Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Наверное, я эгоистка.

Не знаю, то ли переволновалась из-за свидания, то ли ревность, на которую не имела права, стала тому причиной – за день я так себя накрутила, что к ужину напоминала самой себе сжатую до предела пружину. Которая, если отпустить с одной стороны, обязательно больно ударит с другой.

Когда в спальню явились слуги накрывать на стол, а Мабли принесла нарядное платье, пошитое из красного бархата, лишь неимоверным усилием воли я подавила трусливый порыв прогнать всех к чертовой бабушке и запереться со Снежком в спальне. Даже стульчик подумывала к двери придвинуть и подтащить к ней пару сундуков.

Спасибо моему питомцу, вернувшемуся с очередной охоты и принявшемуся с довольным урчанием ко мне ластиться, а еще умилительно запрокидывать мордочку, чтобы преданно заглянуть своей хозяйке в глаза. Ласка кьерда помогла успокоиться, и я, дождавшись ухода парней в лосинах, заставивших стол всякими вкусностями, начала наряжаться к ужину.

– Ваша утонченность, с вами все в порядке?

От Мабли не укрылось, что я сегодня немного не в себе.

– Все просто зашибись.

Я не переставала нервно теребить рукав-разлетайку. И зачем делать их такими длинными и широкими? Неудобными, одним словом.

– Зашибись – это значит хорошо или плохо? Что-то не совсем поняла, – пробормотала девушка, глубокомысленно почесывая спрятанную под крахмальным чепцом макушку.

– Это значит…

Закончить не успела. Да и, если честно, не знала, что сказать.

С каждым днем я все больше запутывалась в себе и в своих чувствах. А увидев Герхильда, по-хозяйски переступившего порог комнаты, снова оказалась во власти безумного наваждения. Даже не постучал. Не только у меня проблемы с манерами!

– Не буду мешать.

Низко поклонившись, Мабли растворилась в полумраке дверного проема.

Я осталась с Ледяным один на один и даже не заметила, когда в спальню снова незаметно прокрался демон ревности.

– Все-таки сумели ко мне прорваться, – нарушила опасно затянувшуюся паузу. Вчерашняя закончилась тем, что Скальде пошел в наступление. Боюсь, если он и сейчас начнет со штурма, свернем мы не к столу, а совсем в другом направлении.

– Думали, меня к вам не пустят?

– Было такое подозрение.

Тальден улыбнулся уголками губ, и черты его лица, так часто походившего на высеченную из камня маску, сразу смягчились. Я вдруг поймала себя на мысли, что мне в этом лице – хоть в маске, хоть без нее – нравится все. Высокий лоб, упрямый подбородок, хищный разлет бровей. И губы… Ой, нет! Лучше не будем про губы.

– Что ж, я здесь. Надеюсь, вы этому рады, эсселин Сольвер.

В ответ я неопределенно хмыкнула. Потому что и сама не знала, что чувствую в данный момент. Чувств было слишком много, и все они теснились в моем сердце; роились, воплощаясь в сумбурные мысли, в моей голове. Нахлестывались друг на друга, сплетаясь в тугой клубок противоречий, желаний и сомнений.

– Чудесно выглядите.

От взгляда, которым его бессовестное великолепие по мне прошелся, тело накрыло пламенной волной. Появилось ощущение, что никакого платья – темно-красного, затканного серебряными цветами – на мне нет и в помине не было. И нижней сорочки тоже. И волосы, сколотые серебряными шпильками, не могли скрыть эту воображаемую наготу.

– Надеюсь, я вас не сильно разочаровала. – Светлый шелковистый завиток овил указательный палец. Я нервничала, а потому не знала, куда деть руки, вот и дергала себя за волосы или за юбку. И взгляд, то и дело обращавшийся к Герхильду, не знала, куда спрятать.

От тальдена подальше. – Мабли настояла на при-ческе.

А ведь ему нравятся распущенные волосы.

– Помню, – легкий смешок, – у вас деспотичная служанка.

Что правда, то правда.

– Может, присядем? – прервала повисшее молчание, на протяжении которого меня снова успешно раздели взглядом (по крайней мере, чувство, что стою перед ним обнаженной, так никуда и не исчезло), и первой поспешила к столу.

Увы, это был маленький круглый столик на две персоны. Хотя сейчас я бы предпочла оказаться в Карминовой комнате и усадить его снеговейшество за один конец длинного обеденного стола, а себя за другой. На расстоянии все же спокойней и безопасней. Мне и моей совести.

Вот только мы были не в столовой, а в спальне, чуть тронутой мерцанием свечей. Теплые блики жидким золотом струились по стенам, подсвечивали застланный узорчатыми коврами пол. Возле каминов было значительно светлее, а в центре стола красовался изящный подсвечник на длинной витой ножке. Отдельные же участки комнаты, например кровать, спрятанная под балдахином, утопали в густом полумраке.

Впрочем, о кровати тоже лучше не думать.

– Позвольте.

Тальден наполнил вином чеканные кубки. Мне совсем чуть-чуть, себе плеснул побольше. После чего украсил мою тарелку с ажурной золотой каемкой тонко нарезанными кусочками мяса, политыми густым, ароматным соусом.

Нос защекотал резкий запах пряностей. А пряности, говорят, самые сильные афродизиаки.

Тьфу ты! Опять всякая дурь лезет в голову!

– Тронута вашей заботой, – польщенно улыбнулась я, делая небольшой глоток. Лучше б и дальше вино пила, но вместо этого, отставив кубок, кашлянула и сама не знаю зачем выдала: – Надеюсь, эсселин д’Ольжи будет не в обиде. Что вы здесь, со мной. До сих пор, полагаю, ужинами в спальне вы удостаивали только ее.

Сказала и с силой закусила губу. Но поздно. Слова ведь не воробьи. Их не поймаешь и не перестреляешь на лету из ружья. И обратно в себя не затолкаешь. Оставалось только пожинать плоды своей несдержанности и пожаром полыхавшей в груди ревности.

Его великолепие выразительно дернул бровями, после чего с самым расслабленным и безмятежным видом откинулся на спинку кресла.

– И у вас ко мне по этому поводу имеются претензии, эсселин Сольвер?

Схватив первую попавшуюся тарелку – с песочными корзиночками, начиненными чем-то не то мясным, не то рыбным, поспешила отправить в рот одну и, кое-как протолкнув песочное лакомство внутрь, потянулась за кубком.

– Попробуйте. Жуткая вкуснятина.

Тальден сощурился и посмотрел на меня с пристальным вниманием, будто глазами собирался сделать мне флюорографию. Угощений так пока и не коснулся. Разве что пригубил немного вина.

– Не уходите от темы, эсселин Сольвер. Вы начали говорить о графине. Так закончите же.

Боюсь, если я сейчас начну «заканчивать», все эти расчудесные яства окажутся не в Герхильде, а у него на голове. Как вариант – кое-какие шедевры средневекового кулинарного искусства украсят гобелены и пол.

Выдохнула, пытаясь унять пустившееся вскачь сердце. Никак не уймется, сумасшедшее; все в хозяйку. Убеждая себя, что я тоже могу быть чуточку ледяной, с самым безразличным видом проронила: