Майкл Флетчер - Без надежды на искупление [litres]

Лоб его нахмурился, но Бедект ничего не сказал.

– Побыть в одиночестве, я имела в виду. А не то, что ты… разве что… если тебе хотелось бы…

– Именно с тобой и ни с кем другим, – сказал Бедект, – мне кажется, мы можем быть вместе и при этом оставаться поодиночке.

Штелен ощутила редкое для нее чувство – в груди будто засветилось тепло.

– Вот это я и подумала.

Он испустил что-то среднее между стоном и вздохом. И что же это значило?

– Мы можем тихо посидеть, верно? – спросил он.

– Конечно же. Раз уж с нами нет Вихтиха. Я же говорю, он…

Бедект нахмурился – казалось, это дается ему с усилием, его покрытое шрамами лицо будто скомкалось.

– Извини, – сказала она.

Несколько минут они сидели в тишине, а потом Штелен встала и что-то пробормотала по поводу того, что для костра нужно набрать побольше веток. Вернувшись с охапкой хвороста и веток, она села поближе к Бедекту. Когда он ничего не сказал, она перебралась еще ближе, бросив что-то насчет того, что ее заднице на прежнем месте было неудобно. Он по-прежнему молчал, и тогда она подвинулась поближе, пока они не коснулись друг друга локтями.

Наконец Бедект взглянул на нее.

– Мне надо отлить, – сказал он.

Штелен посмотрела, как он скрылся за деревьями, и философски пожала плечами. Возможно, он хотел облегчиться, перед тем как… Она мечтательно улыбнулась. Здесь было бы лучше, чем в каком-то темном, заблеванном переулке.

Прошел час, а Бедект все еще не возвращался.

– Тьфу, пропасть!

Морген наклонился над Вихтихом, сжимая нож обеими руками. В какое место ударить эту сволочь? Непонятно. Глядя на Вихтиха и Штелен, можно было решить, что дело – пара пустяков. Он подумал про горло. За какое время человек умирает от удара ножом в горло? В сердце? Там, кажется, ужасно много костей, которые могут помешать. Мягкий живот, там, где кишки, показался ему легкой мишенью. Там много важных органов, да и ни одна кость не помешает вонзить клинок. Морген поднял нож, нацелился на мягкую плоть чуть ниже грудины. Лучше, конечно, нанести удар в самую середину.

– Да что ты делаешь, черт возьми? – протянул Вихтих без всякой тревоги в голосе.

Морген со всей силы всадил нож в лежавшего.

Бедект бродил в темноте до тех пор, пока не убедился, что Штелен его не преследует. Бессмысленное занятие. Если она действительно захочет идти по его следу, он об этом никогда и не узнает. Эта женщина двигалась как паук. На этот раз он не стал разводить костер. «Зачем облегчать ей задачу». Конечно, ему будет холодно и неуютно, но зато он, по крайней мере, останется один.

После того как он устроился поудобнее и местная фауна приняла его присутствие, шум леса вернулся к своей привычной громкости; главная роль в этом оркестре принадлежала древесным лягушкам.

– Ты могла бы ко мне присоединиться, – обратился он к деревьям, но безрезультатно. Если Штелен и наблюдала за ним, то при этом не издавала ни звука и не показывалась. «Возможно, это лучшее, на что я мог бы надеяться».

Он сидел в темноте, и его штаны постепенно впитывали в себя влагу сырой земли. Как же редко у него есть время подумать, при этом еще и в достаточной тишине. Постоянные пререкания его товарищей не давали ему сосредоточиться. Он понял, что думает о Моргене. В мальчике было что-то такое, что не могло не нравиться Бедекту. Мальчик, такой невинный, столь резко отличался от грубых, эгоистичных Вихтиха и Штелен – да что там, и от него самого, Бедекта, тоже, раз уж на то пошло. Мальчик слушал, изображая внимание, постоянную болтовню Вихтиха, который вечно пытался манипулировать. По правде говоря, Бедект сомневался, что фехтовальщик сам понимает что делает. Его направляли более инстинкт и привычки, чем какое-то определенное желание. Вихтиху не хватало ни мозгов, ни внимания на то, чтобы действовать по плану дольше, чем до момента, когда ему подворачивалась очередная блестящая идея.

Морген, как догадывался Бедект, видел насквозь тот бесконечный поток ерунды, которую нес Вихтих. Казалось, мальчик приноровился к болтовне фехтовальщика и не желал ранить его чувства. Бедект не мог вспомнить никого, кто был бы настолько добрым.

Бедект нагнулся и подобрал оказавшуюся рядом палку. Он потыкал в землю, как будто ворошил костер, помогая ему разгореться.

Он в долгу перед мальчиком. Морген спас ему жизнь. Когда они притащили его из Зельбстхасса, он умирал, терял кровь из десятков ран. Штелен и Вихтих оставили бы его умирать. Конечно, они метались бы вокруг, безрезультатно пытаясь его спасти, но его раны были слишком серьезны. Штелен с ее неизменной прагматичностью поняла бы это первой. Бедект стоял уже у порога, готовый шагнуть в Послесмертие. Он вспомнил, как видел своего отца. Во сне ли это было?

Мальчик никогда не говорил о том, что спас ему жизнь. Он исцелил Бедекта и ни разу не упомянул, что тот ему обязан. Потом Морген в буквальном смысле вытащил Вихтиха с того света. Парнишка вел себя так, как будто его дела не заслуживают внимания и о них не стоит и упоминать. Он совершал такие поступки и вскоре забывал о них. Бедект, как бы ему ни хотелось, забыть этого не мог. Он был обязан этому мальчику жизнью.

– Ты могла бы ко мне присоединиться, – снова произнес, глядя в ночь, Бедект. Нет, он ничего не чувствует. То ли Штелен не потащилась за ним следом, то ли ей почему-то захотелось остаться незамеченной.

Бедект усмехнулся.

– На самом деле плана нет, – признался он, обращаясь к темноте. – Я не знаю, как нам вернуть им мальчишку за выкуп. – Он вздохнул. – Была у меня идея, но она покатилась ко всем чертям, когда Кёниг отправил своих тиргайст убить мальчика.

«Возможно, Вихтих прав. Может быть, все мои планы полное дерьмо».

– Теперь я уже не знаю, чем я сейчас занимаюсь, – сказал он древесным лягушкам, тыкая палкой во влажную землю. – Предполагалось, что это последняя миссия и что наша большая удача затмит собой все наши огромные провалы. – Он покачал покрытой шрамами головой. – Ничего из этого не вый-дет. Если Кёниг хочет, чтобы мальчик умер, то кому же мы, черт возьми, можем продать этого парня?

С листьев над ним закапала вода, и за шиворот потекли струйки. Он вздрогнул и мрачно глянул на пасмурный свод над головой. Внезапно Бедект сел.

– Вот почему Кёниг хочет, чтобы мальчик умер. Да провалиться мне ко всем чертям, не могу поверить, что не видел этого прежде. Чтобы Вознестись, мальчик должен умереть. Кёнигу не требуется платить выкуп – ему достаточно просто убить этого парнишку. – Он все обдумал и пришел к единственной логичной развязке, которая ему представлялась. Зубы его обнажились в ухмылке, и он почувствовал, как натянулись старые шрамы. – Раз Кёниг хочет, чтобы мальчик умер, мы оставим его живым! Мы пригрозим тем, что у нас мальчик навсегда останется в живых. Нет мертвого Моргена – нет и бога Геборене. Кёниг заплатит нам, чтобы мы убили этого парня!