Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Если со Скальде что-нибудь случится…

Переплетя руки, князь и графиня продолжили прогулку уже вместе, постепенно отдаляясь от замка. Минуя печальных ледяных красавиц, припорошенные снежным крошевом скамейки и каменные беседки, почти не различимые на фоне белоснежного убранства парка.

– Это от того у вас такое хорошее настроение, ваша светлость? Радуетесь приближению весны?

– И ей тоже, – загадочно усмехнулся Игрэйт. – А сейчас я и вам настроение подниму. Мне больно видеть вас такой, моя дорогая графиня. В последнее время вы сами на себя не похожи. Первая красавица Сумеречного двора должна ослеплять улыбками и радовать нас своим чарующим смехом.

Даливу раздражало слащавое обращение «моя дорогая графиня» и то, как князь Темнодолья на нее поглядывал: с издевкой, прекрасно понимая, что ее гложет.

Оставив формальности, ее сиятельство сухо поинтересовалась:

– Чего вы хотите, Игрэйт?

– Вопрос не во мне, моя дорогая. А в том, что нужно вам. Вам и никому другому, – сладко прощебетал Хентебесир.

– И что же, по-вашему, нужно мне?

– Мой дражайший кузен, Скальде Герхильд, разумеется. Ходят слухи, что его великолепие к вам охладел. – Довольный последовавшей за этими словами реакцией – лицо графини перекосилось от гнева – тальден искушающе продолжил: – Но это можно с легкостью исправить, устранив, скажем так… причину его охлаждения.

– И что же это за причина такая? – угрюмо посмотрела на мага молодая женщина.

– Одна небезызвестная нам всем алиана.

– Алиан сейчас в Ледяном Логе много.

– Не прикидывайтесь наивной, моя дорогая, – усмехнулся Огненный, и обычно мягкие, невыразительные черты лица заострились, приобрели пугающую хищность и резкость. – Вам не идет роль глупой гусыни. Вы прекрасно знаете, о ком я. Об эсселин Сольвер, с которой не далее как вчера уединился наследник. Только не говорите, что вы об этом не слышали.

– Слышала, – нехотя выцедила из себя первая красавица империи.

– Тогда, полагаю, вам уже успели доложить и о том, что у них сегодня намечается интимное свидание. В личных покоях Фьярры.

Несмотря на студеный воздух и мороз, от которого пощипывало кожу, графине д’Ольжи вдруг стало жарко. Кровь прилила к щекам. Запнувшись, ее сиятельство выдернула руку из пальцев мага и расстроенно воскликнула:

– Если Скальде нашел свое спасение и свое счастье, то мне, да и вам тоже, остается только за него порадоваться!

Князь Темнодолья закатил глаза.

– Бросьте, ваше сиятельство. Вам прекрасно известно, что шансы у девочек равны. Любая из них, став его ари, может как выжить, так и погибнуть.

– Но раз он неравнодушен к эсселин Сольвер, вероятность, что она примет его силу, возрастает.

– Не будет эсселин Сольвер, он увлечется любой другой невестой. Да хотя бы той, смазливенькой такой, на которую заглядывался раньше. Как ее там… Кроткая мышка. А, вспомнил! Рианнон.

– Зачем вы мне все это говорите?

Легким взмахом руки Игрэйт поманил опечаленную женщину за собой. Обогнув фонтан, одно из тех мраморных произведений искусства, что летом наполняли парк задорным журчаньем, вкрадчиво проговорил:

– Все очень просто, графиня. Мне нужна Фьярра. Вам – Скальде. Женатый на угодной вам алиане. Уж с вашей подачи малышка Рианнон сумеет разжечь в нем прежний интерес, а может, даже и страсть. Но для этого прежде следует убрать с его глаз эсселин Сольвер.

– Я не стану вам помогать, – отрезала Далива.

– Напрасно упорствуете, милая. Вы посвятили себя Герхильду, а что получили взамен? В лучшем случае, он сбагрит вас первому попавшемуся вассалу из какой-нибудь забытой богиней глубинки. И станете вы женой незнакомому человеку, будете доживать свой век в его замке, вдали от двора и столицы.

А может так случиться, что от вас попросту избавятся, заперев, как безымянную монашку, в уединенной обители, где вы до конца дней своих будете с утра до ночи читать молитвы. Поверьте, и не такое случалось с императорскими фаворитками, – зловеще усмехнулся Хентебесир, уверенный, что его красноречие найдет отклик в истерзанном ревностью и страхами сердце молодой женщины. – Но что более вероятно, вас посадят в карету и отправят домой, в Рассветное королевство. Думаете, вас там ждут? Много ли найдется магов, влиятельных людей с громкими титулами и именами (а на меньшее вы, полагаю, не согласны), которые захотят жениться на женщине, пусть и такой утонченной красавице, как вы, моя дорогая, но все же два года согревавшей постель другому?

– Вы забываетесь, князь! – вспыхнула д’Ольжи.

– Правда часто горчит. А порой бывает ядовитой. Но вы сильная и разумная женщина. Уверен, сумеете ее принять и попытаетесь изменить ваше будущее к лучшему.

– Я не сделаю ничего, что навредит Скальде.

– Ну вот, вы опять играете, – укоризненно покачал головой Хентебесир. – А ведь мы с вами не в театре. К чему все это жеманство? Мне прекрасно известно, чего вы желаете. Единственное, что вас заботит, это как бы и дальше блистать при Сумеречном дворе. Утереть нос придворным сплетницам и остаться фавориткой наследника, единственной и неповторимой. А в будущем стать любимой женщиной императора. Я же хочу жениться на княжне Лунной долины.

– Влюбились? – горько усмехнулась ее сиятельство.

– Влюбился, – согласился тальден, жестко закончив: – И сделаю ее своей. В ваших интересах оказать мне посильную помощь. Сейчас, пока кузен еще не привязался к ней окончательно.

Далива встала перед непростым выбором. Пожертвовать собой, своими надеждами и мечтами ради любимого мужчины, который так неожиданно от нее отвернулся, тем самым больно ранив? Или еще побороться за ледяное сердце Скальде Герхильда и за возможность быть с ним?

Ее сиятельство недолго мучилась сомнениями и чувством вины. Вскинув на тальдена взгляд, тихо спросила:

– Что вы намерены предпринять?

– Отвадить его великолепие от моей алианы в самое ближайшее время. А если точнее – на празднике Нового года. И вы мне в этом поможете, моя дорогая графиня.

Игрэйт довольно усмехнулся, предвкушая, как уже совсем скоро Фьярра перестанет быть невестой ненавистного кузена. И тогда ничто не помешает ему сделать ее своей.

С утра пораньше ко мне заявилась эссель Тьюлин с целым вагоном упреков и претензий. И еще с несколькими, совсем немаленькими, ими же забитыми тележками. По мнению свахи, вся вина за неподобающее отношение его великолепия к своей невесте, то бишь к бесстыжей мне, целиком и полностью ложилась на мои хрупкие плечи. Мол, нечего вести себя с наследником столь вызывающим образом, провоцировать его, цитируя придворную даму, на всякие глупости.

Это она еще не знает, насколько неподобающе Герхильд вчера со мной обошелся. Иначе бы снова закатывала глаза и хваталась за сердце. А если б узнала, как я сама желала этого его неподобающего поведения… Наверняка эссель Тьюлин сделала бы все возможное и невозможное, чтобы предотвратить грядущий ужин.