Константин Крапивко - Бог пива [litres]

Куда там, объяснил один такой. Выяснилось, что я мерзкий алкаш, похотливый ходок и трусливый предатель. И что между нами, ничтожество, теперь все кончено! Что она не знает, что со мной сделает. И что она без меня не может.

Тут самое время было начаться не менее бурной, но куда более приятной сцене примирения… однако, по закону подлости, сцена примирения мне не приснилась.

Приснились же мне пыточные застенки Черных Ям, такие, какими знал их по рассказам Джема. Я был распят цепями на стене, и меня мучили два демона – один, как две капли воды похожий на Тора Ефрея, только синий, читал мне пламенную лекцию о пользе добродетели. «На Небо с чистой совестью! – говорил он. – Трезвость – норма жизни! Дисциплина – дело чести, дело славы, дело доблести и геройства! Враждебным выходкам – решительный отпор! Ужин – отдай врагу!»

Тем временем другой демон, на физиономию вылитый Росомаха, но почему-то с лишним глазом во лбу, с женским телом и в кожаном черном белье, задорно стегал меня плеткой. Было скорее противно, нежели больно, да и цепи сильно давили на грудь. Наконец, я не выдержал и рассказал все, что о них думаю. Демон Росомахобаба сорвал с себя голову Росомахи, нацепил вместо нее драконью – и откусил мне руку…

– Не дергайтесь! – прикрикнул на меня граф. – Мы вас перевязать решили, пока вы храпите. Бинт присох, зараза, пришлось отдирать. Потерпите еще немного, друг мой, остались пустяки…

Собственно, дергаться я и не мог – у меня на груди сидел Крыс, а граф крепко держал раненую руку. Я повернул голову и посмотрел на рану. Демон меня того-этого, аккурат по татуировке рубанули… Рваный разрез, довольно длинный, затянутый тонкой болячкой, из-под которой сочилась сукровица. Останется безобразный шрам, минимум недели на три… Над раной граф держал небольшую склянку. Я знал, что там спирт, сам творил, и отвернулся. «Назло не буду орать!» – решил я, сжимая зубы. Граф плеснул из склянки, и я заорал.

– Трудно быть богом, – посочувствовал граф.

– Нечего было подставляться! – буркнул Крыс. – Повезло еще, что рана чистая.

– Долго я дрых? – спросил я, отдышавшись. – И что вообще происходит?

– Точно не знаю, – сказал граф, ловко пеленая поврежденную руку чистой тряпкой, – мы все тоже поспали. Думаю, часов десять… Кстати, вы болтали во сне. Точнее говоря, смачно ругались. Я кое-какие слова, для себя новые, запомнил и надеюсь потом расспросить вас поподробнее об их этимологии… Отпускайте его, Крыс, я закончил.

– Тебя, Бьорн, посланец за дверью дожидается, – слезая с меня и хлюпая, сообщил Крыс. – От твоего знакомого… ну от этого, лупоглазого, который к тебе обниматься лез. Мол, чтобы зашел к нему, как проспишься… Кто это, собственно, такой?

– Не знаю, – сказал я. – Я его один раз всего и встречал до этого. Далеко отсюда, еще на Небе… Тоже бог, разумеется. Зовут Энди.

– Богов-то развелось, – пробурчал Крыс, – плюнуть некуда! Я за всю жизнь ни единого не встречал, и на тебе – скопом поперли…

– Надо бы сходить, пообщаться с ним. Забавный парнишка. А где Маленький Дик?

– У Дика, как ни странно, нашлись знакомые контуперы. Он с ними торговал, когда плавал. Точнее, его команда торговала. Контрабанда, святое дело… Так его от нас почти сразу забрали, чего-то эти ребята контуперам должны остались.

– Бреи и демоны! Почему меня не разбудили?

– Дик не велел, – сказал Крыс. – Вообще, он здорово изменился после побега: когда не молится, начинает нести пургу – как греховно жил прежде…

– Боюсь, дорогой друг, именно встреча с вами так на него подействовала. Теперь Дик говорит, что остаток жизни намерен посвятить искуплению своих грехов и добрым делам. Боюсь, он стал праведником. После того, как уверовал… в вас.

– Этого только не хватало! – Я вскочил и крепко приложился башкой о медный светильник, свисающий с потолочной балки. – А, демон меня того-этого! Ладно, вправлю Дику мозги. Но сначала надо его от контуперов отмазать.

– Лупоглазый тут в авторитете, – пожал плечами Крыс. – Будешь говорить, замолви и за Дика словечко.

– Замолвлю, куда ж я денусь… Нам пожрать дали?

– Дали. – Крыс показал на лавку у стены.

На лавке, накрытая вышитым рушником, угадывалась какая-то снедь.

Я снял рушник, под которым оказалось вяленое мясо, сыр, яблоки, глиняный кувшин и несколько широких керамических пиал. Я взял пиалу, налил из кувшина козьего молока. Сжевал кусок сыра, запил, взял яблоко покрупнее и двинулся к выходу.

– Пожалуй, пойду.

– Удачи! И, пожалуйста, поинтересуйтесь нашим статусом…

– А то не выпускают нас! Сторожат. Ты скажи лупоглазому, чтобы копейщиков отозвал. А то я нервничаю. А если я нервничаю, то за себя не ручаюсь. Могу ведь и поближе подобраться!

– Скажу, – пообещал я и вышел.

За дверью обнаружился небольшой костерок, вокруг него молча сидели стерегущие нас дикари. Небо было усеяно крупными звездами. Звезды мне не понравились – было в них что-то ненастоящее, поддельное, как в сделанных из стекла бриллиантах, которые продают на ярмарке.

– И пусть парашу принесут! – крикнул вдогонку Крыс.

Парни с копьями вопросительно смотрели на меня.

– Назад! – приказал один из них. – Вернись в дом. Не велено!

– Я – Бьорн Нидкурляндский, – сказал я. – Кто тут по мою душу?

– Здесь, здесь, – суетливо вынырнул из темноты щуплый контупер. В свете костерка я заметил, что физиономию его украшает внушительный фингал. – Тебя Великий хочет видеть! Значит, Бьорн, да? Толстый, да? А я Ухо Дятла, я здесь почти главный, можно сказать, правая рука Касалана, да склюют ушуры его мерзкую плоть, и левая рука Острого Топора, да пусть он будет здоров, да!

Тараторящий абориген взял меня под руку и потащил в темноту.

– Помедленнее. Ни зги же не видно, куда наступать! – сказал я, смачно откусив от яблока.

– Дорога ровная, не бойся, здесь рядом, а я не подведу, да. Великий сказал, что ты тоже чародей. Так если надо чего – я все знаю, все слышу… Я полезный, Бьорн, да, полезный.

Я не ответил. Тогда Ухо Дятла прижался ко мне вплотную и взволнованно зашептал:

– Ты, главное, Великому про меня передай, что я кое-что слышал, да. Кто Касалану бежать договаривался помочь, когда Великий его еще не освободил… Только пусть меня завтра на работу со всеми не посылают, да, и мяса дадут. А я и про Острого Топора рассказать могу…

– Что ты собрался про меня рассказывать, сын змеи? – раздался из темноты грозный голос.

– Только хорошее, мой вождь, – подпрыгнув от неожиданности, воскликнул Ухо Дятла. – Только и исключительно хорошее, да!

– Проваливай отсюда, – распорядился Острый Топор, – и чтобы завтра утром был со сборщиками!

– За что?! – плаксиво вскричал Ухо Дятла. – Если слушать не надо, то я и не буду, да… Сначала поручает, да…