Дэйв Хатчинсон - Осень Европы [litres]

– Почему я?

– Не понял? А. Просто случайность, вот и всё. У меня был список из полдесятка человек, которые могли это сделать. Я не хотел пользоваться стрингерами; хотел, чтобы это был человек с опытом, чтобы всё сделали правильно.

– Надо было разбить заказ на сегменты и поручить разным людям.

– Да, так сохраняется анонимность, я знаю. Но чем больше людей о чем-то знает, тем выше шанс, что оно выплывет. Я решил, что лучше передать заказ кому-то одному. – Лео посмотрел на часы – дешевая распечатка, которая выглядела как бесплатный подарок к его напечатанным ботинкам. – Ложись спать. Еще пару часов ничего не будет.

– Да ты шутишь.

– Ты наверняка вымотался. Я – точно.

– Ни фига. Расскажи, из-за чего погибли мои друзья, а я оказался в бегах. Вот и не захочется спать.

И тогда Лео – вернее, Руди, – рассказал ему безумную историю о шефах, ресторанах, катастрофических скачках, раскаленных чемоданах и головах в шкафчиках, беспорядках в национальном парке, палатах фальшивых барристеров, переездах инкогнито с места на место, длившихся год. Пару раз рассказ прерывали звонки на один из одноразовых телефонов, на которые Руди лаконично отвечал. Наконец – снаружи уже занимался день – получив звонок, Руди протянул телефон Сету, и, когда тот взял его и приложил к уху, он услышал голос отца, который требовал ответов, какого хрена происходит и почему в его доме незнакомец с пистолетом.

– Пап, – сказал он, дождавшись короткой паузы. – Пап, просто отправляйся с ними. Они должны тебе помочь. Они доставят тебя в безопасное место.

– Безопасное? От чего безопасное? Куда?

– Просто отправляйся с ними, пап, очень прошу. Я скоро перезвоню, – Руди уже протягивал другой телефон. – У меня еще звонок. Я перезвоню, – и он взял второй телефон и начал тот же разговор с сестрой.

Когда он закончил и сложил телефоны на столе, Руди сказал:

– Возле дома твоей сестры кто-то был.

Сет уставился на него.

– Я просил взять их живыми, чтобы понять, кто их послал, но случилось… эм-м. – Руди пожал плечами. – Так или иначе, теперь твоя семья уже направляется на конспиративные квартиры. Завтра-послезавтра я организую для них что-нибудь более постоянное. Теперь ты ляжешь спать?

Сет проснулся только к вечеру, чувствуя усталость и головную боль. Руди нигде не было, но его сумки – и заказной игольчатый пистолет – остались на месте, так что Сет быстро принял душ, переоделся в свежее и вышел прогуляться.

Руди он нашел в почти пустом баре-ресторане мотеля: тот тихо разговаривал по одноразовому телефону и так буравил взглядом бутерброд с сосиской перед собой, словно тот нанес ему непростительную обиду. Сет заказал американо и бургер и сел напротив молодого Курьера.

– Итак, – сказал он, когда Руди закончил разговор. Руди потер лицо.

– Ну, боюсь, Роджер Кертис бесполезен. Его разыскивают за убийство твоего соседа и его девушки, – он покачал головой. – Довольно элегантно, если подумать. Кто-то менее изощренный подставил бы тебя или меня.

– Я могу тебя вытащить, – сказал Сет.

– Прошу прощения?

– Может быть, я не такой великий и могучий, как ты, но у меня есть контакты. Я могу тебя вытащить. Но это недешево.

– Все стоящие вещи недешевые, – пожал плечами Руди. – Я чувствую, что ты недоговорил какое-то «и».

– Я с тобой.

К чести Руди, он даже не пытался его отговорить. Только устало кивнул.

– Да, что ж, другого я и не ожидал. Мне кажется, или есть еще какое-то «и»?

– Придется поехать в Шотландию.

Руди открыл рот, чтобы что-то сказать. Закрыл.

– Все дело в юрисдикции, – сказал Сет. – И Актах Объединения.

Руди покачал головой.

– Я почти год провел в бегах, пытаясь выбраться из этой сраной страны. Почему раньше никто мне об этом не сказал?

– Это тонкость, – объяснил Сет. – Для самых внимательных. По сути, язык тела. Наверное, во всей стране есть не больше десятка человек, которые знают о ней, и они не хотят, чтобы все вокруг были в курсе, уж слишком это скверно выглядит.

Они ехали через дождливые вересковые пустоши и леса Нортумберленда. Второстепенная дорога была в плачевном состоянии, и подвеска «Эспейса» то и дело скакала на ямах и колдобинах в асфальте. Было полвторого дня, а свет уже становился слабым, дрожащим, будто под водой.

– Ты хочешь мне сказать, – спросил Руди, – что границы там нет?

Сет вздохнул.

– 1603 год, – сказал он. – Яков VI, король Шотландии, становится Яковом I, королем Англии. Большинство думает, что тогда-то Англия и Шотландия и стали одной страной, но на самом деле, хотя монарх был один, корон по-прежнему оставалось две.

– Потому что объединить две страны не проще, чем разделить одну, – сказал Руди. Он закурил маленькую сигару, чуть приоткрыл водительское окно, чтобы выпустить дым.

– Раньше было проще, – сказал Сет, – но это еще когда короли носили доспехи и выезжали на поле брани на охрененных жеребцах, и, чтобы победить, надо было всего лишь убить вражеского короля, – он вытащил сумку из-под ног, покопался в ней и достал яблоко. Откусил. – Короче, у них было три попытки объединения. Первая – при Якове I. Он называл себя «Королем Великобритании» и думал, что объединит всех на раз, но английский парламент забеспокоился, что из-за этого некоторые его полномочия как короля Шотландии распространятся на Англию. Так что близко, но мимо.

Вторая попытка предпринимается в 1654 году. Кромвель захватывает во время Гражданской войны Шотландию, а потом выпускает эдикт, которым учреждает Содружество Англии, Шотландии и Ирландии. Шотландия посылает парламентариев в Вестминстер. Все это, конечно, автоматически улетучивается, когда на престол восходит Чарльз II, и шотландские парламентарии едут домой. Он пытается снова заговорить об объединении в 1669 году, но все буксует.

– И детей в этой стране заставляют все это учить? – спросил Руди.

– Это все только присказка, – ответил Сет. – Короче. 1707 год. Королева Анна. Ратифицирован Акт об Унии. И с тех пор шотландцы хотят уйти.

– Сволочи неблагодарные.

– Кажется, официально шотландцы заговорили о децентрализации в середине девятнадцатого века, – сказал Сет. Покачал головой. – А потом все охренительно запутывается. Но суть в том, что, когда двадцать лет назад они все-таки отделились, все произошло довольно поспешно, хотя и после долгой и непростой истории, и обе стороны затаили немало обид.

– И внезапно, всего лишь через четыреста лет, между странами появляется граница.

– Ну, граница была всегда, просто в основном отмечалась только парой знаков или фермерскими заборами. Можно было ездить на машине, на поезде, даже переходить пешком. Никто тебя не останавливал. По большей части, ты даже не замечал, что ее пересек. Но да. Внезапно появилась граница. Которую надо защищать, патрулировать, контролировать.