Владимир Сухинин - Заложник долга и чести [litres]

– Это что сейчас было? Шиза, ты чего дерешься?

– А ты не спи! Разинул рот и слушаешь. Еще немного, и мне нужно было бы думать, как тебя вытащить из воды.

– Понял. Спасибо. Но зачем так кардинально? По роже-то зачем бить?

– А это тебе… – Она запнулась. – За Гангу. Самец! И вообще, не беспокой меня пока.

«Вот это да! – Я почесал щеку, она почему-то горела. – Моя крошка может ревновать! Твою дивизию! Внутри бушует ревность, снаружи искушения – как жить? А я один в море житейских проблем и окружен прекрасными девушками…»

Но додумать я не успел. Орки входили в воду и там исчезали один за другим. На берег неожиданно вышел разъяренный шаман. От него во все стороны били молнии, а в воздухе чувствовался запах озона. Шаман поднял свой посох, но ничего сделать не успел. Я вышел в боевой режим и поступил так же, как поступал с остальными шаманами Рока, – вытянул аурные щупальца и присоединился к нему. Молнии погасли, а сам он опустил безвольно руки и пошел в реку.

– Все! – передал мне монстр и ушел под воду.

Я ругнулся и поплыл к берегу. Прошел под «скрытом» в шатер и лег спать.

Инферно. Потерявшийся

Прокс уперся мутным взглядом в камень. Он обратил на него внимание потому, что тот больно впился ему в щеку. Алеш приподнял голову и непонимающе посмотрел на него. Дымчато-темный камень с острыми гранями, на которых потеки засохшей крови. Он сел и потрогал лицо. Правая щека саднила от пореза.

Прокс недоуменно огляделся. Куда он попал? А главное, что произошло? Его немного мутило. Он силился вспомнить последние минуты, но в памяти был провал. Он не помнил ничего. Ни того, что было недавно, ни того, что было в его прошлом. Он помнил только свое имя – Алеш.

«Алеш? – подумал он. – Какое странное имя для демона. Кто вообще дает такие глупые имена? Что оно значит?»

Он протряс головой, пытаясь вспомнить, и вынужден был сдаться.

«Нет, не помню! – с досадой подумал он. – Но оно что-то должно значить! Каждое демоническое имя имеет свое значение и определяет дальнейшую судьбу всякого демона. А я не помню. Почему?»

Он порылся в памяти. Но там было так же пусто, как в его тумбочке в приюте.

«В приюте? В каком приюте? Разве у демонов есть приюты? О каком приюте я подумал?» Раздосадованный Прокс почесал лоб. Его рука пошла дальше и погладила голову. Он несколько раз провел ладонью по волосам и замер. Рога! У него не было рогов.

Нервы Прокса не выдержали, и он запаниковал. Неужели он приговорен к казни? Кем, за что? Рога спиливали, когда демона осуждали на позорную казнь распятия на кресте. Тогда он, оставшись без рогов, не мог жить в Инферно и умирал. Умирал долго и страшно. Каждый день к осужденному приходил палач и спиливал отросшие рожки. Алеш лихорадочно зашарил руками по волосам на голове, но там не было и следа рогов.

«Да что же это такое?! – заволновался он. – Где мои рога?»

Рогов не было. Не было даже спиленных пеньков от рогов. Голова была гладкой, и рука гладила одни лишь волосы.

«И руки! – Он оторопело смотрел на них. Они были белые и безволосые. – Может, я сплю и мне снится этот страшный сон?»

Он растерянно огляделся. Местность, где он находился, было невозможно разглядеть. Перед глазами стелился туман, скрывая все, что было дальше пяти шагов. В голове, отвлекая и не давая сосредоточиться, мелькали какие-то сполохи. Приятный женский голос, раздражая набатом, гудел в голове, но не успокаивал, а еще больше запутывал и доводил до смятения.

– Невозможно отразить или защитить! Ментальная атака! Невозможно отразить или защитить! Ментальная атака!

Устав слушать эти вопли, он зло проговорил:

– Да заткнись ты уже! Надоела!

Голос тут же замолчал.

«Уже легче», – подумал Прокс. Он беспомощно оглядывался, не решаясь встать.

– Да кто же я? – силясь вспомнить себя, спросил он.

– Вы Алеш Прокс, – ответил ему женский голос.

«Почему Прокс? – удивился он. – Что это за имя пустое? И кто это говорит со мной?»

Он осторожно огляделся. Странно, он не чувствовал опасности.

– А где я?

– Неизвестная территория! Ментальная атака! – словно тревожная сирена, вновь зазвучал женский голос.

– Замолчи! – прикрикнул Прокс. – Не хочу слушать!

Голос умолк.

«Пойду поищу выход», – неожиданно для себя решил Алеш.

Он почувствовал себя увереннее, как будто всегда знал, как действовать в незнакомой ситуации. Поднялся и, не оглядываясь по сторонам, пошел наугад. Туман расступался перед ним, открывая пространство на те же пять шагов. Он оглянулся. Там, где он прошел, тумана не было, и узкая дорожка, не шире двух метров, отмечала его пройденный путь. Он посмотрел под ноги. А что там?

А там была почва, сухая и каменистая, с вкраплениями дымчатых камней, торчавших острыми гранями кверху. Не похожая ни на что, что он видел до этого, она немного пружинила и прогибалась под тяжестью его шагов. Она не походила на дорогу.

«Надо пройти круг, постепенно его расширяя», – пришло к нему понимание, как действовать дальше. Он откуда-то знал, как находить путь в неизвестной обстановке. Откуда? Ответ пришел сразу: школа для метаморфов.

Алеш шел неспешно, спотыкаясь о камни, кружил, накручивая спирали. Никуда далеко не уходя, постепенно освобождал от непроницаемого тумана местность. Пока не споткнулся о большие белые валуны. Перешагнув камни, он прошел дальше и нашел через четыре или пять шагов точно такие же камни. Скоро он понял, что вышел на дорогу. Она обозначилась ровными линиями белых камней по обочинам.

«Если есть дорога, то ее кто-то сделал, – пришла мысль. Он истерично рассмеялся. – Какое верное и глупое утверждение!» Он мгновенно перестал смеяться.

«Это его надежда на спасение», – другая, словно чужая мысль ворвалась ему в голову.

«Спасение, – ухватился он за эту мысль. – Я пойду по дороге. Там, на этом пути, где-то мое спасение».

И снова чужая мысль по-хозяйски расположилась у него в голове: «Или забвение».

Он упрямо шел по неширокой дорожке, не оглядываясь, не останавливаясь, повторяя:

– Спасение или забвение. Спасение или забвение…

Он перекатывал эти слова на языке, как будто подсознательно делал будущий выбор. Он прислушивался, как они находят отзвук в его душе. И они каждый раз звучали по-разному. То он хотел спасения, то, наоборот, он желал бы забвения. Уйти от каких больших проблем и раствориться, потеряться, забыться. Не думать и не желать. Он устал, он хочет покоя. Его даст забвение. Надо уйти от проблем. Бросить все к демонам и забыться. Нет проблем, есть покой. Но от каких проблем он хотел бежать? Этого он не помнил. И снова думал над этими словами, не находя решения.

– Спасение или забвение? – в тысячный раз спросил он себя, заметив, что с какого-то времени уже начал говорить вслух.