Дмитрий Распопов - Клинок заточен [litres]

– Держите. – Я достал приготовленный заранее кошелёк и отсчитал из него двести монет: – Достаточно для подтверждения серьёзности моих намерений?

– Более чем, милорд, если хотите, можете завтра прийти, осмотреть судно. – Он убрал деньги в сумку, по-прежнему не притрагиваясь к еде.

– Приду обязательно, – заверил я, – всё равно эту неделю мне нужно будет чем-то заниматься.

– Тогда до встречи. – Он встал из-за стола и откланялся.

«Посмотрю на его посудину сразу с утра, – решил я, глядя ему вслед, – гостиница приличная, родственничек хозяина не должен надуть».

– Виконт? – Жан обратился ко мне, когда я смотрел в сторону берега, а немногочисленная команда из пяти человек споро ставила паруса и подготавливала судно к отплытию.

– Всё нормально. – Я повернулся к нему. – Говорите, судно слишком маленькое, поэтому капитана нет и сокращены некоторые остальные должности?

– Да, косое парусное вооружение позволяет не проводить работы с реями наверху, правда, у этого есть недостатки, – ответил торговец.

– Какие? – Для меня морская тематика была в диковинку, и со многими терминами я был не знаком, так что с удовольствием пытался научиться новому.

– При попутном ветре судно начинает сильно рыскать, да и скорость похуже, чем у прямого такелажа, но зато не нужно содержать большую команду.

Я бросил прощальный взгляд на город, который начал удаляться от нас, и пошёл в свою каюту, которую Жан и правда подготовил: заменил в ней всё бельё, поставил новый стол и пару стульев, да и кровать выглядела новёхонькой.

«Хорошо, хоть не в гамаке спать. – Я снял сапоги и вытянулся на ложе. – Не представляю себе, как можно в нём спать и не выпасть при качке».

Обзорную экскурсию я проходил неделю назад, так что помнил, насколько мне повезло с отдельной каютой, практически всё на шхуне было сделано, чтобы перевозить максимум груза, так что команде приходилось ютиться в общем кубрике, в котором были все удобства и гамаки. Оказалось, что Жан тоже спал там, поскольку каюта была здесь одна и он отдал её мне. Он, кстати, часто перевозил тех, кто мог заплатить за пробег всего судна, и каюта была построена не для него, а в первую очередь для таких богатых людей, которым было проще заплатить больше, зато путешествовать в комфорте.

Вечером этого дня, когда вокруг нас было только бескрайнее море, я после ужина столкнулся с неприятностью – у меня началась морская болезнь. От качки меня давно мутило, но вот после ужина всё усугубилось. Меня полоскало весь вечер и ночь, утром я даже отказался от еды, оставив себе только кувшин с соком, который во мне тоже долго не задерживался. Последующие дни я помнил с трудом, поскольку большую часть времени мне было плохо. Питался я крайне скудно, в основном пил сок, так что очень скоро одежда начала на мне провисать, а редкие часы спокойствия на море я проводил, сидя на палубе, чтобы видеть горизонт, от этого становилось чуточку легче.

– Земля!

Крик матроса заставил меня вскочить с кровати и выбежать наверх, мучительное двухнедельное путешествие наконец приближалось к концу. За эти недели я так натерпелся, что внутри меня кипел котёл гнева, перемешанного с ненавистью, и всё это я собирался предъявить магам, по милости которых мне пришлось выйти в море. Не знаю, что там пишут о морской романтике, но у меня основные впечатления заключались только в скрюченной позе возле борта и взывании к морским богам. Так что я был твёрдо уверен, что моряком никогда не стану.

Поднявшись по лестнице наверх, я столкнулся с Жаном, который весело показывал мне на край горизонта, где земли я пока не видел.

– Прибыли, милорд, – счастливо выдохнул он, – вечером будем на месте.

Я сморщился, предвкушая тот миг, когда наконец смогу покинуть вечно колеблющуюся поверхность под ногами, на что он отвернулся, чтобы не показать свою усмешку, мою фигуру возле борта можно было застать когда угодно, так что он прекрасно понимал моё состояние.

«И это ведь ещё не всё!» – с ужасом подумал я, представляя, что мне ещё добираться до Стикса, о котором немного рассказал Жан. Хотя знал он мало, поскольку вся его информация основывалась на рассказах тех моряков, что побывали у эльфов, но всё равно было полезно узнать, что они были теми ещё говнюками и ввели у себя такую кучу правил, что только тому, кто посещает их постоянно, удавалось ничего не нарушать. За любое нарушение человек подвергался дикому штрафу, и если не мог его выплатить, то прямиком отправлялся на аукцион и продавался с молотка на одном из рынков рабов, которые во множестве имелись у них в каждом городе. Вообще, судя по рассказам Жана, у меня создалось впечатление, что только рабами они и промышляли, поскольку все остальные товары ими покупались крайне неохотно, в отличие от живого и двуногого.

Оставшееся время я провёл на палубе, на носу корабля, вглядываясь в горизонт. Земля хоть и казалась близкой, но приближаться не очень спешила. Несмотря на все мои желания, Жан оказался прав, только вечером мы подошли к острову и ещё час ждали лоцмана, который, прибыв, получил оплату за свою работу и стал вести шхуну через рифы в лагуну, где находилось около десятка больших кораблей, среди которых наша маленькая шхуна наверняка будет смотреться детской игрушкой.

– Маловато кораблей для столицы Вольных островов, – произнёс я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Это те, кто может за неё заплатить, – откликнулся лоцман, не отрываясь от своего дела, – стоянка в Белой лагуне – десять золотых монет в день, не каждый способен оплатить такое.

– А где останавливаются другие корабли? – поинтересовался я.

– На северо-западе острова есть большая гавань, вот там можете насмотреться на разнообразие кораблей со всего света в полной мере, милорд.

– Надеюсь, досмотр тут также пройдёт быстрее, – сказал Жан и пояснил мне, что здесь он останавливается только тогда, когда везёт состоятельных пассажиров, которым не хочется тратить время, чтобы добираться до Трома верхом после и так длительного путешествия.

– Досмотр тем быстрее, чем больше денег вы за него заплатите, если дадите мне двадцать золотых, его вообще не будет и можете сразу получить досмотровую опись, впишите в неё всё, что сами пожелаете, – ответил ему лоцман.

Я молча протянул ему золотой брусок, в который утром превратил деревянную планку.

– Просто золотом принимаете?

Он повертел золото в руках, попробовал на зуб и удивлённо на меня посмотрел, в голосе его почувствовалось большое уважение.

– Такого качества, милорд, его возьмут все, кого я знаю.

– Гостиницу посоветуете? Мне по-любому придётся ждать какое-то время нужный корабль, – обратился я сразу к обоим.