Игорь Алгранов - Академик [СИ]

– А ты, Се-пай, почем знаешь про претендента из смертников? – перебил его Та-ри. – Не помню такого что-то.

– Оттого и не помнишь, что скрывают. Но некоторые старики, вроде меня, еще помнят полный текст. И знают...

– Что знают? – в свою очередь с интересом спросил тощего старика Гоша.

– Что отказаться от вызова смертника Верховный не может. Только с такими условиями про смертников Ле-он и смог продавить в Совете новый завет Турнира сразу после Душной войны. А еще, в исключительных случаях, он может против претендента выставить брата или племянника. Только вот где такого смертника взять, что захотел бы бросить вызов Самому и биться со своими... Ведь проиграешь – пощады не жди, тут же тебе и приведут приговор в исполнение. Помилования не будет. Но зато это настоящий шанс поймать удачу за хвост.

– Интересно... – произнес Гоша, диву даваясь от такого поворота дел. Выходило, что при счастливом исходе дела (очень счастливом!) любой смертник имел шанс стать правителем. Тогда понятно, почему нынешние власти скрывают такую возможность. Если конечно лысый старик не врет, – подумал Гоша. – Кстати, это все хорошо объясняет несменяемость нынешнего правителя. Что-то такое он придумал с этими смертниками... Кстати, о турнирах! Те воры между собой все время говорили о каком-то Темном Сходе...

– А что ты знаешь про Темный Сход? – спросил он лысого старика Се-пая, переваривая услышанное.

– Это ты про Турнир Воров? Хе-хе, странно, что ты спрашиваешь, если даже про Большой Турнир мало что знаешь... А я ведь когда-то участвовал в нем.

– Правда? Я, выходит, тоже. Вчера.

– В самом деле? Наверняка, в отборе... Из какого же ты клана, сынок?

– Получается, из того, что в Тринадцатом Нижнем.

Старик усмехнулся.

– «Быки». Понятно... Решили тебя втемную использовать.

– Это как это?

– Ну, ты явно не из воров...

– Как ты догадался?

Се-пай снова усмехнулся.

– Тут и без лупы разглядеть можно. Ведь даже имени клана не знаешь. И говоришь чудно. Небось, предложили тебе за бабки выступить?

– Ну... – замялся Гоша, – в общем да.

– Ну вот я и говорю – втемную. В клан тебя не приняли. Надеялись просто приподняться в турнирной лестнице – для нас, воров, это важно. А если тебя покалечили бы, то и взятки гладки...

– То есть?

– Дали бы тебе немного бабла – и отвали. А если бы стал членом клана – были бы обязаны обеспечить твое лечение. У нас с этим строго, знаешь ли. Своих не кидаем.

Старик снова улегся, показывая тем самым, что разговор окончен.

– Ясно...

Гоша тоже растянулся на нарах и мысленно присвистнул. Чем дальше влез, тем громче маты. Это же надо! Так глупо влипнуть в очень странную историю с местными ворами... И в результате оказаться здесь с неиллюзорной перспективой пожизненного или того хуже – участия в каких-то жутких боях за власть! Легально! Причем с высоким шансом летального исхода. И очень маленьким – стать горожанином. А уж вызывать на бой Правителя – и вовсе, похоже, чистое самоубийство...

Все таки, интересная тема, – подумал Гоша, переворачиваясь на другой бок на жестком ложе. – Хоть диссертацию пиши о средневековых нравах в современном обществе Тайи. Так глядишь, и в самом деле настоящим местным академиком стал бы... Лет через двадцать. Гоша даже улыбнулся своим мыслям. Хм... Все таки, я – неисправимый оптимист, – подумал он.

Внезапно из коридора донесся лязг открываемых замков, затем, спустя полминуты, к клетке Гоши и старика подошел Страж и ткнув пальцем в сторону Гоши, коротко бросил:

– Новенький – на выход.

Дверь отъехала в сторону. Старый вор, снова было повернувшийся лицом к стене, развернулся вполоборота и стал наблюдать за Гошиными движениями.

– К Кормчему поведут, – сказал он вдруг, – Пожелал бы удачи, но с тобой и так все ясно, сынок.

– Что ясно? – спросил Гоша старика, но Страж грубо прервал его.

– Не разговаривать!

– Узнаешь, – тихо произнес старик, опять поворачиваясь к стене.

Охранник строго взглянул на него и подтолкнул Гошу к выходу.

Шли они не очень долго – всего пять или шесть длиннющих пролетов метров по триста с бесконечными рядами камер смертников и пожизненных, а потом неизвестное количество этажей вверх до уровня администрации. А там еще несколько длинных коридоров с множеством дверей по обоим краям. И, наконец, они уперлись в торце одного из коридоров в массивную, обитую коричневой кожей двустворчатую дверь. Надписи на двери было не разобрать – опять сплошные витиеватые закорючки. Но определенно, за дверью было большое начальство.

– Ну, вот, наконец, и наш очередной кандидат в герои! – добродушно и жизнерадостно произнес довольно смешным тенорком совершенно необъятный толстяк в серой форме местной охраны с еще незнакомыми Гоше знаками отличия на груди и плечах. Вот, вероятно, то самое местное начальство, – подумал он.

– Я в герои не нанимался, вообще-то, – тихо произнес Гоша.

– Это ты зря, не наговаривай на себя, – с явной издевкой в голосе ответил толстяк и взял со стола лист тонкого гибкого пластика. – Вот, взгляни – тут черным по белому пропечатано: «Обнаружен в месте подозрительной метеоритной активности, в ситуации, не исключающей участия подозреваемого в диверсии, учиненной вражеской стороной». Или вот дальше посмотри – «вступил в нежелательные близкие контакты третьей степени с горожанином первой категории». А дальше так и совсем интересные вещи: «Участие в запрещенных боях с участием организованных преступных сообществ». И совсем уж непотребное: «Препятствовал проведению секретной операции по поимке...». Ну, куда это все годится? Да тут на четыре смертных приговора, а не на три! – толстяк картинно потряс листом в воздухе, изображая прокурора в суде. – А ты говоришь, в герои не записывался. Считай, ты полностью в игре, приятель. И да, зови меня Кормчий. Я здесь управляю всей этой посудиной, бегущей по крутым волнам политической жизни Потиса, и имя ей «Арена»!

– Какой еще игре? – недовольно спросил Гоша. Час от часу не легче, – подумал он. – Еще и начальник тут, походу, с головой не очень дружит...

– В самой лучшей из всех придуманных на Тайе. Самый честный и справедливый Турнир на свете проходит ежегодно на нашей Арене. Миллионы восторженных зрителей! Победитель заслуженно получает великую награду – править миром! – Толстяк снова встал в позу. – Ну или его половиной, не важно.

– И в чем же моя героическая роль? – осторожно спросил Гоша, начиная смутно догадываться, но все еще не веря своим мыслям на этот счет. – Претендовать на роль правителя я не планировал.

Толстый рассмеялся во весь голос.

– Ну ты шутник, Сэдовы ребра! Кто ж тебя возьмет на эту роль, дубина? Дураков нет.