Дэйв Хатчинсон - Осень Европы [litres]

– Заявился позавчера с рюкзаком. Сказал, что у него какое-то дело к Аарво, и ему нужно остаться на пару ночей. И надо отдать ему должное, у него правда было дело к Аарво.

– Это же его типичное поведение, Ивари, – устало сказал Руди. – У него назначена где-нибудь встреча, он искусственно создает ссору и хлопает дверью, а на самом деле просто едет на встречу. Он поступал так всю жизнь. Ты еще не догадался?

Франсес оскалилась на него.

– Не смей так разговаривать с моим мужем.

– Кофе? – спросил Ивари.

Руди пожал плечами.

– Так или иначе, – продолжил Ивари, наливая кофе, – Марет звонила вчера вся в слезах. Они поспорили, папенька хлопнул дверью, и она испугалась, что он сделает какую-нибудь глупость.

Руди фыркнул.

– Тоже типичное поведение.

Ивари выпрямился и мягко показал на Руди кофейником.

– Можешь умничать, сколько хочешь. Но некоторым из нас приходится проводить с ним все время.

Руди уставился на брата.

– Этим утром мне пришлось съездить в Аасуметса и лично сообщить Марет, что папенька жив и здоров и останется с нами. Она за него очень переживает. Она бы тебе понравилась.

– Только мы не встретимся, – предупредил Руди.

Франсес вздохнула и посмотрела на часы. Потом перевела взгляд на Ивари.

– Он опять за свое.

– Не знаю я, когда у него это началось, – сказал Ивари. – Он просто слишком много выпил.

– А это правда что-то новенькое, – добавил Руди.

Ивари открыл замок на двери в ванную отверткой, которую держал для этого под рукой. Они стояли на пороге и смотрели на Тоомаса, который сидел на унитазе со спущенными до лодыжек джинсами и семейниками. Голова привалилась к стене, глаза закрыты, а сам он мягко похрапывал.

Франсес, стоявшая за их спинами, произнесла:

– В первый раз это встревожило. Во второй раз это было даже забавно. Теперь? – она покачала головой. – Я на незнакомой территории. Понятия не имею.

– Что вы обычно делаете в такой ситуации? – спросил Руди, надеясь, что ответом будет: «Бросаем старого говнюка на ночь, пока из-за сидушки не перекроется циркуляция крови и у него не откажут ноги. Или пока он хотя бы не подхватит пневмонию».

– Ну, – признался Ивари, – если ты это снимешь и выложишь онлайн, уверен, у тебя будет большая аудитория.

Руди скривил лицо.

– Я боялся, что ты скажешь что-нибудь в этом роде.

Франсес добродушно опустила огромные ладони на их плечи.

– И здесь я оставляю сынов Тоомаса вершить их волшебство. С меня хватит. Спокойной ночи, мальчики.

– Как думаешь, кто-нибудь сделает это для нас, когда мы будем в его возрасте? – спросил Ивари, когда она ушла.

– Я вообще не планирую дожить до такого состояния, – ответил Руди. – А ты?

Ивари покачал головой.

– Не-а. Мы это обсуждали. Как только я до этого дойду, Франсес найдет себе модель с более качественным поведением.

– И ты ей веришь?

– А ты?

Руди задумался.

– Значит, лучше не доживать до такого состояния.

– У нас есть и гены мамы, – сказал Ивари. – С нами этого не будет.

– Нет, – согласился Руди. – Мы раньше сбежим.

– Ты, в конце концов, узнал, куда она пропала?

Руди покачал головой. Когда-то ему очень хотелось это знать, но, когда он вырос настолько, что мог что-то сделать, ему уже хватало разочарований от родителей.

– А я искал, – сказал Ивари. Руди посмотрел на него.

– И?

Брат покачал головой.

– Тебе лучше не знать.

