Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

То, чего так опасалась, свершилось: меня усадили на стол, и я приклеилась к нему юбкой. Сделала пометку в памяти: когда выберусь отсюда (если выберусь), обязательно сожгу к чертовой бабушке платье для пущей дезинфекции.

Лекарь сосредоточенно затеребил свою козлиную бородку.

– Значица, его премудрость отнесся к вам с подозрением. Интересно…

Щуря правый глаз, чтобы не уронить монокль, шагнул ближе.

– Мне раздеваться?

Обидится, если попрошу хорошенько помыть руки прежде, чем до меня дотрагиваться?

– Зачем?

От удивления эррол Хордис все-таки уронил стекляшку, и она повисла на цепочке, слабо поблескивая на фоне темно-серой лекарской униформы.

– А разве вы не будете меня осматривать?

Мужчина озадаченно поскреб затылок.

– Нет. Я дам вам гуантилью. – Выпятив тощую грудь, постарался придать себе строгий и грозный вид, правда, у него это плохо вышло. – Но прежде, эсселин Сольвер, я обязан вас спросить, и заранее прошу извинить меня за мой нескромный вопрос. Пожалуйста, отвечайте искренне. Это чрезвычайно важно! Состояли ли вы когда-нибудь в… хм, близких отношениях с мужчиной? Очень близких, – кашлянул неловко. – Ну вы понимаете, о чем я.

– Нет, не состояла.

Мой визави облегченно выдохнул, улыбка осветила его простоватое, с крупными чертами лицо.

– Значит, выпив гуантилью, вы ничего не почувствуете! Сейчас! – Принялся перебирать склянки и пузырьки, бормоча: – Где-то тут было у меня готовое зелье… Вкус, конечно, может показаться вам не очень приятным. Но, уверен, пара глотков теплого вина с капелькой меда его с легкостью перебьют. Эсселин Сольвер, вы любите ользанское? Отменное вино! Да куда же подевался этот злосчастный пузырек?!

Гуантилья, ользанское… Желудок протестующе отозвался, недвусмысленно намекая, что не желает принимать в себя ни то, ни другое. А хочет третьего – нормального обеда и какого-нибудь травяного отвара, которые здесь подавали вместо чая.

– Нашел! – радостно вскричал лекарь и сунул мне в руки бутылочку синего стекла.

– Вы сказали, я что-то почувствую?

Покосилась на нее с опаской, совершенно не желая выдергивать пробку. Эррол Хордис сделал это за меня.

– Нет, нет, наоборот – не почувствуете! Вы же невинная дева! Ведь так? – Видя, что я не спешу глотать сомнительного происхождения, вида и запаха снадобье, которое могло оказать на мой организм какое угодно воздействие (а вдруг отравлюсь?!), лекарь заметно сник. Вопросил жалобно: – Дева же?

– Дева, – кивнула, соглашаясь.

В самом деле, не мужик ведь. Замерла, не зная, как поступить. Пить или не пить?

– Раз дева, то почему медлишь? – раздался от двери сочащийся ядом голос Герхильда, этого драконистого великолепия.

Я вздрогнула и посмотрела на Ледяного, гадая, когда это мы уже успели перейти на панибратское «ты».

Тальден стоял, расслабленно прислонившись к дверному косяку, с руками, скрещенными на груди. Под тканью кипенно-белой рубашки вырисовывались стальные мышцы, бугрившиеся на плечах. Длинный камзол-безрукавка не скрывал, а скорее, подчеркивал контуры сильного тренированного мужского тела. Полагаю, у этого богато расшитого серебром аналога жилета имелось название, но мне оно было неведомо.

– Что-то не так, эсселин Сольвер? – снова перескочил на вежливое обращение ледышка. Вот только голос его по-прежнему сквозил насмешкой. Вежливости и уважения в нем и в помине не было.

