Томи Адейеми - Дети крови и костей [litres]

Она – избранная, проносится мысль Лекана у меня в голове. Что бы ни случилось, Зели должна остаться в живых.

– Избранная? – говорю я вслух, но вокруг только тишина.

Образы Амари и девчонки тают, я всматриваюсь в поглотившую их тьму. Ее запах исчезает. Я пытаюсь вновь вызвать видение, но тщетно. Приходится идти дальше.

Пока эхо моих шагов блуждает по углам и трещинам храма, я чувствую легкость в теле. Постоянная борьба с проклятием измучила меня. Я не мог даже дышать. Хотя от гула в голове внутри все еще сжимается, тело обретает удивительную свободу. Как будто до этого я долгие годы провел под водой.

Делаю глубокий вдох. Дыша полной грудью, иду по храму, с новыми силами исследуя коридоры. Преследую призраков Лекана, ищу ответы и хочу вновь увидеть девчонку. За следующим углом меня вновь поджидает запах души мага. Я вхожу под купол. Воспоминания Лекана здесь ярче тех, что являлись мне прежде. Бирюзовая дымка расползается по залу. Прежде чем я успеваю подготовиться, зал наполняется ослепительным светом.

Хотя я нахожусь в тени, сознание Лекана озаряет неровные стены. Застыв в удивлении, вглядываюсь в восхитительные фрески, изображающие богов, каждая из которых играет яркими красками.

– Что это? – выдыхаю я, замирая перед прекрасным зрелищем. Кажется, будто рисунки вот-вот оживут. Поднимаю факел, чтобы лучше видеть богов и магов на фресках. Невероятные и захватывающие воображение, эти картины разрушают все, к чему я привык.

В детстве отец внушил мне, что вера в богов – слабость. Что люди просили помощи у теней, отдавали жизни за тех, кого даже не видели.

Я верил во власть. В отца. В Оришу. Но сейчас, видя богов, не могу выдавить ни слова.

Потрясенный, гляжу, как океаны и леса появляются по мановению их рук, как они создают Оришу. Рисунки дышат счастьем, все вокруг наполняется светом, который был мне неведом прежде.

Смотрю на фрески и постигаю правду. Отец не лгал мне в тронном зале: боги существуют. Они живы и связаны с магами. Но если все это так, зачем, во имя небес, одному из них играть со мной?

Я вновь изучаю рисунки, разглядываю свет, который исходит от рук божеств. Увидев одного из них в богатой кобальтовой мантии, я замираю. Колдовство внутри вспыхивает с новой силой.

Бог – высокий мужчина, внушительный и мускулистый. Темно-синее ипеле небрежно падает на грудь, словно шаль, выделяясь на темно-коричневой коже. В его ладонях вьется бирюзовое облачко, подобно дымке моего проклятия. Когда я подношу факел ближе, под кожей головы что-то пульсирует. Появляется новое облачко, и внутри раздается голос Лекана:

– Ори взял покой из головы Небесной Матери и стал богом мыслей, духа и снов. На земле он поделился им со своими последователями, даровав власть над всем, что имеет душу.

– Бог мыслей, духов и снов… – шепчу я про себя, будто собираю мозаику. Голоса, всплески чужих эмоций, странный сон, из которого я не мог выбраться, – это все он. Мой покровитель.

Вместе с осознанием во мне вспыхивает гнев. Как смеешь ты делать это со мной? Несколько дней назад я не имел ни малейшего представления о том, что у меня есть бог-покровитель, а теперь он решил отравить меня.

– Почему? – кричу я, и эхо отражается от стен купола. Жду, что он ответит мне, но вокруг – тишина.

– Ты пожалеешь, – бормочу я еле слышно, не зная, схожу ли с ума или он действительно слышит мой голос среди шума этого мира. Ублюдок заплатит за все. Проклятие, наложенное им на меня, уничтожит все волшебство на свете.

Все внутри горит, тошнота подступает к горлу, когда моя магия освобождается. Нет смысла бороться. Найти ответ можно единственным способом.

Я опускаюсь на пол и закрываю глаза, позволяю миру исчезнуть, пока сила растекается по венам. Если я хочу уничтожить проклятие, она нужна мне вся – без остатка.

А теперь нужно уснуть.

Амари выглядывает в каменный коридор, идущий от арены. Над нашими головами встают полуразрушенные арки, у ног лежат обломки камней. Когда вдали шаги затихают, она кивает, и мы срываемся с места. Петляем меж древних колонн, спешим, чтобы нас не заметили.

С тех пор как умер последний участник битвы, прошло несколько часов. Зрители разбрелись кто куда, стражники осушили красное море арены. Я думала, что ужасные игры закончатся, но с опустевших трибун доносятся удары палок. Стражники приказывают новой группе рабов смыть пятна крови, оставшиеся на полу. Я не могу представить глубину их страданий. Чистить арену сегодня только затем, чтобы завтра на ней умереть.

Я вернусь и спасу их . Проведу ритуал и верну магию. Когда папа выздоровеет, я призову владык земли, и они сравняют эту мерзость с землей. Распорядитель заплатит за каждого убитого предсказателя. Аристократы ответят за свои преступления.

Мысли о мести утешают меня, пока мы прячемся в проеме стены. Закрываю глаза и стараюсь сконцентрироваться. Солнечный камень пробуждает мою аше, я чувствую его сияние, слабое, как лучи солнца на закате. Оно растет, пока энергия камня не касается моих ступней.

– Он под нами, – шепчу я. Мы бежим сквозь пустые залы и спускаемся по лестнице. Чем ближе к проржавевшему полу арены, тем чаще приходится прятаться от других. Достигнув нижнего этажа, мы оказываемся под самым носом у изможденных рабов и мерзких стражников. Палки стучат у нас за спиной. Мы проскальзываем в каменный коридор.

– Он здесь, – тихо говорю я, указывая на огромную железную дверь. Яркий свет сочится сквозь щели, наполняя дверной проем сиянием. Я касаюсь ржавого колеса с огромным висячим замком, запирающего дверь.

Достаю кинжал Тзайна и засовываю острие в замочную скважину. Пытаюсь открыть, но останавливаюсь, не в силах справиться с большим количеством зубцов.

– Ты можешь его взломать? – шепчет брат.

– Я пытаюсь! – этот замок сложнее, чем другие. Чтобы открыть его, мне нужно что-нибудь острое, с крюком на конце.

Поднимаю с пола тонкий ржавый гвоздь и сгибаю его об стену. Закрываю глаза, чтобы почувствовать вращение зубчиков. Не торопись. Давние слова Мамы Агбы звучат в моей голове. Доверься своим чувствам.

Сердце стучит, как молот. В любую секунду готовая услышать шаги за спиной, я вставляю отмычку в замочную скважину и снова пытаюсь, стиснув зубы. Еще один сдвиг влево и… Раздается чуть слышный лязг. Замок открывается. Я едва не плачу от облегчения, но когда пытаюсь прокрутить колесо влево, ничего не выходит.

– Его заело!

Амари следит за коридором, а Тзайн помогает сдвинуть ржавое колесо. Стон металла настолько громкий, что вполне может заглушить голоса стражников, но дверь не поддается.

– Тише, – шепчу я.

– Я стараюсь!