Джозеф Дилейни - Арена 13. Воин [litres]

Потом мне в голову пришла еще одна ужасная мысль. Тайрон упал – и почти наверняка погиб. Но что, если Хоб ухитрился отыскать его голову и оживил ее, добавив к тем измученным душам, которых мы уже видели? Нельзя было допустить, чтобы такое случилось. Вот еще одна причина полностью уничтожить Хоба.

Нам нужно убить всех, кто встал против нас. Некоторые и вправду могут быть бедными страдающими существами, жертвами, но… у нас нет выбора.

– Отойдите! – закричал Коннит, обращаясь к нашим врагам. – Отойдите и дайте нам пройти! Отойдите или почувствуйте на себе ярость гентхаев!

Его слова прозвучали впустую; они отразились от стен и, искаженные эхом, стихли. Потому что смерть в этом месте для последователей Хоба не имела значения. Джинны не умирают так, как люди. Сущности не боялись нас. Они хотели только защитить шатек, которые обещали им бессмертие, и их собственная смерть ничего для них не значила.

Что же касается прислужников Хоба – то почему их должны были волновать наши угрозы? Единственный несомненно известный им факт – это пытки, которым подвергал их темный господин; для них существовала только его воля.

Собравшиеся перед нами ряды быстро дали ответ: по пещере пронесся смех, звучавший все громче и громче, пока наконец не раскатился презрительным громом. Когда же смех стих, враги принялись бить мечами в щиты, затопали, застучали оружием по полу – металл, дерево и кожа по камню, – и пещера зазвенела и загремела от их вызова.

Вслед за тем они напали.

Не успев сказать ни слова, Коннит кивнул Триму: грамагандар был уже наготове. Дыхание Волка вырвалось с кашлем и низким ревом, чтобы испепелить наших врагов. Многие рухнули сразу, растаяв, как только их лизнул язык пурпурного огня; другие успели пробежать какое-то расстояние, прежде чем зашататься и тоже упасть.

Немногие избежавшие импульсов огня атаковали нас сбоку. Но мы выстроились кругом, защищая грамагандар, и Коннит повел нас под атакой вперед, к мосту, двигаясь таким быстрым шагом, какой только могли выдержать несущие оружие лаки.

Очень немногие враги добрались до нашего защитного кольца, а те, что добрались, пали под стрелами и мечами гентхаев. Четыре лака по команде Трима медленно повернулись по часовой стрелке, чтобы грамагандар выплевывал огонь по кругу, и я снова ощутил вибрацию в зубах, когда сквозь меня прошел огонь. Мне вспомнились слова Коннита: «Мы воины, нам не надо бояться старости».

Мы дошли до моста, и Трим первым начал длинный подъем к высшей точке арки, взмывавшей над темной глубокой пропастью. Грамагандар был направлен назад, чтобы уничтожить любого, кто будет нас преследовать.

Я шел за Тримом, но едва поставил ногу на мост, как из темноты внизу донесся теплый ветер; буря заревела у меня в ушах, воняя гниющими морскими водорослями, выброшенными на берег моря. Это была вонь стоячей воды, в которой разложилась плоть; вонь гниения мертвой матки.

Несмотря на это, я не стал медлить, и несколько мгновений спустя ветер стих. Я услышал, как наши шаги отдаются эхом от каменного свода высоко вверху, оглянулся и увидел, что Коннит и Каласар следуют за мной по пятам, а за ними со своей тяжелой ношей тащатся четыре лака. Дальше шли Тандар и пятеро лучников-гентхаев, продолжавшие стрелять по нашим преследователям.

Мост под ногами был полупрозрачным, как кристалл, но с шероховатой грубой поверхностью. Он становился все круче и, когда мы добрались до высшей точки, внезапно сделался скользким. Я споткнулся, чуть не упал и в страхе перед глубокой пропастью пошел медленнее.

Мне подумалось, что один неверный шаг – и четыре лака, несущих грамагандар, могут обрушить все наши надежды в бездну. Однако мост был шире, чем казался, и, держась его середины, мы надеялись уцелеть.

И тут я увидел, что прямо посередине моста нас ожидают трое в темных доспехах. Последние сущности Хоба?

Трим повернулся и сказал тоном, в котором было больше приказа, чем просьбы:

– Предоставь их мне, Лейф.

Он обнажил свои мечи.

– Нет, – покачал головой Коннит. – Зачем рисковать, если есть куда более легкий способ?

Трим мрачно улыбнулся, и грамагандар перенесли вперед. Его пламя быстро очистило мост от противника.

Хобу почти конец? Все, что от него теперь осталось – это шатек, матери, которые еще могли рожать его сущности?

Ветер снова донесся из провала, наполнив наши ноздри вонью и чуть не погасив последние факелы.

Мы с Тримом добрались до вершины моста и бок о бок начали спускаться. Теперь стало видно, что эта сторона моста уходит в яму, напоминающую кратер почти круглой формы. Высокие внутренние стены обширной ямы были едва освещены; от радужного моста струилось куда более яркое сияние. Но по мере того как мы спускались, оба источника света начали угасать. Спустя еще две дюжины шагов мы замедлили ход и в сгущающемся сумраке стали поджидать грамагандар, Коннита и Каласара. Сразу вслед за ними шли двое лучников, но Тандар и остальные остались посередине моста, чтобы охранять наш тыл.

Коннит нес факел, поэтому он подошел к Триму, а я передвинулся назад.

Наконец мы добрались до конца моста; нас окружала тьма, и наши факелы отбрасывали огромные искаженные тени на стену кратера. Теперь мы видели пещеры у подножия этой стены – тринадцать темных голодных ртов, каждый из которых мог быть домом шатек. Однако нам следовало в этом удостовериться.

Внезапно я услышал странный звук – несколько легких пощелкиваний, будто трещали древние кости. Звук исходил из устья ближайшей пещеры. И вот на свет медленно появилась голова – отвратительная пародия на голову женщины: гладкая, лишенная волос, с большими светящимися зелеными глазами.

Да тут и вправду находилось логово шатек!

Лаки уже положили оружие на землю; двое целились, в то время как двое других сняли из-за спины топоры с обоюдоострым лезвием и встали лицом к шатек.

Я внимательней пригляделся к созданию: большой нос, разинутый рот, раздвинутые толстые губы, а за ними двойные ряды зубов, острых, как ядовитые клыки змеи, загибающихся назад, к темной глотке. А потом существо выбежало на мерцающий свет факела, и стало ясно, что тело его похоже на тело шатек, купленной Адой у Торговца, и на тело шатек Шалатан. Блестящее черное туловище смахивало на туловище насекомого, но имело восемь ног и было вдвое крупнее быка – эта шатек оказалась гораздо больше тех двух, которых я видел раньше.

Стремительно выскочив из пещеры, она побежала прямиком к нам, но два лака высоко занесли топоры и опустили ей на голову. Первый топор отскочил словно от доспехов, но второй глубоко вонзился в левый глаз. Шатек в муке закричала и попятилась обратно в тоннель, тряся головой и забрызгивая кровью тех, кто на нее напал. Вдруг существо подняло голову и выплюнуло в своих врагов длинную серебристую струю жидкости.