Гай Орловский - Ангел с черным мечом [litres]

Азазель отмахнулся:

– Просто оборот речи. Я же поэт!.. Люблю матерные обороты. В смысле, с изящной эдакой экспрессией. Ты должен уметь их видеть издали… Да не обороты, а сгустки магии. Отдельные капельки вот так собираются в капли, а капли стягиваются в большие капли.

– А те?

– Если близко другие, – пояснил Азазель, – тянутся одна к другой, пока не сольются. Если далеко, так и остаются. В редких случаях могут образовать целые бассейны. Во всяком случае, так было в древние времена. Теперь мир стал чище, хоть и грязнее.

Михаил спросил с недоверием:

– И что… так и висят в воздухе?

Азазель пожал плечами.

– Висят… Только не в воздухе. Просто висят. Для магии все равно, воздух или каменная гора. Но в толще горы вряд ли увидишь.

– Я и в воздухе еще ни разу не видел, – ответил Михаил. – Брешешь, да?..

– Еще увидишь, – пообещал Азазель. – Не все сразу. Люди, конечно, не видят. Но ты как бы мутант, должен видеть. Насчет архангела не знаю, эти дураки вообще ничего не видят, самодовольные придурки.

Обизат сказала с готовностью:

– Да, они все тупые и никчемные!

Азазель подмигнул нахмурившемуся Михаилу:

– Вон и Мишка так думает. Он прям ненавидит архангелов. За что, не знаю.

– Мы их когда-то перебьем, – заявила Обизат и преданно посмотрела на Михаила. – Нечего им!

Обе капли сдвинулись с места, едва Азазель протянул к ним руку, послушно опустились на его ладонь. Михаил задержал дыхание, ладонь Азазеля почернела, едва капли начали проникать под кожу, но чернота потеряла зловещий блеск и быстро ушла вглубь, не оставив следа.

Азазель приложил ладонь к стене, прилипшие там капли сдвинулись и сползли к его пальцам.

Михаил напрягся, ждал, наконец с трудом перевел дыхание, когда почерневшие пальцы Азазеля порозовели и стали прежними.

– Не опасно?

Азазель пожал плечами.

– Мишка, на магии только каста высших демонов. Остальные довольствуются тем же, чем и люди на земле. Биан и Оби эти аксиомы знают, растолковывать приходится только тебе, человечку.

Обизат нахмурилась.

– Он не человечек, – вскрикнула полным негодования голосом. – Он герой!

– Еще какой, – согласился Азазель, но в голосе прозвучало откровенное ехидство. – Им хоть забор подпирай!.. Ладно, вперед!.. Мишка, ты что-то хотел сказать?

Бианакит и Обизат послушно ушли вперед, Михаил проводил взглядом их удаляющиеся спины.

– Азазель… ты мне мало что говоришь. Это твое право, кто спорит, но я тебе доверяю все…

Азазель взглянул на него с интересом:

– Правда? И ничего за спиной?

– Я тебе доверяю, – повторил Михаил. – И ничего не скрываю. А вот ты…

– И я ничего не скрываю, – ответил Азазель жизнерадостно. – Ну разве кроме чего-то интимного. Клянусь! Ты что, и клятвам не веришь?

– Под интимное можешь подверстать все на свете, – сказал Михаил. – И тем самым клятву не нарушишь.

Азазель взглянул с укором:

– Михаил… Разве не видишь, мы на одной стороне! Пусть даже и чудится, что скрываю нечто… Я не подведу твоего такого чистого детского доверия. Ты прям ангел, знаешь?

Михаил некоторое время рассерженно молчал, наконец сказал с сердцем:

– И все-таки ты падший!.. Мы должны быть на разных сторонах!.. Даже не знаю, чего я тебе помогаю. И как долго это продлится.

– Пока не победим общего врага, – заверил Азазель с оптимизмом. – А потом сами передеремся. Разве не всегда так?.. Ладно, я понял, что тебя тревожит. Ты угадал, в этой горе масса сокровищ. Но не в тайнике, как под Сигором, а в самой каменной массе. Добыть непросто, очень непросто.

Михаил пробормотал:

– В горе? Но… как…

Азазель сказал с неохотой:

– Если кратко, потоп уничтожил нефилимов, но не мог уничтожить артефакты, упрятанные ими, а также падшими ангелами, в скалах, в руинах Вавилонской башни, в подземельях Ламеха, в гроте Лилит, каменоломнях Каина и даже на океанском дне!

– Но ты, – произнес Михаил дрогнувшим голосом, – мог… их достать?

– Мог, – отрезал Азазель, – но я поклялся жить, как остальные люди! Иначе бы мои двести соратников не поверили, что и они могут! Мы все, облачившись в плоть, жили, не отличаясь от простых крестьян.

Михаил сказал с издевкой:

– Только вот детишки у вас рождались… невоспитанные.

Азазель сказал с тоской:

– Если бы только. Увы, не передавался наш огонь. У людей, даже самых грязных и никчемных, иногда рождаются чистые и умненькие дети.

– Знаю.

– А у нас, – закончил Азазель, – светлых ангелов, всегда рождались без нашего огня…

Бианакит впереди остановился, вскинул вверх три пальца. Азазель мгновенно умолк и с автоматом в руках развернулся в ту сторону. Бианакит с Обизат стоят у щели, что расширяется дальше, а там в глубине угадывается вообще огромная пещера.

Михаил рассмотрел ровный пол, хотя и загаженный сталагмитами, Бианакит всмотрелся, крикнул:

– Следы!

– Те самые? – спросил Азазель.

– Они!

Азазель молча прошел мимо, удлиненная пещера расширилась до зала, на той стороне пустого пространства глухая стена.

Азазель раскинул руки, останавливая отряд. Бианакит сказал в нетерпении:

– Вот следы!

– Вижу, – ответил Азазель сурово. – Никому не двигаться…

Заглушая его слова, из середины зала прямо из каменного пола с ревом ударил столб огня цвета запекшейся крови. Чудовищный фонтан достиг свода и, с ужасающим треском проломив камень, ушел дальше в красно-оранжевый туман, скрывающий верх исполинского склепа.

Обизат охнула, выставила перед собой оба клинка. Азазель сказал резко:

– И не дышите!..

– Что делать нам? – спросил Михаил. – Говори быстрее!

– Не знаю, – огрызнулся Азазель. – Мир демонов тоже не стоит на месте, я разве не говорил?.. Какое-то новое колдовство… Понять бы побыстрее…

Он забормотал нечто, вытянул руки. Вокруг пальцев сгустились светящиеся облачка, а когда резко стряхнул, медленно поплыли в сторону огненного столба, что становился все толще, а цвет сменился сперва на алый, а затем на ярко-желтый.

Запахло горелым, в воздухе рядом с Азазелем появились крупные хлопья горячего пепла, разламывались на лету и усеивали пол мелкой серой пылью. Мелькнула тень, затем еще и еще, Михаил вскинул голову и невольно закрыл собой Обизат. Она возмущенно вскрикнула, поспешно выдвинулась вперед и обнажила оба клинка.

Каменный свод затрещал, просел. Посыпались камни, сперва мелкие, потом крупнее, начали вываливаться огромные глыбы и вбивать всем весом мелочь в жерло огненного гейзера.

Бианакит крикнул тревожно:

– Вот ход!..

Страшно треснуло. По левой стене пробежала извилистая трещина, раздвинулась. В глубине заблистали огни, оттуда пахнуло нечистым животным теплом.

Азазель крикнул: