Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Пока она строчила словами, будто из пулемета, без сожалений опустошая «обойму», во внешнем облике Скальде ничего не менялось. Только на шее чуть заметно вздулась темная жилка и сильнее обозначились на скулах желваки.

Я уже всерьез задумалась о том, что скоро веселый праздник незаметно сменится грустным торжеством – пышными поминками придворной свахи. Герхильд же тем временем подхватил мадам под руку и потащил в сторону. Из-за какофонии, царившей в зале, я не могла расслышать, о чем они там толкуют. Но судя по лицу почтенной дамы, приобретшему меловой оттенок, в кои-то веки наставляла не она, а наставляли ее.

Выразительно поджав губы, эссель Тьюлин расширившимися не то от страха, не то от обиды глазами смотрела на Скальде. Придворные меж тем, растянувшись по залу и выстроившись стройными рядами, вовсю наслаждались вторым танцем.

Массивная кованая люстра подозрительно раскачивалась. Вот будет дело, если приземлится кому-нибудь на голову. Плохо – если на танцующих. А если на Хентебесира, то ради бога. Стены, пол и, кажется, даже потолок дрожали от громких хлопков и неустанного стука каблуков. Танцующие топали с таким усердием, словно соревновались в умении высекать из камня искры.

Из камня пока что ни у кого и ничего высечь не получилось, а вот у меня от этого оглушительного грохота перед глазами уже вовсю искрилось. Из-за скопления разгоряченных тел, многие из которых были окружены стойким душком перегара, в тронном зале стало невыносимо жарко. Пыталась вздохнуть – не вышло; и слабость, отступившая, пока Скальде находился рядом, снова вернулась.

Всего стало слишком много. Людей, улыбок, смеха. Резких хлопков, невыносимой дроби каблуков. Такое ощущение, будто они не ползают по залу, а яростно отбивают чечетку ногами. Чечетка звучала и в моей голове, заставляя морщиться, хвататься за стену рукою в поисках опоры. Перед глазами мелькали звездочки, слепя и заполняя собой все видимое пространство.

Я двигалась почти на ощупь, а оказавшись в полумраке галереи, жадно глотнула свежий воздух. Здесь дышалось значительно легче, и холодок, мурашками пробежавший по оголенным плечам и спине, помог немного прийти в себя.

Сердце постепенно возвращалось к привычному ритму. Я приникла к бугристой кладке, наслаждаясь исходящей от камня прохладой. Дурацкое вино – не следовало его пить. И я глупая, позабывшая о своем талисмане. Может, из-за того, что привязка к Скальде снова начала действовать, меня так колбасит? Надо бы послать за украшением слугу. А пока вернусь-ка лучше в зал, к подругам и десерту.

Хороший был план. Но, как вскоре поняла, трудно выполнимый. Не успела я ни вскрикнуть, ни даже протестующе пискнуть, чьи-то жесткие пальцы с силой сжали мое запястье – до боли, до чернильных клякс, расползшихся перед глазами – и утянули меня в темноту.

Тальден сдерживался из последних сил. Прежде, чтобы укрощать эмоции, ему не требовалось особых усилий. Наоборот, не чувствовать было проще. Сейчас же обычно не свойственные ему раздражение и злость заставляли закипать кровь, превращая в крошево лед многолетней выдержки.

Девушка, пленившая его воображение, ставшая для него наваждением, была так близко и вместе с тем бесконечно далеко. Еще не все испытания были пройдены, и, если сейчас он уступит слабости и сделает эту девочку своей ари, будучи не до конца уверенным, сумеет ли она принять его родовую силу… Что, если Фьярра по его вине погибнет?

Скальде ненавидел слабости. В людях, что его окружали. А в самом себе – так тем более. Самое правильное – пока держаться от нее подальше. Но как же это непросто, когда она рядом! Прекрасная в своей естественности и простоте. Полная жизни, света, огня. Всего того, чего ему самому недоставало.

Отделавшись от общества придворной свахи и ее слезных просьб потанцевать с каждой невестой хотя бы по одному танцу, Скальде вернулся на трон. Девушки, плечи которой, словно шелковая пелерина, укрывало золото волос, не было среди танцующих. Вязкий полумрак, скрадывавший дальние углы зала, мешал рассмотреть лица придворных, не пожелавших принять участие во всеобщем веселье. Была ли Фьярра среди них? С подругами? Или ее снова осаждает какой-нибудь идиот из придворных, вроде Крейна? Непривычное чувство, ревность, отравленной плетью хлестануло по сердцу.

Завтра же он пожелает герцогу доброго пути в Темнодолье. А если кузена что-то не устроит, могут убираться оба.

– Хороший получился праздник, – бесшумно приблизилась к трону ее сиятельство. Плавно покачивая бедрами, по которым струился шелк роскошного серебристого платья, не спеша поднялась по ступеням. Грациозно опустилась в реверансе, позволяя дракону в полной мере насладиться глубоким вырезом ее наряда, обрамленным ниткой голубого жемчуга, и только потом встала позади тальдена, положив беленькие ручки на высокую спинку кресла. – Но ты все равно чем-то недоволен.

– Почему не танцуешь? – отстраненно поинтересовался Герхильд, продолжая скользить взглядом по залу, хоть и понимал, что его поведение совсем не вяжется с мысленной установкой: держаться подальше от Фьярры.

– Надеялась, ты удостоишь меня танцем.

Далива тоже не отводила от собравшихся глаз, а отыскав среди сонма лиц напряженное лицо Хентебесира, чуть заметно кивнула.

Необходимо дождаться, когда Игрэйт подаст знак. Девчонку увел Крейн, но герцогу нужно время. Чтобы завести, распалить алиану. Чтобы Скальде нашел ее обнаженной, стонущей и на все готовой. Опьяненной поцелуями «любовника», охватившей их обоих страстью.

– Танец с тобой алианы могут расценить, как оскорбление.

– И, конечно же, они совсем не оскорбились, видя тебя танцующим с эсселин Сольвер. В то время как им ты не даришь не то что улыбки, даже взгляда, – в голосе графини сквозила ирония.

Занять тальдена ничего не значащей беседой оказалось несложно. Куда сложнее заставить Скальде пойти с ней. Далива чуть заметно нахмурилась, но потом в который раз напомнила себе, что все у них получится. Уже получилось. Она сумеет выманить Герхильда. Разыграет какую угодно комедию, лишь бы он последовал за ней. Князь тоже обещал позаботиться о «зрителях». Осталось только набраться терпения и дождаться сигнала. И надеяться, что зелье подействует.

Рианнон клялась и божилась, что Сольвер выпила все до последней капли. Прошло уже более трех часов с их посиделок в гостиной, а значит, у Фьярры нет шансов.

Пока графиня предавалась одним ей ведомым мыслям, чувствуя, как по телу пробегает приятная дрожь волнения и ликования, Скальде пытался справиться с иным чувством: его снова все раздражало. Особенно стоящая у него за спиной женщина.

– Ты что-то хотела?