Кристель Дабо - Тайны Полюса [litres с оптимизированной обложкой]

– Законная самооборона, – возразил он, ничуть не смутившись. – Если кто-то из Отверженных нанимается к знатной особе для таких грязных дел, он должен понести за это наказание. Но как бы то ни было, Отверженные не имеют права появляться при Дворе, даже на съезде Семейных Штатов, – они обязаны выбрать себе представителя. И, делая ставку на меня, поступают весьма разумно.

Офелии было горько слушать его, когда он говорил с ней так – уткнувшись в свои бумаги, не удостаивая взглядом. Сейчас этот человек в грязной рубашке, с монотонным голосом и скованными жестами, действительно походил на заржавленного робота, автоматически исполнявшего положенные действия.

Однако через несколько минут Торн взглянул на свои часы, также запачканные кровью, и сказал:

– Ну, вы покончили с вопросами? Хорошо. Теперь моя очередь.

Он уложил часы в кармашек и обхватил колени руками, давая себе отдых. Его скрюченное тело замерло, точно остановленная машина; мрачное лицо в кровавых подтеках было подозрительно бесстрастным.

Но это бесстрастие оказалось лишь маской. Офелия испуганно застыла, когда Торн наконец поднял глаза и, впившись в нее ястребиным взглядом, спросил:

– Что вы делали сегодня у Арчибальда?

Его прежде безразличный голос теперь прозвучал почти угрожающе. Офелия была застигнута врасплох: их разговор принял неожиданный оборот, коснувшись ее лично. Но главное, она не понимала, каким образом Торн обо всем узнал, сидя весь день в интендантстве.

– Ах, это… Это слишком долго объяснять.

– У нас с вами была назначена встреча, – подчеркнуто медленно произнес Торн. – Так почему же вы предпочли мне Арчибальда? Вы сочли его более гостеприимным?

– Дело совсем не в этом, – пролепетала Офелия. – Просто… случилось нечто непредвиденное.

– Ну, так что же я должен сделать, чтобы вы перестали меня избегать?

Теперь стальные глаза Торна пылали, как расплавленный металл. Офелия втянула голову в плечи, стараясь поглубже спрятать лицо в шарфе, но заставляя себя не отворачиваться. Хотя Торн внушал ей сейчас легкий страх, она не хотела, чтобы он это заметил.

– У меня была непредвиденная встреча. Честно говоря, я о вас забыла.

Услышав этот ответ, Торн впился в Офелию таким пронзительным взглядом, что ей почудилось, будто она съеживается до крошечных размеров, тогда как сам он начал вырастать до потолка. Он так нахмурился, что засохшие кровавые корки на его лице местами потрескались.

– Да, я вижу, вы меня действительно не любите.

Офелию словно током ударило. Ей уже было хорошо знакомо это ощущение: оно предшествовало тому моменту, когда Дракон выпускает когти. Девушка инстинктивно закрыла лицо руками, и этот жест немедленно ослабил напряжение Торна: его бесстрастие сменилось унынием.

– Вот, значит, до чего дошло… Неужели вы до такой степени меня боитесь?

Офелия попыталась оправдаться:

– Мне сегодня и без того пришлось выдержать тяжкое испытание. А вам невредно было бы взглянуть на себя в зеркало, когда вы гневаетесь, – в таком состоянии вы выглядите таким же устрашающим, как…

– Но я никогда не причиню вам зла.

Торн прервал ее так резко, что Офелия растерялась. Впервые за долгое время она поверила в его искренность.

– Знаете, есть много способов причинить зло. Я теперь доверяю всего нескольким людям, и в настоящее время ни вы, ни Арчибальд не входите в их число.

Торн взглянул на свои большие окровавленные руки и каким-то беспомощным, неловким движением вытер их о рубашку, словно только теперь осознал, как ужасно выглядит.

– У меня много врагов, – мрачно сказал он. – Но я не хочу относить вас к их числу. Скажите же мне, что я должен сделать. Ведь вы для этого сюда пришли, не так ли? Вы хотите предложить мне сделку; я вас слушаю.

Офелия предпочла бы вести разговор где-нибудь в другом месте, а не в этой разоренной комнате и не с этим собеседником в кровоподтеках, но отступать она не хотела.

– Мне нужна работа.

– Ра-бо-та… – повторил Торн со своим жестким акцентом, выделяя каждый слог. – Но у вас она уже есть.

– Я убедилась, что не гожусь для роли вице-рассказчицы. Мое сегодняшнее выступление провалилось. Не думаю, что монсеньор Фарук захочет еще когда-нибудь меня слушать.

Если Торн и был разочарован новостью, то никак этого не выказал.

– Фарук не лишит вас своего покровительства. Вы слишком много для него значите. В конце концов он забудет о случившемся. Он всегда все забывает.

Офелия горячо надеялась, что Торн прав. От одного лишь воспоминания о гневе Духа Семьи ее пронизывала жгучая невралгическая боль.

– Я подумала и решила, что самое лучшее – открыть кабинет чтения . Там я могла бы заняться экспертизой семейных вещей, чтобы подтверждать их подлинность, или же…

– Принято, – сказал Торн, даже не дослушав.

Офелия удивленно взглянула на него: она не ожидала, что так быстро добьется согласия.

– Только попрошу вас не демонстрировать свою работу перед Фаруком, – продолжал Торн. – Не то он вздумает испробовать ваше умение на своей Книге, а его Книга – это мое дело. Что-нибудь еще?

– Я наняла себе в помощники одного человека, но у меня нет возможности платить ему. И вообще я плохо разбираюсь в денежных вопросах. Не могли бы вы оплачивать его работу, пока я не начну делать это из своих средств?

– Принято. Что-нибудь еще?

– Э-э-э… да, – пробормотала Офелия, совсем растерявшись от такой уступчивости. – Боюсь, что, прожив так долго среди иллюзий, я утратила способность отличать их от реальности. Мне хотелось бы увидеть внешний мир за пределами Небограда.

– Принято, – ответил Торн все так же решительно. – Полярная ночь на исходе, температура повышается, скоро вы сможете там прогуляться. Что-нибудь еще?

– Со дня моего прибытия на Полюс я постоянно живу под крышей вашей тетушки. Мне хотелось бы иметь собственное жилье, хотя бы скромное и где угодно.

– Принято. Что-нибудь еще?

Офелия допускала, что Торн готов пойти на некоторые уступки, но даже представить себе не могла, что он без единого возражения согласится на все ее просьбы. Видно, он и в самом деле очень хотел помириться с ней. И девушка решила ответить ему тем же. Она развязала свой шарф, протерла очки, откинула назад густые темные кудри и взглянула ему в лицо.

– Вот моя последняя просьба, самая важная из всех. Обещайте, что всегда будете честны со мной. Я знаю, что для вас я – всего лишь пара читающих рук, и не строю больше иллюзий по этому поводу, – продолжала она, теребя свои перчатки. – Я готова исполнить эту роль, но только пусть между нами будет полная ясность – уверяю вас, мы оба на этом выиграем. Я даже готова научить вас читать вещи после Церемонии передачи Дара; а вы научите меня разумно владеть когтями. И это будет нашим единственным супружеским долгом, – сказала девушка, подчеркивая каждое слово. – Теперь, когда я опять доверяю вам, постарайтесь и вы не скрывать от меня ничего, что имеет ко мне прямое отношение.