Рин Чупеко - Кузнец душ [litres]

С ними была еще одна аша в ярко-синем хуа, украшенном по краям узором из волн. Ее длинные золотистые волосы развевались за спиной, взор был направлен на Костяную ведьму. Темная аша часто называла леди Микаэлу красивой, и теперь я сам видел, что она не преувеличивала. Лицо старой женщины портили только морщины – следы выпавших на ее долю несчастий.

– Давно же мы не виделись, Тия из Углей. – Императрица всегда славилась яркостью и игривостью, от которых теперь не осталось и следа. – Мы думали, ты мертва. Каково же было наше удивление, когда до нас дошли слухи, что на берегах Тресеи и Даанориса ты воскрешаешь дэвов.

Костяной ведьме хватило наглости усмехнуться.

– Если от этого вам станет легче, то за последние несколько месяцев я много раз пожалела, что не мертва.

– Идиотка! – дернулась вперед старуха в причудливом хуа. – Я потратила на тебя все свои кровно заработанные деньги, а ты погубила нашу репутацию! О! Если бы я только могла вернуть время вспять, то никогда бы не пустила тебя на порог Дома Валерианы!

– Удивительно, что вы решились прийти сюда, госпожа Пармина. Но для меня честь видеть императрицу собственной персоной. – Она помолчала. – А как вы поживаете, леди Микаэла? Все остальные остались в лагере?

– Наши друзья ждут нас в Кионе, в этот поход отправилась я одна. Хорошо выглядишь, Тия.

На лице девушки промелькнула улыбка.

– А ты совсем не изменилась, Микки.

– Как и всегда, Тия, ты великолепно лжешь. Где император?

– Обрел покой.

– Тия…

– Я не убивала его, Микки. Даю слово – если оно до сих пор что-то для тебя значит.

– Не смей говорить так, будто ты находишься среди друзей, Костяная ведьма, – прогремела женщина со стеклянным сердцем, обвитым листьями. – Тия из Углей, ты нарушила наш договор. Мы пришли к соглашению, а ты украла прямо у нас из-под носа…

– Я ничего не крала, Гестия.

– Ты отдала нам свое сердце. А в обмен мы пообещали сохранить Фоксу жизнь!

– Сохранить жизнь – это громко сказано. Мой брат прекрасно обошелся бы и без ваших жалких попыток.

– Ты нарушила наш уговор!

– Вы называете это уговором? Шантаж в то время, пока я лежу слабая и беззащитная на земле, на пороге смерти? Черное сердце, кто бы им ни управлял, всегда возвращается к тебе, хочешь ты того или нет. Кое-кто однажды мне это сказал.

– Гестия, помолчи. – Леди Микаэла взяла в ладони лицо Костяной ведьмы. – О, мое милое дитя, – нежно проговорила она. – Мы столько месяцев искали тебя. Фокс убит горем, его утешает лишь то, что ты жива. К тому времени как до нас дошли вести о замеченном возле моря Черепов странном создании, было уже слишком поздно. Для чего ты продолжаешь это безумие? Ты же погубишь Кион!

– Не Кион, нет. Но та несправедливость, что укоренилась в Кионе, должна быть уничтожена.

– Я не допущу таких речей от предательницы! – Пылающий на ладони госпожи Гестии огонь казался пугающе настоящим. Как только она собралась выпустить пламя, Костяная ведьма взмахнула рукой. Старейшина замерла с широко раскрытыми глазами на середине броска.

– Предательница? – тихо переспросила девушка. – Уж точно не тебе говорить мне о предательстве. Да за все то, что ты сделала, тебя надо сжечь.

– Тия, отпусти ее! – Леди Микаэла решительно вскинула руки. В ответ Костяная ведьма опустила ладони, и госпожу Гестию, дрожащую от ярости и страха, откинуло в сторону невидимой силой.

Между двумя ашами развернулся незримый бой. Время от времени одна из них вздрагивала от скрытого удара, но никто не отступал. Другая аша, решив отомстить за унижение своей госпожи, швырнула в сторону Костяной ведьмы огненный вихрь, однако лишь задела свою соратницу. Ее платье тут же вспыхнуло.

– Воды! – закричала госпожа Гестия, и в считаные секунды на ашу обрушился ливень. Обожженная женщина дрожала, но была жива. Она будто приросла к месту, в ее глазах читалась паника.

Леди Микаэла опустила руки.

– Тия, пожалуйста, – сказала она.

Остававшиеся язычки пламени потухли, и старая аша осела на пол, хватая ртом воздух. Костяная ведьма отвернулась от аконита и поправила цветы бельведера.

– Я отклоняю ваше предложение и выдвигаю свое – покиньте Даанорис. А если встанете у меня на пути, пожалеете.

– Ты знаешь, Тия, что мы не можем этого сделать, – вмешалась императрица.

– Тогда нам нечего обсуждать.

Увешанная зиварами морщинистая старуха застыла и задумчиво уставилась на цветы, которые расправляла аша.

– Мы прекрасно поняли твое послание. Только зря потеряли время с этой глупой девчонкой.

Императрица поклонилась – поклонилась! – и удалилась с госпожой Парминой.

– Итак, Гестия? – Голос Костяной ведьмы звучал мягко – слишком мягко. – Ты готова сразиться со мной?

Старейшина помедлила и выскочила вслед за своими подругами.

– Тия, пока еще не поздно, – взмолилась леди Микаэла.

– У меня нет выбора. Ты по-прежнему мне не веришь.

– Тогда поклянись, что ты ее не убивала, Тия. Что она погибла не от твоей руки.

Темная аша молчала.

Женщина склонила голову и ушла.

Оставшись одна, Костяная ведьма опустила взгляд на свои руки.

– Я не могу, – прошептала она. – Видят боги, не могу.

Сообщество аша-ка можно было с легкостью принять за сборище старух в изощренных хуа , сплетничающих и попивающих чай. Но поскольку они выступали от лица аш всего мира, их слово в квартале Ив считалось законом. Я сама видела, как взрослые женщины сжимались под их пристальными обвинительными взглядами. И теперь их взоры были направлены на меня.

– Сокрытие заклинаний Безликих заслуживает сурового наказания, особенно для того, кто использует магию Тьмы. Что ты скажешь в свое оправдание?

– Меня вынудили смягчающие обстоятельства…

– Я не вижу никаких смягчающих обстоятельств, – заговорила самая главная аша, госпожа Гестия из Императорского Дома. – Эти заклинания были запрещены не просто так.

– Но в книге упоминается о том, как спасти жизнь леди Микаэле.

– Спасение одной женщины не стоит такого риска, – прозвучал жесткий голос старейшины. – Глупо подвергать опасности королевства ради поддержания необратимо угасающей жизни. Полное безрассудство – идти против решения королевства Одалии. Мы и так ставим себя под удар, предоставляя тебе убежище, и поступаем так лишь по настоянию принцессы Инессы. Мы не станем вмешиваться в дела Одалии. От Микаэлы я такого не ожидала, в отличие от Полер, которая всегда любила всюду совать свой нос и подслушивать.