Анна Минаева - Наказание жизнью

– Эй, тварь! Тут я! Это я убил твоих детей! – закричал главный охотник.

Лилиит обернулась и пропустила, как два плианора вцепились острыми зубами ей в ногу. Зашипев от боли, как их мамаша, девушка полосонула по ящеркам лезвием и услышала крик, который издала змеюка. Уловка Мартона удалась, и слепая тварь ринулась на него, встретив открытой пастью два копья. Одно пробило рот и вышло за глазами, второе застряло в нёбе. По рукоятям стекал яд.

– Отпусти копья! – не своим голосом крикнула она, выпуская свои мысли в слова.

Мартон послушался и отпрыгнул. А на место, где он только что был, плианора выплюнула поток ядовитого вещества, который разъедал камень. Охотник дождался, пока змея рухнет на землю, и выхватил нож. Взбежав по туловищу плианора до головы, он присел на корточки. Мамаша ещё была жива и отчаянно цеплялась за возможность существовать. Вкладывая всю силу в последний удар, мужчина всадил остриё ножа между глаз монстра. Он надеялся, что достал до мозга. Несколько таких ранений ей не заживить.

Детёныши последний раз зашипели и устало поплелись спать. Их мать мертва и больше не приказывает уничтожать нарушителей.

– Она сдохла? Мартон! – Лилиит подбежала к учителю, который лежал на земле почти так же, как Сайг. – Очнись же ты!

Мужчина открыл зелёные глаза и улыбнулся:

– Вот ты и стала охотником, Лилиит.

– Вставай!

– Дай спокойно умереть, – пробормотал он, совершенно не собираясь отправляться к богам в ближайшем будущем, и зашевелился.

– Вставай, – повторила его ученица и помогла сесть.

– Держи, – он протянул ей мешок, – собери столько, сколько сможешь унести.

– А Сайг? Как он?

Мартон, кряхтя, встал и отправился к соратнику:

– Скоро придут другие, если мы не уберёмся отсюда – помрём, как тот парень, что всадил копье в глаз змеюке.

– Это был Хардэр. – Сайг открыл глаза и измученно посмотрел на предводителя. – Уходите.

– Тебя мы на корм не оставим, – пробормотал мужчина, поднимая охотника и перекидывая его руку себе через плечо, не обращая внимания на то, как кривится тот от боли. – Лилиит, идём!

Девушка поспешно вкидывала самые целые тушки плианоров в мешок и не сразу услышала учителя.

– Лилиит!

– Иду. – Она озабоченно окинула пещеру взглядом. Сколько ещё всего можно было собрать на продажу.

Мартон поковылял к одному из лазов и заглянул.

– Тянет. Понадеемся, что выход там. Охотничка, факел возьми.

– Ты обещал меня так не называть после испытания, – пробурчала девушка, таща за собой неподъёмную ношу.

– Вот выберемся отсюда и поговорим, – примирительно усмехнулся охотник.

Вернувшихся охотников чествовали как победителей дракона в давние времена. Встречали всей деревней. Радовались. Но большинство интересовалось тем, не придут ли плианоры мстить за разорённую кладку. Мужчин, еле держащихся на ногах, похлопывали по плечу и желали подольше греться под лучами светила. Они ещё не понимали, что элитный отряд из девяти самых сильных мужчин деревни распался. Их осталось двое. Никого на обратном пути Мартон не встретил и очень сомневался, что кто-то вернётся. А вот живая Лилиит стала достоянием сплетен. Одни говорили, что девушка просто отсиделась в лесу, пока охотники погибали в пасти монстра. Другие убеждали в том, что никогда не сомневались в родной крови Хельмунда.

Лил постаралась ускользнуть от всех этих нелепых поздравлений, но её почти сбили с ног.

– Живая! – Сильные руки схватили девушку и прижали к владельцу.

– Рэйнер, что ты делаешь, – смутилась она, пытаясь выбраться из объятий.

– Радуюсь, что смогу ещё не раз и не два так делать, – рассмеялся юноша, разжимая руки.

Лил улыбнулась, чувствуя, как гулко стучит её собственное сердце. Что? Неужто она влюбилась? Ведь столько боли ей причинили там, в той жизни. Неужели её сердце ещё способно на это чувство? Или это не её эмоции, а Лилиит?

Запутавшись окончательно, девушка приложила ладони к голове.

– Ты как? – Рэйнер приобнял Лил за плечи, а та усердно тёрла виски, пытаясь прийти в себя. С каждым днём различать жизни ей становилось все сложнее. Они накладывались друг на друга, сливались воедино. Она боялась, что сходит с ума. – Там было страшно?

– Да. – Она подняла глаза на друга, совершенно забывая о том, что только что считала себя шизофреником. Кажется, это слово из прошлой жизни.

– Ты справилась, охотница, – ободряюще улыбнулся сын кузнеца, не зная, что ещё сказать. Лилиит опустилась на снег, чувствуя, как холод проникает под одежду и протрезвляет разум.

К девушке подошёл наставник и присел на корточки:

– Ты как? Не ранена?

Лилиит отрицательно помотала головой.

– Мартон, тушки. – Она указала на позабытый всеми мешок. – Надо снять шкуры, пока не протухли.

– И то правда. – Мужчина закинул неподъемную суму на плечо, с чувством выполненного долга отправился искать старейшину.

– Идём. – Друг потащил Лил к деревне. – Тебе надо отдохнуть и отоспаться. Завтра ведь купцы приедут. Говорят, будет самая большая и зрелищная ярмарка за последние десять лет. И всё у нас. Представляешь! Новость разлетелась так, что люди из близлежащих деревень и селений сюда идут и ночлег ищут. Две недели по морозным полям и лесам ради какой-то ярмарки. Отец уже двоих приютил!

Фрида встретила дочь дома, обняла и, наскоро поблагодарив Рэйнера, утащила её в здание.

– Идём. – Женщина завела Лилиит в комнату.

Посредине стояла высокая деревянная бочка, от которой исходил пар.

– Я подумала, что сил идти в баню у тебя нет, потому соорудила нечто похожее на лохань. В таких знать моется.

Сил и вправду у Лилиит было немного. Стянув с себя грязную и местами разорванную одежду, девушка погрузилась в тёплую воду. Глаза сами закрывались, а Фрида травяными отварами отмывала волосы дочери и что-то напевала.

– Девочка моя, – аккуратно начала диалог Фрида, стараясь не спугнуть дочь.

Разморённая тёплой водой и аромами, девушка лишь кивнула головой в ответ.

– Завтра приедут купцы, шуты и звероловы из самого Нулбанара. Столица не так близко, чтобы они часто посещали наши отдалённые края. Я вот что хочу сказать: ты девушка неглупая, симпатичная. Может, приглянется тебе кто из приезжих. Он мог бы увезти тебя из этой богами забытой деревни. Будешь жить в городе, радоваться жизни. Что скажешь? – Но она не дала ответить и продолжила свой монолог: – Ну что тебе та охота далась? Вас не было несколько дней. Я думала, что слягу от переживаний за тебя. Ведь не женское это дело – по лесам зверьё бить. Тебе уже пятнадцать. Год ещё, и настоящая женщина. Совершеннолетие. Раскроешь себя, расцветёшь. Поезжай отсюда, пожалуйста. – Фрида развернула к себе дочь лицом, цепляясь пальцами за мокрые скользкие плечи. – Чует моё сердце: лихо надвигается. Заберёт оно у меня тебя, как и отца твоего забрало. Устала я терять родню. Пожалуйста, прислушайся к моим словам, дочка.