Майкл Флетчер - Без надежды на искупление [litres]

Вихтих наклонился, чтобы уложить вещи и спальный мешок, и остановился, увидев кровавое пятно. Внутри у него все сжалось. Он посмотрел на серое небо. Глянул на кривые, седые деревья. Нет жизни. Нет настоящих цветов. Все кажется серым, выцветшим.

«Только истинный художник, – сказал он себе, – способен заметить разницу».

Теперь проще, потому что он здесь уже был.

– Я умер, – без эмоций произнес он. – Опять умер.

Всегда говорят, что нужно умереть в сапогах. То, что похоронят вместе с тобой или что было на тебе, когда ты умер, останется у тебя и в Послесмертии.

Со времени своей последней смерти он завел привычку ложиться спать в сапогах. На этот раз он подготовился. В каждом сапоге он припрятал золото, а спать ложился, не снимая мечей.

Вихтих стянул сапоги и пошарил внутри. Пусто. Он тупо глядел внутрь. Ничего не осталось, лишь смердит запахом ног.

– Ох ты, Штелен, чертова дрянь. – Она его ограбила.

Но когда?

«А какая разница?»

И верно, никакой. Как бы то ни было, в последний раз, когда он сюда попал, ему, кажется, и не требовались деньги.

Вихтих посмотрел на восток, понимая теперь, зачем ему нужно идти туда.

– Как же быстро я здесь оказался, сразу после того раза. – Он думал, что он вернется позднее. Ему представлялось, гораздо позднее. – Но мне еще не конец! – крикнул он, обращаясь к небу на востоке. – Мальчишка-бог, наверное, думает, что покончил со мной, но я не покончил с ним!

– Эй ты, засранец.

Вихтих потрясенно обернулся. Позади него стояла достаточно внушительная толпа, наблюдавшая за ним и слушавшая его речи. Будь он не настолько уверен, что выглядит великолепно, ему захотелось бы изобразить на лице смущение.

Вперед вышел покрытый шрамами мужчина, покрутил мускулистыми плечами и свирепо глянул на Вихтиха. Он казался знакомым.

– А, – сказал Вихтих. – Фольк Уршлюс, мы снова встретились.

– А тебя пришлось дожидаться даже меньше, чем в прошлый раз, – проворчал покрытый шрамами боец. – И ты все еще считаешь себя великим?

– Конечно. – Вихтих улыбнулся толпе тех, кого он убил за все эти годы. От одних он отводил взгляд, другим с нахальным видом кивал. – Мы идем на восток, чтобы там дождаться смерти и Вознесения нового бога. – Он чувствовал, что ему нужно отправляться в путь, такое неумолимое напряжение, как бывает, когда нырнул слишком глубоко и от давления больно ушам. – Нам не придется долго ждать. – Он рассмеялся, глядя на их сомневающиеся лица. – Это не конец Вихтиха Люгнера, величайшего в мире фехтовальщика. О нет, – сказал он, погрозив толпе пальцем. – Это лишь начало, еще один шаг на пути к величию. Это судьба! – Вихтих наблюдал за тем, как они наблюдают за ним. Их лица все еще выражали сомнение. – Этот парень, который скоро станет богом, в долгу передо мной!

Фольк усмехнулся, но у него не хватало сообразительности, чтобы на лице его отобразилось любопытство.

– Почему он перед тобой в долгу?

– На то есть две причины, мой мертвый товарищ. Во-первых, я помог ему сформироваться. Я сделал его таким, каков этот мальчик сегодня.

– И? – спросил Фольк.

– Маленький ублюдок убил меня.

Фольк хрюкнул.

– Повезло.

Вихтих взял свои мечи – хорошо хоть их Штелен не унесла – и пошел на восток. Фольк потрусил вслед, нагнал его и зашагал рядом.

– По крайней мере на этот раз ты взял с собой собственные мечи, – пробормотал покрытый шрамами воин, поглаживая рукоятку клинка, висевшего у его бедра. – Чертовски сложно было раздобыть вот этот, после того как ты забрал у меня последнее оружие и исчез.

Вихтих и армия его жертв шли не более часа, когда увидели впереди толпу еще более многочисленную, которая также двигалась на восток.

– Плохо дело, – сказал Вихтих.

Та толпа увидела, что они приближаются, и остановилась в ожидании.

– Нет смысла откладывать на потом, верно? – спросил Вихтих, не рассчитывая получить ответ.

– Они могут нас убить, – отметил Фольк.

– Но мы уже мертвы.

– Как я убедился на собственном опыте, – ответил Фольк, – впереди всегда ждет новая смерть.

Вихтих хмыкнул.

Высокая, крупная женщина отделилась от толпы и встала в ожидании. Ее коротко и неровно остриженные волосы были бледно-рыжего цвета.

– Да мне сегодня просто улыбаются боги, – сказала она, когда Вихтих приблизился.

Он остановился перед ней и низко поклонился.

– У вас передо мной преимущество, – произнес он.

– Да. Нас намного больше.

– Я вообще-то имел в виду, что вы меня знаете, а я вас нет. – Он осмотрел ее с ног до головы. – Хотя ваше лицо мне знакомо.

– Я Лебендих Дурхдахтер, величайшая фехтовальщица Найдриха.

– Ах да. Мы почти что сразились. Жалко. Не то, что мы почти сразились, а то, что только почти . Мне так не терпелось вас убить.

– Для тебя это сделала твоя подруга, – прорычала Лебендих.

– Не для меня. Пустячок, казалось бы, но на самом деле все меняет. Она сделала это, чтобы позлить меня.

Лебендих указала на толпу, собравшуюся позади нее. Многие казались знакомыми, но Вихтих не мог припомнить их имен.

– У нас над вами численное превосходство, – сказала она.

– Да, как вы уже и говорили.

Она кивком указала на его мечи.

– Это мои.

– Ох.

Вихтих отдал мечи, философски пожав плечами. «Легко досталось, легко и потерялось».

– Фольк, – сказал он, – кажется, мне снова потребуется твой меч.

Солнце ползло по небу все выше и выше, и сырая прохлада сменилась приятным теплом, а легкие утренние облачка и вовсе улетучились. Птицы лениво нарезали круги над головой, а другие, покрупнее, летали над тем местом, где товарищи Вихтиха оставили его тело.

«Идиот, идиот, идиот, – вновь и вновь повторяла Штелен. – Как только этот безмозглый болван дал ребенку себя убить? О боги, надеюсь, сейчас он просто не знает, куда деваться от стыда там, в Послесмертии». Когда она найдет его, то всегда будет припоминать ему эту оплошность. А когда она, убив мальчика, отомстит за Вихтиха, идиот-фехтовальщик будет перед ней в долгу. Она станет повелевать им вечно!

Бедект, ехавший впереди, оглянулся через плечо.

– Напрасно мы его не похоронили, – сказал он.

Штелен фыркнула и шумно сплюнула. Ее конь запрядал ушами от этого звука. Лошадь Вихтиха, которая шла позади, привязанная к седлу Штелен, попыталась замедлить ход, но тут же передумала, поймав взгляд обернувшейся всадницы.

– Засранец мертв, – сказала она. – Незачем тратить силы на протухшее мясо.

Бедект поморщился и промолчал.

– Да ты серьезно? – спросила она. – Вихтих сейчас, когда он мертв, стал заслуживать большего уважения? Ты именно после этого пересматриваешь свое отношение к людям? – Она харкнула и снова сплюнула. – О боги, ну ты и дебил.