Николас Имс - Короли Жути

Ошибся и Келлорек: Живокость напала не из-за угла, а прямо в лоб.

Ее летучий корабль («Надо же, теперь у каждой паршивой собаки летучий корабль», – хмуро подумал Клэй) рассек тучи, будто острый клинок. Галеон был огромен, не меньше фантрийского флагманского корабля, с горой раскрытых парусов, похожих на перепончатые когтистые лапы морской ведьмы. Клэй торопливо сосчитал двигатели – два, четыре, шесть, – а потом заметил вдоль бортов арбалетные установки, которые заряжали монахи в развевающихся алых одеяниях.

Сначала он испугался, что галеон врежется прямо в них, но Муг резко крутанул рулевые шары, и «Срамной престол» ушел вниз. Электростатическое сияние парусов «Срамного престола» осветило черный корпус корабля Живокости, который с ревом пронесся над палубой. На борту галеона огромными белыми буквами было выведено название: «ТЕМНАЯ ЗВЕЗДА».

Галеон заложил крутой вираж. Зачарованные служители Живокости навели арбалеты на цель. Первые стрелы воткнулись в палубу, никого не задев. Один из монахов, оступившись, свалился за поручни и повис бы за бортом на спасательном тросе, но летучий корабль снижался так быстро, что от резкого рывка у бедняги переломился хребет.

– Нас расшибут в лепешку, – крикнул Клэй.

– Не расшибут, – ответил Гэбриель, указывая за плечо.

Над кораблем проплыли два искровирма, соединенные мерцающей сетью электрических разрядов. «Темная звезда» изменила курс и, резко уйдя вверх, скрылась в тучах.

– Надо идти на посадку, – сказал Клэй Гэбу.

Гэбриель долго молчал.

– Гэб, мы…

Слова Клэя заглушил шум приливных двигателей, рокочущих, как океанский прибой. Корабль Живокости снова навис над «Срамным престолом», лавируя между синими молниями. Больше десятка монахов в алых одеждах спрыгнули за борт и камнями полетели вниз, но потом расправили рясы, чтобы их надул ветер, превратив стремительное падение в своего рода полет. Один из монахов ненароком выпустил подол и с воплем упал в темноту; другой, не рассчитав, задел парус под напряжением – электрический разряд поджег развевающееся одеяние, и монах тут же превратился в горстку золы.

Служители Живокости продолжали с переменным успехом запрыгивать на палубу. Они были не вооружены, но как только Матрик приблизился к одному, то немедленно получил пинок в лодыжку, сваливший его с ног. Другой монах решил проделать то же самое с Ганелоном, но воин схватил бедолагу за щиколотку и выбросил за борт.

Поначалу Клэй не заметил среди монахов темного силуэта. Живокость возникла на мокрой от ливня палубе внезапно, с грацией охотничьего сокола посреди стаи певчих птиц. Под дождем черные доспехи дивы блестели, как полированный обсидиан. Порыв ветра растрепал пряди темных волос по бледному прекрасному лицу, и Клэя захлестнула волна колдовских чар. Сердце затрепетало, а разум завопил что есть силы: «Да сделай же что-нибудь, не стой, как болван».

Живокость сложила крылья, выхватила из-за спины два меча и взмахнула ими, рассекая дождевые капли. Вокруг нее монахи заняли оборону и застыли в угрожающих позах, всем своим видом давая понять, что представляют серьезную опасность, не важно, с оружием или без. Клэй решил принять угрозы на веру, поскольку иных доказательств все равно не было.

– Матрик Черепобой! – выкрикнула Живокость, оглядев палубу.

Король встал, нетвердо держась на ногах, потряс головой и вытащил из-за пояса кинжалы. Дива, ткнув в его сторону мечом, обратилась к служителям в алых одеяниях:

– Взять живьем. Остальных убить.

«Вот и поговорили», – подумал Клэй.

Монахи ринулись вперед. Двое подбежали к Матрику, еще двое – к рулевой рубке, а четверо бросились к Ганелону, который стоял у противоположного борта вместе с Китом. Воин, сжимая Сирингу, буравил взглядом спину Живокости. Еще по два монаха направились к Клэю и Гэбриелю. Дива следовала за ними.

– Помоги Мугу, – сказал Гэб приятелю.

– Но…

– Он управляет кораблем, ему драться некогда.

– А она… – Клэй кивнул в сторону Живокости, но тут Гэбриель вытащил из ножен Веленкор.

Клинок отливал синевой неведомых, чуждых небес. Гэбриель приподнял его, и Клэю мимолетно привиделась стая птиц в облаках, а потом полыхнул такой яркий свет, что пришлось на миг отвернуться. Через миг меч снова стал самым обычным, хоть и сине-зеленым клинком, от которого пахло сырой землей и летним дождем.

– Я с ней справлюсь, – уверенно произнес Гэб.

Клэй решил, что пора помочь Мугу.

Волшебнику, пусть и безоружному, особой помощи не требовалось. Он сдернул с головы колдовскую шляпу и начал швырять в противников окорока в медовой глазури и круги твердого сыра. Клэй стремительно бросился на одного монаха, сбил его с ног и прижал к палубе. Монах неловко замахнулся, намереваясь ударить его в висок. Клэй схватил руку обидчика, стукнул по ней холодильным молотом так, что затрещали кости, и пробормотал:

– Извини.

Монах с воплем задергался, пытаясь высвободиться, но Клэй шарахнул Призраком по колену противника.

Второй монах резко ударил Клэя в лицо. Нос Клэя хрустнул, как яичная скорлупа, голова запрокинулась, обнажив незащищенную шею. Монах потянулся было к ней, но Клэй спас себе жизнь, резко приподняв щит, который принял на себя еще один болезненный тычок кулака, предназначавшийся носу.

Щит сотрясался под градом ударов. Клэй попятился, пытаясь замахнуться Призраком, но противник не давал развернуться и так больно саданул по руке, что рукоятью молота Клэй заехал себе в глаз и простонал:

– А-а-а-о-о-о-у!

Монах самодовольно ухмыльнулся.

Щупальца холода обхватили голову Клэя, уши замерзли, мозг как будто сковало льдом. Замечательная мысль отразить следующий удар осенила Клэя лишь после того, как противник уже нанес этот удар – как нарочно, снова в лицо. Сознание помутилось, и Клэй упал на задницу, но не успел очухаться, как монах пнул его в грудь. Клэй чувствительно стукнулся затылком о палубу – если бы не холод, тисками сжимавший череп, то было бы еще больнее, – а монах резво наступил босой ногой ему на горло.

Во рту Клэя скопилась кровь, глаза заливал дождь, а вот в легких воздуха не было, что весьма досаждало.

Внезапно ступня с горла исчезла. Клэй с шумом втянул воздух, проморгался, разгоняя вихри черных искр перед глазами, и увидел Муга со шляпой, которую волшебник держал на манер заряженного арбалета. Монах, беспомощно жмурясь, орал во весь голос. По лицу его стекала горячая багровая жидкость, похожая на кровь, только до жути вонючая.

Решив воспользоваться подходящим случаем, Клэй саданул молотом монаху промеж ног. Что-то влажно хрустнуло, и бедняга, скуля, осел на палубу. Клэй отпихнул его в сторону и снова пробормотал извинения – а что еще делать после того, как дашь кому-нибудь волшебным молотом по яйцам?