Иван Вологдин - Война орденов. Время Орды

Поразмыслив, задумчиво глядя на закат, я пришёл к выводу, что здесь имеет место быть странное, малоизученное явление, называемое в науке атлантов «переплетением миров». Это явление было не грозным в своей сути, но крайне непредсказуемым для обычного мирянина, которого могло затянуть по ту сторону прохода помимо его воли.

Но я был ведуном. И ведуном высшей марки, а поэтому понимал, что странные существа, выходящие из тумана, это материализующиеся гости иного мира.

Вернувшись к нукерам, я приказал им собирать большой костер, пока не наступила тьма, строго — настрого указав далеко не уходить и друг — друга из виду не упускать, а сам, оставив драгоценный плащ в лагере, чтобы не изорвать о многочисленные, колючие кусты, произраставшие между кособоких деревьев, в сопровождении Каны и двух самых сильных воинов, принялся продираться сквозь цепке ветви, дабы изучить окружающую местность до наступления темноты.

Сильно исцарапавшись колючками и промокнув до нитки под небольшим дождём, мы, спустя полтора часа вернулись в лагерь, в то время, когда сумерки, с уходом солнца, стали потихоньку подниматься из земли вместе с первыми языками зловещего тумана.

Кстати, следует упомянуть, что столь привычное, природное явление часто является знаком аномального места, особенно если туман начинает появляться в несвойственный ему час. Не ранним утром, а, например, поздним вечером, как тогда, на стоянке, в месте переплетения миров.

Результатами нашей небольшой, исследовательской прогулки, являлся ряд следующих наблюдений.

Первое. Оборотни, пусть и иногда, но являлись в наш мир из портала, причем не призраками и миражами, как это чаще всего бывает в менее сильных местах, а полностью во-плоти, о чём ярко говорили клочки серой, длинной шерсти, во множестве наблюдаемые нами в кустах шиповника.

Второе. Иных следов практически не было, и лишь в нескольких болотистых участках местности я обнаружил несколько отпечатков продолговатых, когтистых лап, с глубоко вдавленной, специфической пяткой, что выдавало прямохождение существ, оставивших след, который превосходил ногу самого крупного из нас в полтора раза.

Это еще раз подчеркивало особенность пришедших в наш мир существ, ибо обычные оборотни всегда ходили на четырех лапах, забывая человеческую манеру ходьбы.

Распаляя любопытство, сознание уже рисовало образы неведомых противников, которые представлялись плечистыми, рослыми полуволками — полулюдьми, которые нападали организованно, так как имели разум, способный к логическим действиям.

Третье. Кости животных. Их было очень и очень много. И на многих костях имелись отпечатки больших клыков волко — людей.

Данные наблюдения не добавляли отваги нукерам, однако их молчаливый, суровый и седой десятник именем Джебэ буквально излучал спокойствие, чем привлёк мое внимание:

— Что, совсем монстров не боишься? — спросил я его, когда мы возвращались в лагерь.

— Нет. Все самое страшное, что могло произойти в моей жизни, уже произошло, ведун. Я видел гибель всей своей семьи от рук тебе подобных «ведающих людей». Поэтому, при всём уважении, не говори со мной!

— Ладно, — пожал плечами я, удивленный такой реакцией десятника.

Впрочем, я уже привык, что почти у каждого человека имеются свои странности (как любил говорить Сергий «свои тараканы»), а поэтому мне не оставалось ничего, кроме, как принят правила общения конкретно с этим человеком.

Следуя примеру своего руководителя, прочие монголы тоже старались ничем не выдавать свой страх, а поэтому крепились как могли. В предстоящем бою от них было бы мало толку. То, что бой будет, я уже практически не сомневался, а посему проверив готовность меча — Нарсила, принялся спокойно ждать темноты.

— Ну-ну! Ребята! Не падайте духом и обязательно с любым ворогом сладим. Ночью изготовьтесь к обороне и берегите княжну мою, как зеницу ока. С остальным я постараюсь справиться самолично, — приободрил я притихших нукеров, собравшихся у большого костра.

Ночь пришла, и вместе с ней колдовской туман сгустился настолько, что стал полностью непроглядным и в четырех шагах.

Нежить чувствует ведунов, магов и шаманов. Особенно, если они настолько же сильны, как ваш покорный слуга. Мы всегда и везде служим своеобразным катализатором для разных потусторонних явлений.

Едва первые звёзды, видимые в разрывах тумана и облаков, тихо замерцали над головами испуганных людей, как из глубины белого полога донёсся страшный, многоголосый вой организованной стаи. Вой, полный такой силы и ярости, что даже у меня волосы встали дыбом.

Пламя костра как-то жалобно зашипело и, пульсируя, сжалось в размерах до состояния маленького огонька.

Из тумана, организовав правильный, ровный круг, вышли несколько десятков существ, облик которых практически верно предопределило моё богатое воображение.

Разумеется, это были не оборотни, в отличие от которых пришельцы из параллельного мира были разумны и даже обладали магией, заглушившей костер. Воины — волки были примитивно вооружены массивными дубинами и большими, длинными рогатинами, а шерстистые, серые тела их покрыты кожаными, чёрными доспехами. Некоторые в когтистых, пятипалых руках сжимали и грубые щиты, напоминающие цельный срез большого дерева.

История, рассказанная Баиром перед началом похода, предельно устарела. Становилось ясно, что эти существа, воспринимаемые выжившими жертвами как странные, быстрые тени у костров, еще только протаптывали тропу в наш мир, являясь в астральном теле, что не мешало им забирать с собой одного или двух людей.

Теперь они стояли пред нами во всей красе, придя в подлунный мир, чтобы творить здесь свои порядки.

Ко всему прочему, волчьи люди, поражали ростом и размахом могучих плечей. Даже самый небольшой из стаи превосходил самого рослого и сильного нукера Джебэ в полтора раза своими исполинскими габаритами.

Стая весело подвывала, а в жёлтых глазах прирождённых убийц гуляли искорки веселого предвкушения убийственной потехи.

Тем не менее, волко — люди не спешили, и вскоре стало понятно отчего.

Гордый, седой, огромный вожак неторопливо раздвинул когтистыми лапами — руками своих товарищей, показавшись в свете гаснущего костра.

Размеры его потрясали, как и пренебрежительное отношение к оружию и доспеху, которого попросту не было при нём за ненадобностью. И среди рядов своих воинов он сильно превышал их параметрами тела. Что уж говорить про нас, маленьких насекомых на его пути?

Руками, как замерший истукан, я переставил Кану за спину сгрудившихся нукеров и смело вышел навстречу вожаку, установив с ним зрительный контакт.

Это был единственный доступный способ «общения». Иных инструментов коммуникации не существовало, ибо языки наших видов носили в своём основании совершенно разные принципы построения слов, а потому были принципиально не понимаемы.