Дэйв Хатчинсон - Осень Европы [litres]

Ключи к этому защищенному залу были только у Капитана Тодта и доктора. Капитан вошел, отступил, чтобы пропустить невидимого Курьера, затем прикрыл за ними дверь и запер.

– Он наконец пришел, дядя, – сказал Капитан.

Курьер позади него снова появился и снял шлем. Пару секунд спустя синтезированный голос из динамиков за резервуаром произнес:

– А ты не торопился, повар.

Курьер уставился на резервуар.

– Фабио?

Плавун прибыл в Муниципалитет в неблагоприятное время. Капитан уже много лет присматривался к Двадцатке и видел многое. Лейтенант подбирал ключи к другим членам иерархии, нашептывал на ухо, раздавал обещания. Аншлюс, как сказал бы покойный отец Капитана. Напряжение между ними росло уже много недель. Капитан начинал верить, что пережить эту ситуацию сможет, только если сделает сильное заявление, размажет Хавьера по стенке.

А потом, однажды поздно ночью, у Корпуса 1 показался большой фургон, а в нем в сопровождении нескольких крупных молчаливых мужчин в каком-то наполненном гелием прозрачном мешке лежал Плавун – очевидно, при смерти. У него был компьютер, синтезирующий голос, которым он как-то управлял движением глаз, и с его помощью он смог предъявить требования.

Когда Капитан созвал старших офицеров, чтобы рассказать о ситуации, Хавьер и слушать ничего не хотел. Капитан отклонил его возражения и устроил все для того, чтобы поселить Плавуна в Корпусе 2, и тогда Хавьер с заговорщиками предпринял попытку переворота.

– Двадцатка не хотел иметь к этому никакого отношения, – сказал Капитан. – Заявил, что это шпионаж. Заявил, это привлечет к нам нежелательное внимание. На самом деле ему нужен был только повод, чтобы прийти к власти.

Курьер сидел перед резервуаром на старой кухонной табуретке, там, где Плавун мог видеть его в навешенном на потолок зеркале. Его как будто обуревало сразу несколько мощных чувств.

– Какого хрена с тобой случилось? – спросил он.

Пауза, пока глаза Плавуна набирали слова. Затем динамики произнесли:

– Сгорел на работе, – и тут же издали ужасный звук, который Капитан принимал за смех. Когда он затих, Плавун сказал:

– Из меня сделали пример другим в назидание. Конечно, я не должен был выжить, но я не совсем беспомощный.

Курьер как будто не мог найти слов.

– Я не буду извиняться за то, что случилось в Познани, – продолжал Плавун. – Не хочу оскорблять твой интеллект. Мне было кое-что нужно в консульстве, а ты стал средством, чтобы это получить.

– Какой же ты ублюдок, – сказал Курьер. – Они чуть меня не убили.

– Я вынужден был пойти на риск. Ничего личного.

– Ты и этот скачок организовал, да? Вне системы. Для него, – он показал на Капитана.

– Мальчик моей сестрички. Малыш Флориан. Она вышла за австрийца. Бедового. Он дал мне убежище, когда мне было нужно, я хотел отплатить хоть чем-то. Ответь, почему ты добирался сюда пятнадцать месяцев? Неужели я так плохо тебя учил?

Курьер смотрел на обожженного человека в резервуаре.

– Я был в Новом Потсдаме, – сказал он. – Получил срочный вызов на новую Ситуацию. Должен был встретиться с напарником. Когда я нашел его, он был мертв. Я залег на дно, и с тех пор все идет наперекосяк. Все это из-за тебя?

– И ты так долго узнавал, в чем заключается Ситуация? Я разочарован.

– Фабио, козел, я бегал по всей Европе. Меня похищали. Моего брата убили. Мою жизнь растоптали. И все это из-за тебя?

– Я забрал из консульства три доказательства, – сказал Плавун. – Флориан знает, где они. Он даст тебе ключ. Распорядись ими, как посчитаешь нужным. Могущественные люди хотят их заполучить, хотят знать, как ими воспользоваться, хотят помешать, чтобы ими воспользовались. Я отдаю их в твои руки. Теперь иди. Возьми Флориана с собой; он мелкая преступная мразь с моралью на уровне склизкой плесени, но все-таки родня.

– Нет, – сказал Курьер. – Нет. Я не сдвинусь с этого места, пока ты все не объяснишь.

– Никаких объяснений, – сказал Плавун. – Ты мне не поверишь. Ты должен увидеть собственными глазами.

– Что увидеть? Что я должен увидеть? Кто с тобой это сделал?

– Централь требовал доказательств. Не хотел, чтобы они попали не в те руки. Я не отвечал, где они.

– Не в те руки? Чьи?

– Например, твои. Теперь иди.

Курьер пронзил его взглядом, потом слегка наклонил голову. Его взгляд расплылся, он как будто что-то слушал. Затем он произнес в пустоту:

– Ладно, мы выходим, – он посмотрел на Капитана. – Твой маленький маугли решил сделать ход среди бела дня.

Вопреки себе Капитан улыбнулся.

– Гондон, – пробормотал он.

Курьер встал и начал застегивать стелс-костюм.

– А как же ты? – спросил он Плавуна.

И снова – этот отвратительный звук смеха.

– У меня нет будущего. Стоит мне появиться в любой больнице Европы, как они об этом узнают, и со мной произойдет «несчастный случай». Люди Флориана сделали что смогли, но я на краю полиорганной недостаточности. Больше они мне не помогут. Иди.

Курьер оглядел зал и сказал:

– Иисусе и Мария, Фабио.

– Иди, – произнес синтезированный голос. – Просто иди.

Курьер, похоже, принял решение. Он схватил Капитана и поволок к двери.

– Ты! Мне нужен ключ, о котором он говорил, и я хочу знать, что это за доказательства.

– В моем кабинете.

– Ясно. Заберем их и смоемся отсюда.

Они ненадолго задержались в кабинете Капитана, где он открыл сейф, достал конверт и вручил Курьеру. Курьер спрятал его в карман своего костюма, и они снова вышли, побежали по коридорам, переполненным людьми в панике – их атаковали Ревизионисты. Капитан выкрикивал приказы, пытаясь на ходу успокоить людей, но без толку.

– У него танк! – воскликнул кто-то, когда они проходили мимо.

Вместо того чтобы спуститься, они поднимались. Бесконечные лестничные пролеты, все более и более тихие этажи здания. В какой-то момент раздался оглушительный грохот, и все здание словно стряхнуло пыль, а Капитан оказался на четвереньках; Курьер с трудом поднял его на ноги и побежал по вонючим пыльным коридорам.

А потом они оказались на последнем пролете, и Курьер распахнул дверь на вечернее солнце, и они вышли на просторную плоскую крышу корпуса.

– Сет! – перекричал Курьер стрельбу мелкокалиберного оружия на Плацу, и воздух рядом с кучей коробок и металлических бутылок замерцал и стал еще одной фигурой в стелс-костюме.

Они подбежали к незнакомцу, и, когда тот снял капюшон, он оказался чернокожим молодым человеком, который явно сильно нервничал.

– Эти люди ненормальные, – сказал он.

– Футбольные фанаты, – ответил Курьер. – Не знаю, чего им просто не живется, как всем, – он схватил Капитана и вытолкнул перед собой. – Забирай отсюда этого говнюка.