Майкл Флетчер - Без надежды на искупление [litres]

Морген должен был умереть, и это произойдет очень далеко, где-то за пределами того края, на который Кёниг способен воздействовать.

– Мы не можем рисковать и допустить дальнейшее осквернение, – тихо сказал Приятие. – Моргена нужно убить до того, как агенты Ауфшлага обратят его против нас. – Он осторожно положил руку Кёнигу на плечо и остался доволен, что Кёниг не стряхнул ее. У этого человека были потребности, а нуждаться в чем-то значило проявлять слабость. – Ученый пытался запятнать мальчика и тем самым добиться собственных целей. – Остальное пусть продиктует воображение Кёнига.

Под рукой Приятия Кёниг обмяк.

– Вы убьете Моргена, – сказал он ассасинам. – Он Вознесется благодаря вам. – Приятие чувствовал, что плечо Кёнига слегка подрагивает. Заплачет ли он? «Боги, прошу вас, пожалуйста. Пусть он хотя бы чуточку проявит свое отчаяние». – Асена, отведи своих тиргайст в Найдрих.

Приятие увидел, что этот приказ вызвал у Асены недовольство, а она заметила, что он наблюдает за ней. Она глянула на руку, лежавшую на плече Кёнига, и глаза ее сузились.

Пора провести серьезную зачистку. Каждого человека, к которому Кёниг обращался за поддержкой, следовало использовать, а затем оттолкнуть. Отстранить от себя Асену будет легче, чем убить ее. Приятие следил за своим лицом, не позволяя ему выразить его чувства. Аноми, у которой не было ни грациозного тела, как у Асены, ни ее безусловной любви, не представляла для него такой опасности, так что с ней он может разобраться позднее. Он ждал и слушал. Придет момент, когда он ловко бросит Кёнигу на ухо пару слов, которые посеют раздор между Асеной и теократом.

– Аноми, – продолжал Кёниг. – Возьми своих шаттен мердер на юг, в сторону города Унбраухбара в Готлосе.

Аноми поклонилась.

– Там бушует неестественная буря.

Кёниг повернулся к трупу.

– Почему мне никто про это не сказал? Возможно, это связано с похитителями. – Он заметил руку Приятия, будто пытавшегося его утешить, и сердито отбросил ее прочь.

– Буря приближается сюда уже несколько дней, – сказала Аноми. – Я полагала, что вам это известно.

– Проклятие, – зарычал Кёниг в бессильной ярости. – Пойдите в сердце бури и найдите ее источник.

Приятие вытянулся вперед и зашептал Кёнигу на ухо.

– Среди похитителей Моргена наверняка есть могущественный гефаргайст. Иначе как бы они смогли так легко справиться с охранявшей Моргена мерере? Как бы они смогли переманить у вас верного Ауфшлага? Вам нужно принять меры, чтобы ваши ассасины, – Приятие взглянул через плечо Кёнига на Асену, – остались вам верны, когда окажутся вне вашего влияния.

Приятие отлично понимал, о чем думает Кёниг: конечно же, сейчас ему приходится противостоять другому гефаргайсту. Это очень многое объясняло. Другой гефаргайст каким-то образом узнал о том, что Геборене работали над созданием бога, и решил направить гениальный план Кёнига на службу собственным целям.

Защититься от гефаргайста практически невозможно, но можно предпринять некоторые меры.

– От мысли, что мне придется причинить тебе вред, у меня разбивается сердце, – сказал Кёниг Асене.

Приятие прошептал Кёнигу на ухо:

– Эмоции есть слабость, манипуляция есть всё.

Кёниг неосознанно кивнул в знак согласия.

– Я должен защитить вас, – сказал он ассасинам, – от влияния другого гефаргайста.

Асена резко вдохнула и обнажила зубы, глядя на Приятие.

– Как?

Тиргайст, собравшиеся позади Асены, подошли ближе и маячили опасными громадинами. Аноми, живой труп, просто стояла и смотрела. Шаттен мердер застыли в неподвижном ожидании, как будто ничего заслуживающего внимания еще не произошло. Возможно, для них это действительно было так. Разве может что-то интересовать тех, кто проклят?

– Для того чтобы вас по-настоящему защитить от их гефаргайста, – сказал Кёниг, – я должен сделать вас слепыми и глухими.

Приятие еле сдержал торжествующую улыбку, прикрывая ладонью свой изуродованный рот. Он внимательно наблюдал за Кёнигом; тот желал извиниться. Приятие читал это в его позе, в том, как теократ дернулся, будто вот-вот протянет руку к Асене.

Кёниг не дал себе сделать это движение.

– Очевидно, что слепыми вы станете для меня бесполезны. Но слуха вы все же будете лишены. – Он посмотрел по очереди на Асену и на Аноми, встретился с ними взглядом. – Это ради вашей собственной безопасности. – Приятие знал, что Кёниг произносит это только для того, чтобы убедить самого себя. – Я очень тревожусь за вас и просто пытаюсь оградить вас от опасности. Вы поддержите меня в моем деле. Вы не должны меня подвести. Не должны подвести Моргена.

– Как вы оглушите нас? – спросила Асена. – У нас, териантропов, быстро заживают любые раны. Особенно если мы обращаемся.

Аноми не собиралась оставить первенство сопернице.

– Мертвым не нужны уши, чтобы слышать. Как вы нас сможете оглушить?

– Я – Кёниг Фюример. Теократ Зельбстхаса. Верховный жрец Геборене Дамонен. Моя воля породила первого бога, созданного человеком. Реальность подчиняется моим желаниям. – Он грустно улыбнулся. – Мои ассасины, я не думаю, что вы – глухие. Я не верю, что вы глухие. Я знаю , что вы…

Асена не услышала последнего слова. Она стояла и моргала, онемев от потрясения. Тот, кого она любила, отнял у нее часть ее мира. У нее затрепетали ноздри: она чувствовала запах Кёнига и запах страха, который доносился до нее от остальных тиргайст. Неужели теократ не понимает, насколько важен звук для животного?

«Или ему до этого нет дела?»

Рот Кёнига шевелился, а рукой он указывал на юг, но Аноми уже развернулась на пятках и прошагала прочь из комнаты, и за ней последовали шаттен мердер. Возможно, он и видел, как больно сейчас Асене, но никак на это не реагировал. Не произнеся ни слова, она повернулась и ушла.

Убить Моргена. Приказ теократа положено выполнять, не рассуждая насчет того, правильный он или нет, но она все же сомневалась. Сможет ли она убить мальчика-бога, даже если это и означает, что мальчик Вознесется?

Приятие видел, как смотрит Кёниг вслед Асене, когда за ней захлопнулась дверь. Теократ стоял, не шелохнувшись. Когда Асена вышла, из его правого глаза скатилась слеза. Приятие, наблюдавший за тем, как она проделала путь по щеке теократа, ощутил ликование. Каждый раз, когда Кёниг отталкивал от себя своих людей, Приятие оказывался к нему ближе.

– Пройдет время, и она поймет, – сказал Кёниг, хотя не был в этом убежден. В это никто не поверил.

«Интересно». То, с какой легкостью он лишил слуха целую комнату могущественных котардистов и териантропов-гайстескранкен, говорило о стремительном нарастании силы теократа. Скоро его способность определять реальность уступит место его неумению контролировать свои многочисленные психозы. С его сознания здравый смысл будет сорван, как плоть, которую обдирал с тел своих жертв Ауфшлаг, пытаясь столкнуть их в безумие. Кёниг достигнет вершины своего могущества, станет мастером, создающим реальность, и все же будет не в силах взять под контроль свои заблуждения.