– Ивари, – сказал Руди со всей серьезностью. – Мы стоим и смотрим на нашего отца, который заснул на толчке со спущенными трусами. Разве что-то может быть хуже?

Ивари пожал плечами.

– Ну, она уехала в Англию.

– Прошу прощения?

Ивари кивнул.

– После того как она оставила нас, она уехала в Англию. Это место называется Донкастер. Дальше я уже не знаю.

– Ты уверен, что это была она?

– О да. Политики, которые приезжали сюда и фотографировались со мной? Они всё повторяли: «Что угодно, Ивари, скажи только слово». Они это, конечно, говорили несерьезно, думали, что я буду просить денег, но время от времени я спрашивал у них о матери.

– И они не поленились поискать?

– Проверить я, конечно, не могу. Но ты только подумай, Донкастер! Либо это правда, либо кто-то мнит себя писателем.

– А у нас есть родственники в Англии? – спросил Руди, не потому, что ему было интересно, а потому, что каждая минута, пока Тоомас сидел без сознания со спущенными на лодыжки трусами, была маленькой победой над отцом.

– Я их найти не смог, – признался Ивари, сам подозрительно не торопившийся прийти Тоомасу на помощь. – Кажется, был кто-то, кто ездил в Плимут?

Руди покачал головой.

– Он вернулся. Почти сразу же.

– Я так и думал, – Ивари посмотрел на отца. – Ну что, хватит ждать?

– Камера есть?

– Есть, но разве тебе станет от этого легче?

– За последние годы бывали моменты, когда могло бы стать, – признался Руди.

– У меня тоже.

Они так и стояли бок о бок, довольно долго не двигаясь с места, и глядели на отца, пока он храпел и причмокивал на унитазе.

Наконец Ивари сказал: «Да ну все к черту», – и шагнул вперед, и Руди шагнул за ним.

Потом они удалились в кабинет Ивари, где у того была бутылка «Джонни Уокер Блю Лейбл» и вытяжка, такая мощная, что засосала бы и машину, – Франсес была против курения в доме. Ивари сходил на кухню за стаканами и графином воды, затем закрыл дверь кабинета, включил вытяжку и поставил на свой стол бутылку, стаканы, графин и маленькую керамическую пепельницу. Отодвинул свой старый стул «Аэрон» от стола, Руди досталось удобное мягкое кресло в углу рядом со шкафами.

– Ну, – сказал наконец Руди, – все прошло лучше, чем я ожидал.

– Это намного проще, когда кто-то помогает, – признался Ивари, выдвигая ящик стола и доставая «Мальборо» и зажигалку «Зиппо». Он помахал пачкой сигарет Руди, но тот покачал головой и показал брату портсигар с маленькими сигарами. – Вот Франсес мне не помогает.

– Я ее не виню, – сказал Руди, закуривая сигару. Ивари налил по пальцу виски в стаканы, протянул один Руди.

– Не забывай о воде.

– Спасибо. Откуда у тебя «Блю Лейбл»?

– О боже, – Ивари откинулся в «Аэроне» и закинул ногу на ногу, доставая сигарету из пачки. – Не поверишь, но привозит кое-кто.

– Кое-кто?

Ивари кивнул, закуривая.

– Знаменитости, – сказал он сквозь облако дыма. – Грабянский. Президент. Им неудобно посещать парк без подарков. Цветы. Фрукты. Мягкие игрушки. Флешки с их фолк-музыкой. Шоколад. – Он взял стакан и покачал. – Алкоголь, – отпил. – Самый полезный подарок.

Руди разбавил свой виски водой, отпил, добавил еще.

– Бóльшую часть мы делим между собой, – продолжал Ивари. – У Кайсы и Яана пара детишек, так что они получают все плюшевые игрушки. Михель обожает этническую музыку, так что она обычно достается ему. Цветы остаются в особняке. С ними там веселее. – Он затянулся сигаретой, выдохнул через ноздри. – Американцы подарили нам машину.