Галина Гончарова - Голос рода [litres]

Раздался крик сойки.

Таламир напрягся.

Чужаки.

Их было трое. Двое явно опытных воинов и юноша лет двадцати. Таламир пристально разглядывал их, оценивал походку, стать…

Да, если с кем и будут проблемы, то с вояками. Мальчишка не опасен, даже сейчас видно. По лесу ходить не умеет, двигается хоть и неплохо, но как ученик. Есть, есть громадная разница между тем, как двигается воин, рисковавший своей жизнью, и человек, который ни разу не побывал в бою. Это как волк и собака. Вроде бы и похожи, но насколько ж первый опаснее.

Мальчишка огляделся.

– Вы все помните?

– Да, монтьер, – отозвался один из вояк.

Таламир презрительно скривил губы. Ну да, новичок. На них такое нападает перед серьезным делом: чешут языками, пока по загривку не получат. Словесный понос называется.

Только наследнику графа никто по шее не даст, придется послушать.

– Алаис появляется, хватаем ее в охапку – и домой. Но если что – убейте ее. Живой она в руки к этому, хе-хе… конюху попасть не должна.

Таламир сверкнул глазами.

Конюху? Ну не обессудь, щенок графский!

– Да, монтьер, – отозвался один из воинов.

Таламир продолжал ждать. И вот послышался шум. По лесу кто-то шел, спотыкался, оскальзывался, шипел что-то невнятное… наконец в сплетении ветвей стало видно нечто голубовато-белое.

– Алаис? – окликнул мальчишка. – Это я, Маркус. Я здесь.

– Монтьер! – донесся женский жалобный голос. – Помогите, монтьер!

Разумеется, мальчишка дернулся помогать, да и кто бы удержался на его месте? И отошел от своих охранников.

Тут-то Таламир и взмахнул рукой.

– Взять!

Шестеро на двоих – неравный бой, особенно когда у шестерых есть время подготовиться. Не прошло и минуты, как на поляне лежали два трупа, а солдаты Таламира приближались к тьеру Эфрону. И Маркус принял единственно возможное решение. Бросился к женской фигурке, стиснул в жестоком захвате, приставил ей к горлу кинжал.

– Не подходите! Я ее убью!!!

– Да убивай – Таламир даже зевнул от скуки. – Это все равно не Алаис.

– К-как?..

Маркус чуть развернул женщину, чтобы посмотреть, кто у него в руках. И в этот момент солдаты бросились.

Все было кончено за десять секунд.

Наследник графа Эфрона хрипел на поляне, извиваясь, как червяк, пока его увязывали.

Руки за спиной, ноги спутать так, чтобы передвигался только семенящими шажками, в рот – палку, чтобы яд не принял, привязать на затылке…

Рядом, на траве, хрипела Катишь. Маркус все-таки успел дернуть рукой, и из перерезанного горла лилась на траву ярко-алая кровь. Только ни Таламиру, ни солдатам не было дела до проститутки.

Подумаешь… одной больше, одной меньше.

Вот графеныш – это да! Это добыча.

Алаис честно дождалась, когда за ней пришел Таламир. Мужчина просто лучился от счастья.

– Что ж, дорогая невеста, ваши слова подтвердились.

– Монтьер?

– Словечком перемолвиться со спасителем не желаете ли? Он сейчас как раз в пыточной…

Алаис вскинула брови.

– Зачем, монтьер?

– Зачем вам с ним разговаривать, герцогесса?

– И так ведь понятно. Либо меня обругают, либо гордо промолчат. Кстати, он хотел меня спасти или убить?

– Спасти. Убить – потом, чтобы вы мне в руки не попали.

– Как мило с его стороны. – Алаис равнодушно пожала плечами. – И что вы с ним делать будете?

– Убью, наверное. А вы что предлагаете?

– Не знаю, монтьер. Убивать расточительно, может, подарите его королеве-матери?

Таламир открыл рот, потом закрыл его…

– Зачем?!

– Неужели у нее нет на примете никакой милой, порядочной и несомненно лояльной власти женщины? Которая очень, очень хочет замуж за будущего графа? А сына, который у них родится, одного или нескольких, можно и при дворе воспитывать, чтобы у него и мысли такой не было – бунтовать?

Себе в заслугу Алаис эту идею не ставила, вычитала где-то или высмотрела в сериале. Но Таламир прищурился.

А и верно. Эфрон не нападет, пока наследник в руках у Таламира. А потом…

– А если что-то случится с младшим братом Маркуса, тем более будет ценен и наследник, и его дети, – такие же спокойные слова.

И Таламир не удержался.

– Мне тут птичка на хвосте принесла, что вы его любили до беспамятства в свое время. Ошиблась?

Если бы Алаис была скорой помощью – у нее сирена бы взвыла.

Опасность! Опасность!! ОПАСНОСТЬ!!!

Но на улыбку ее хватило.

– Птичка не соврала, монтьер. А птичка не пропела, как он отозвался обо мне в присутствии моего брата?

Судя по ухмылке Таламира, и спела, и сплясала, и в лицах показала. Сучка, а не птичка.

– И вы считаете, монтьер, что я должна его простить?

А вот тут Таламир оскалился совершенно по-волчьи. Концепция личной мести была ему близка к сердцу и понятна. Алаис медленно подошла к мужчине, запрокинула голову. Карие глаза встретились с темно-красными.

– Я действительно уродина, я знаю. Но это не давало ему права обсуждать меня с посторонними, да еще так цинично. А теперь он будет племенным бычком где-нибудь в королевских застенках и вряд ли оттуда выйдет, верно ведь? Найдется смелая женщина – получит от него детей и титул, наверняка найдется! Мы с ним сейчас в одинаковом положении, только я добровольно согласилась на вашу игру, монтьер, а он – он будет вещью. Как вы думаете, это хорошая месть?

– Отличная. – Таламир уже не улыбался. – Не хотел бы я быть вашим врагом, Алаис.

– Мне выгодно быть вашим союзником, монтьер. – Алаис не отводила взгляда. – И я буду стараться, чтобы выгода была обоюдной.

Но когда Таламир ушел, оно выдохнула и посмотрела в окно.

Бежать!

Бежать как можно дальше и как можно быстрее.

Перегнула, черт побери, перегнула! Теперь Таламир задумается, он-то не словами меня оскорбил, он мою семью уничтожил… наверняка будет думать, что я отомщу!

Бежать…

Ладно.

Успокойся, девочка. Вдохни, выдохни и иди готовиться к свадьбе, будь она неладна! Спешка в таком деле хуже смерти, а потому соберись. Ты должна быть абсолютно спокойна, только тогда ты добьешься своей цели.

Бастилия – и та пала, неужели ты эти стены не своротишь?!

Алаис прищурилась. А ведь есть у нее одна идея…

Но сначала отошлем охрану за дверь. Она переволновалась, устала и желает отдохнуть. Поспать, например. И – не беспокоить тьерину!

Сказать, что Лили была в отчаянии… ну, это просто промолчать. Проститутка отлично понимала, что с ней сделает Таламир. Это пока у него не было времени, ее просто схватили и заперли в подземельях старого замка. А потом-то что будет?

Допрос, определенно.

И – казнь.

Лили задрожала крупной дрожью от одного воспоминания о расправе с герцогской семьей. Таламир не страдал милосердием по отношению к тем, кто пытался перейти ему дорогу.