Николай Липницкий - Дорога домой

— Прошу вас, господа. Вот стаканы, вот виски. Сейчас Клейтон принести айс, то есть лёд.

— Откуда у вас такие запасы, интересно знать, — поинтересовался я. — Вы что, со складом спиртного десантировались?

— О нет, — засмеялся Ричард. — Это есть местный продукт. Называется, трудное такое название, а да, самогонька. Мерзость страшная. Мы смогли очищайт её. И сделать сорок градусов. Тепер она не так воняйт и лучше пьётся. Почти как американ виски.

— Ну, всё ясно, — проворчал Андрей. — Был хороший продукт, а вы его испортили.

— Нет испортили! — воскликнул сержант. — Семьдесят градус крепость пить не есть возможно!

— Слабаки. Короче, сержант, слушай сюда. И переспроси, если чего-то не понял. Вся эта территория возвращается под власть Российской Федерации. Командующий Уральским военным округом является полномочным представителем России и назначил ставку своего командования в семидесяти километрах отсюда. Все населённые пункты переходят под его юрисдикцию.

— Я поняль. Мы готовы подписать с вашим командующий договор о сотрудничество.

— Ты меня не понял, сержант. Эта земля — русская. И ты на ней незаконно. Однако, учитывая то, что вы взяли под свою защиту местное население, не допустили хаоса и беспорядков, мы готовы допустить здесь ваше управление. Но только как служащих России. Я сейчас проведу расследование на предмет нарушения прав и свобод местных жителей и, если обнаружу хоть один факт, тебе не поздоровится.

— Вы мне угрожайт?

— Нет. Я тебя предупреждаю. Слишком по-хамски, я вижу, ведут себя твои подчинённые.

— Но американцы исключительная нация. Мы учить ваших жителей, как жить. Они отсталый народ.

— Ты ещё скажи унтерменьши.

— Но мы действительно выше многих русских. Они даже защищайт себя не умель. У нас у каждый фермер целый арсенал в хаус и сможет отбиться от любой банда. А у вас и оружий нет.

— В нашей стране действовали совсем другие законы, исключающие свободный оборот оружия и не поощрялось убийство людей даже при обороне своего дома. Поэтому естественно, менталитет наших людей другой. Но это не значит, что вы выше. Что там у вас в конституции насчёт прав и свобод?

— Но это касается только американец.

— Теперь касается всех. Короче, я два раза не спрашиваю. Вы согласны перейти под юрисдикцию нашего командующего? Да, нет?

— А если нет?

— Тогда я тут же отдаю команду, и вас уничтожают, как иностранное вооружённое формирование, незаконно проникшее на территорию Российской федерации. Не забывай, пока ты не докажешь обратное, ты враг. А с врагами мы не привыкли церемониться. Согласен с такой формулировкой?

— Согласен, — поник американец. — Что от нас требуется?

— Вот это другой разговор. Если во время расследования я не выявлю грубого нарушения прав и свобод местного населения, беспредела, короче говоря, то ты подписываешь договор о намерении. Бланк у меня с собой. После этого ты становишься главой местной организации. Ну-ка покажи на карте свой ареал.

— Вот здесь, — обвёл Ричард территорию, которую они контролировали.

— Ого! Губа не дура! Двенадцать населённых пунктов! Ну, пусть этот район будет называться Американским районом. Ты — глава этого района. Формируешь администрацию. Своих можешь назначить на должности, но заместителем у тебя будет наш человек. И упаси тебя бог, если я хоть одного американца увижу бездельничающим. Пока занимайся административными вопросами, а на днях к тебе приедут наши тыловики и обговорят вопросы взаимодействия и налогообложения.

Американец совсем поник. Понял, видимо, что лафа закончилась и планы о феодальной жизни провалились. Ну, ничего. Пусть попашет. Они, капиталисты хреновы, что ни говори, а работать умеют. Глядишь, через годик этот район под их руководством ещё и в ударники капиталистического труда выбьется. Я оставил полковника обсуждать детали с сержантом, а сам вышел из кабинета и спустился вниз. В холле Георг о чём-то оживлённо болтал с американцами. Ну надо же как насобачился по-английски! Хотя ничего удивительного. Они ведь там, в Европе, постоянно пересекались с американцами и британцами в рамках НАТО. Тут волей неволей научишься. Тем более если ты офицер. Увидев меня, немец стушевался, помялся, а потом несмело подошёл. Что-то не узнаю я нашего бравого тевтона, защитника обиженных женщин.

— Виктор, — несмело позвал он меня.

— Что, Юрик? Не мнись. Давай говори.

— Я решил остаться здесь. Всё-таки свои. Знакомых, вот, встретил. Мы пересекались иногда на учениях.

— А Валя? — никогда бы не подумал, что с уходом немца мне станет так тоскливо.

— Валя со мной остаётся.

— Ну, что ж. Каждому своё. Так, кажется, твой земляк Фридрих Ницше говорил?

— Да. Только я его не читал никогда.

— Захочешь, почитаешь. Ладно. Удачи тогда вам.

Я не захотел больше разговаривать, повернулся и пошёл из дома. Во дворе, в специально оборудованном для курилки месте, собрались мои ребята и грустная Валя. Понятно. О том, что Георг и Валя остаются, уже известно всем. Посидели, покурили. Из дома вышел Андрей в сопровождении Харриса.

— Витя, не в службу, а в дружбу, прокатитесь по селу, поспрашивайте местное население на предмет беспредела со стороны наших американских товарищей.

— Хорошо, — ответил я. И уже к своим. — Что, прокатимся, поковыряемся в американской действительности?

— Поехали, — ответил за всех Игорь. Хоть отвлечёмся.

Мы поехали по селу, останавливаясь у ворот и разговаривая с местными жителями. В принципе, большого зуба на натовцев никто не имел. Да, разговаривают свысока, нередко и по зубам схлопотать можно. Женщин себе требуют. И не только для уборки и стирки. Короче, ведут себя, как барин с крепостными крестьянами. Но не лютуют. И с ними спокойно и безопасно. О результатах мы доложили полковнику тут же по возвращении в усадьбу.

— Повезло вам сегодня, — повернулся Андрей к сержанту. — Но если даже те факты, которые мне сейчас доложили, будут повторяться, я вам не завидую. Помните всегда: вы здесь незваные гости, которых принимают из милости. И не дай бог почувствовать себя хозяевами. А сейчас, построй-ка мне всех своих.

Харрис отрывисто пролаял команду, которая была тут же продублирована двумя капралами, и перед нами, как на плацу, построился взвод рейнджеров. Шестнадцать дюжих парней застыли, преданно поедая глазами начальство. Полковник прошёл вдоль строя, вглядываясь в лица и, вдруг, неожиданно с ноги пробил в грудь одного американца. И откуда столько силы в сухоньком разведчике. Здоровый рейнджер, согнувшись пополам, как пушинка отлетел назад, по пути сшибая ещё двоих своих сослуживцев. Андрей незаметным движением перетёк вперёд и неуловимо оказался возле своей жертвы.