегались лучи мелких морщин. Под кустистыми выцветшими бровями прятались пронзительные серые глаза. Он совсем не походил на сурового морского волка, скорее уж на арнорского придворного времён последнего Наместничества. Перед ним на столе лежало странное оружие, длинное и широкое – в полторы ладони – лезвие, слегка загнутое наподобие хазгской сабли, насаженное на рукоять длиной в полтора локтя, которое заканчивалось острым копейным навершием. Средняя часть рукоятки была окована железом. Морские удальцы таким не пользовались, хотя сходное хоббиту случалось видеть в Аннуминасе – ещё до его падения.