Наверное, в своих мыслях его великолепие уже не раз успел сжечь меня на костре, как прелюбодейку. На пару с Майруэн.

– Боюсь отравиться, – призналась честно.

Если бы не лента, удерживавшая мышиного цвета волосы лекаря в тугом пучке на затылке, они бы у него наверняка встали дыбом, превратив голову эррола Хордиса в туловище хохлатого дикобраза.

Тальден помрачнел. Оторвавшись от стены, ринулся ко мне. Глаза – что две проруби. Лед и маленькие черные дырочки посередине. А ведь еще минуту назад они были безмятежно серыми.

Подвинув целителя, Скальде встал передо мной.

Зачем, спрашивается?! Мне тут же стало жарко, невыносимо душно. До дурацкой обжигающей дрожи, прокатившейся по телу, и звездочек в глазах. Хорошо хоть не сердечек.

– Эррол Хордис должен был объяснить вам, что невинной девушке настойка гуантильи не принесет вреда.

«А если просроченная?! Что тогда?!» – подумала в рифму и на свой страх и риск решила все же разобраться.

– Невинной, – закусила губу, осторожно подбирая слова, – имеется в виду чистой и телом, и помыслами или достаточно только тела?

– А у вас какие-то проблемы с помыслами?

Ладони мага властно, по-хозяйски опустились на столешницу в паре сантиметров от моих чуть дрогнувших коленей. Оказавшись в плену тальденовых рук, сжигаемая ледяным пламенем, что полыхало в глубине некогда прозрачных, а сейчас опасно потемневших глаз, я чувствовала себя сухой щепкой. А через пару мгновений и вовсе превращусь в обуглившуюся головешку.

Подумала так – и разозлилась на саму себя за неспособность бороться с чертовой привязкой. На Герхильда – за то, что провоцировал меня на откровенные мысли, необдуманные поступки и слова. На эррола Хордиса… Да просто за то, что крутился рядом!

Подавшись к магу, чтобы не думал, что испугалась, сказала вкрадчиво, выдохнула торопливо ему в губы, пока мозг снова не отключился:

– По-вашему, алиана до встречи с женихом не имеет права ни на какие чувства? Мы же не деревянные куклы, не можем приказать себе не влюбляться. Влечение, знаете ли, когда оно появляется, сильнее всех доводов рассудка.

Кстати, о влечении. Четко очерченные губы мага, которые я последние мгновения гипнотизировала жадным голодным взглядом (может, у эррола Хордиса найдется лекарство от этого наваждения?), превратились в тонкую линию. Скальде помрачнел, хотя куда уж больше. Он и так с утра ходил угрюмый и напоминал не ледяную, а гранитную серую глыбу. Гранитную с тонкой корочкой льда сверху.

– Значит, вы были влюблены, – констатировал с глубокомысленным видом.

– А если и так? Выпроводите меня из замка за недозволенные чувства к другому? Как Майруэн?

– Да, если не выпьете зелье.

Жесткий ответ и не менее жесткий взгляд, под которым надо бы ежиться, а не распаляться еще больше. Во всех смыслах этого слова.

– Вы не ответили на мой вопрос.

Я тоже умею быть настойчивой и жесткой, когда захочу. Жаль, хотелка эта не всегда включается, по большей части барахлит.

– Вам станет плохо, только если вы не девствен-ница.

Ох, Фьярра, надеюсь, в свое время ты не крутила шуры-муры с каким-нибудь симпатичным юношей из свиты папика.

Скальде смотрел на меня, не сводя испытующего взгляда. Казалось, у меня на лбу отсвечивает красное пятнышко от снайперской винтовки с лазерным прицелом. Стоит отказаться пить гуану, или как ее там называют, и меня нейтрализуют одним точным выстрелом ледяных глаз, а потом пустят в расход. Вон, эррол Хордис тоже пожирает меня взглядом. Небось уже прикидывает, что и куда будет расфасовывать.