Олег Казаков - Луррамаа. Просто динамит [litres]

– Это такие выпуклые, объемные многогранники, состоящие из одинаковых правильных многоугольников, – пояснил Тодор, открывая дверь в номер. – Есть такая наука геометрия, она занимается черчением, измерением углов, построением разных фигур… Согласно легенде одним из первых геометров был Платон. Не думаю, что это реальная личность, скорее, в его трудах собраны знания многих ученых, имен которых мы уже никогда не узнаем. Так вот, он как раз и описал эти так называемые «Платоновы тела», их всего пять. Пирамида, собранная из четырех треугольников, куб, такой как у тебя. Октаэдр…

– Октаэдр – это как октоподид? У него тоже восемь щупалец? – Мак сел за стол и взял бумагу и карандаш, попробовал нарисовать пирамиду, что-то похожее у него получилось.

– Э… нет! – Тодор улыбнулся. – У него восемь граней, но это не щупальца, а треугольники. Это как две пирамиды, приставленные друг к другу своим основанием.

– А еще два?

– Еще додекаэдр, он собран из двенадцати пятигранных пластинок, и икосаэдр, из двадцати треугольников.

– Я не понимаю, как они выглядят, – признался Мак.

– Я тебе потом покажу в учебнике, там на самом деле все просто, – пообещал Тодор.

– А других нет?

– Почему же нет, выпуклых многогранников огромное количество, но правильных, то есть состоящих из одинаковых граней, всего пять. В магической академии учат, что эти пять Платоновых тел составляют основу мироздания и связаны с определенными стихиями. До сегодняшнего дня я думал, что это всего лишь еще одна легенда.

Мак взял со стола кувшин с соком и налил себе в стакан.

– А сегодня оказалось, что это правда? И какие это стихии?

– Пирамида – это стихия огня, или магия огня. Куб – земля, это мы как раз видели и сами. Октаэдр – воздух, икосаэдр – вода. Четыре основных магических направления.

– А последний? – посмотрел на свой листок Мак. – Который из пятигранников.

– Последний самый таинственный, самый загадочный, самый скрываемый, это я тебе легенду пересказываю, – произнес Тодор. – Додекаэдр. Его модель можно склеить из обычной бумаги, так же как и куб, и все остальные. Но настоящий, истинный додекаэдр олицетворяет собой вселенную, или космос, то, в чем обитают все остальные стихии, и наша планета в том числе.

– И что, его можно найти? – опять спросил Мак.

– Я не знаю, – развел руками Тодор. – Говорю же, я всегда считал все это обычной сказкой. А сегодня мы узнаем, что два из них существуют. Значит, где-то есть и остальные. Так же как и твой колдовской шар, это, с технической точки зрения, тоже многогранник, только грани у него – бесконечно малые точки, их бесконечно много.

– Как это? – не понял Мак.

– Видел когда-нибудь мяч, сшитый из лоскутков? Ими играют в разные игры.

– Когда-то давно торговцы привозили такой, – припомнил подросток. – Я с собакой играл, потом Трезорка его сгрыз.

– Ну так вот, попробуй представить себе большой мяч, сшитый из маленьких лоскутков. Потом попробуй его мысленно увеличить… не увеличивая лоскутков.

– Понадобится больше лоскутков, – сообщил Мак.

– Правильно. А если мы будем их уменьшать, уменьшать, их будет нужно все больше и больше. Пока они не уменьшатся до размера точки.

Мак поставил карандашом точку на листе бумаги.

– У нее есть размер, – подумав, произнес парень.

– Это грифель у карандаша толстый, – улыбнулся Тодор. – В математике точка настолько мала, что не имеет размера. Как ноль в цифровом ряду, цифра есть, а внутри ничего.

– Я не совсем понимаю… – признался Мак.

– Тебе пока не хватает образования, это нормально. Мы найдем тебе хорошие учебники и учителей. Да, а твой волшебный шар, ты говорил, он достался тебе от матери?

– На самом деле я его стащил, – сконфуженно признался Мак. – Она им не пользовалась. Я, когда из дома уходил, и представить себе не мог, что мир такой большой, что в нем столько людей, такие большие города.

– Тебя ждет еще много открытий, я даже завидую немного, – серьезно сказал Тодор, подсаживаясь к столу и наливая себе напиток в свободный стакан. – Но этот шар… ты сказал, что разговариваешь с ним? Это какое-то устройство связи, как телеграф, только без проводов? Это не то, чего хотел Себастьян?

– Нет, не думаю, – поразмыслив, сообщил Мак. – Телеграф же позволяет передать сообщение куда-то далеко, а шар – вот он, здесь. Я с ним разговариваю мысленно, его слова сами появляются у меня в голове, и у Ады тоже, когда она рядом. Это все после зеленой слизи и золотой пыли, которая в нас попала.

– Золотая пыль… Она же повсюду, если хорошо поискать. Комета возвращается каждые пятьдесят лет, – произнес Тодор. – А все остальные его не слышат, потому что не пробовали зеленой слизи?

– Получается так, – кивнул Мак.

– А сейчас он молчит?

«Я все слышу!» – произнес шар.

– Он слушает наш разговор, – сообщил подросток.

– Я, похоже, скоро как Себастьян захочу пообщаться с ним напрямую, – рассмеялся Тодор. – Всегда интересно узнавать что-то новое.

– Пока можете говорить через меня, – предложил Мак. – Зеленая слизь может и не помочь, в доме лесника похищенным детям ее давали. Но потом не все из них смогли услышать шар.

– То есть у человека должны быть еще какие-то способности, – согласился Тодор. – Это я могу понять.

– А почему вы спросили про устройство связи, разве это не обычная магия? – спросил Мак, рисуя на листе разные фигуры и пытаясь изобразить новые многогранники.

– Обычная магия? Мак, я все-таки инженер с техническим образованием. Для меня магия – это пока еще не изученные законы природы, которые люди пытаются использовать. Когда-то и телектрофоны могли показаться магией. Разве можно было себе представить, что ты возьмешь в руки обычную воронку, сделанную из дерева или из металла, и сможешь через нее разговаривать с человеком на другом конце города? Чем не магия? Поэтому мы и называем этих ученых техномагами, магами, использующими пока не до конца изученные технологии.

– А то, что я могу выращивать растения и управлять ими?

– Золотая пыль, зеленая слизь и магический артефакт с твоей помощью взаимодействуют с золотой пылью в растениях. Ты управляешь всем этим. Ты же знаешь, что должно получиться?

– Да, я как бы представляю себе картинку, – подтвердил Мак.

– Вот. Пока мы не знаем, как это работает и на каком уровне идет воздействие и передача информации. Так что ты настоящий маг, я бы даже сказал, истинный маг, а не технический, как те, кто обучается в академии. Если когда-нибудь ты в этом разберешься и опишешь всю технологию, это станет наукой и ее смогут применять другие люди.

– Как все просто у вас, – улыбнулся Мак. – А как вы объясните, что после применения фаербола может замерзнуть река?