Галина Гончарова - Голос рода [litres]

Видимо, шептали не там или не так…

Ведьмы – и те поддельные.

Мама, ох, мамочка…

Луис посмотрел на небо. Там занималась полоска рассвета. Мать ее никогда уже не увидит. Арден, как же это все страшно, жестоко и несправедливо…

И Луис повернул лошадь к дому. Он не вправе упускать ни одной минуты из оставшихся им с матерью. Точка.

К матери Луису попасть так и не удалось. Там был Эттан, то есть ни о каком разговоре наедине речь идти не могла.

Там были лекари.

Жрецы, храмовые служители, травники… братья нагнали сюда всех, кого смогли найти, и это наверняка еще не конец. Эттан так просто не смирится.

Луис потер лоб и направился к себе в комнаты. Молитвенник стоило перепрятать, пока есть время. А еще прочесть и обсудить его с матерью. Пока еще есть возможность.

Массимо даже не помнил, когда он еще так хорошо отдыхал. Уж точно не в последний год.

Раньше? Возможно. Только возможно. В молодости мы принимаем как должное слишком много и совершенно не ценим то, что нам дано. Например, жизнь без боли по утрам. Или вкусную еду, мягкую постель…

Здесь было и это, и даже немного больше.

Купальня оказалась роскошной, кровать – мягкой и удобной, служанка – покорной и уступчивой, ну и чего еще надо старому солдату для счастья?

Уж точно не разговоры по душам. Но…

Служанка сообщила, что после завтрака тьер Даверт ждет господина Ольрата у себя в кабинете. Она проводит.

И проводила.

Луис сидел за столом, листая какую-то книгу. Задумчиво так, размеренно. Потом поднял глаза на Массимо, и старый наемник смог только сочувственно вздохнуть. Да уж…

Ночь словно стесала все лишнее с лица Луиса. Остался костяк, обтянутый кожей. Под глазами залегли глубокие синие круги, на лице пробилась щетина, скулы словно выдвинулись наружу…

– Присаживайтесь, господин Ольрат.

Массимо послушно опустился в указанное кресло.

– Итак… я еще не поблагодарил вас за помощь моей матери.

– Она?..

– Пока еще жива. Пока.

Сказано это было таким тоном, что Массимо не стал расспрашивать дальше. Он знал, что ждет Вальеру впереди. Раненные в живот не выживают.

– Вы помогли ей, я хочу помочь вам. Что я могу для вас сделать?

Массимо пожал плечами. А что тут скажешь?

Да ничего. Ничего ему не надо, ничего ему не могут предложить.

Ни-че-го.

Луис смотрел понимающим взглядом.

– Вы хотели получить отпущение грехов?

– Да, тьер.

– Я могу устроить вам исповедь у Преотца.

Хотите?

Хотел ли Массимо? А что ему было еще хотеть?!

– Ждите здесь. Я поговорю с ним.

– С ним?!

– А вы еще не поняли? – Луис невольно улыбнулся. – Вы не знаете, кому помогли?

– Я недавно в Тавальене.

– А как звали в миру Преотца?

– Э…

– Его имя – Эттан Даверт. А моя мать – его единственная любовь.

Массимо захлопнул рот, звучно щелкнув зубами.

– А… э…

– Я понимаю, что это неожиданно. И тем не менее Преотец сейчас здесь, в этом доме.

Массимо был неглуп и сложить два и два вполне мог. Любовь. Преотец. Умирающая женщина.

– Но стоит ли отвлекать его сейчас?

– Думаете, после смерти матери ему будет лучше? Нет. Я попрошу отца поговорить с вами сейчас, а сам побуду с матерью.

Луис вышел, мягко прикрыв дверь. Массимо смотрел на нее в полном шоке.

Да уж.

Помочь любовнице Преотца, попасть к нему на исповедь…

Такого он точно не ожидал. Подтверждение того, что добрые дела всегда вознаграждаются.

Когда в комнату, где она лежала, вошел Луис, Вальера испытала облегчение. Может, она хотя бы ненадолго избавится от Эттана?

Хотелось бы.

Она любила Эттана, все эти годы любила, но представьте себе картину… Вот у вас дома живет опасный хищник. Тигр, к примеру. Умный, красивый, сильный… а потом что-то случается, и он начинает вести себя словно мышь. И вам и смешно, и грустно, и тоскливо… и даже немножко стыдно за тигра.

Вот так себя чувствовала и Вальера, глядя, как Преотец целует ей руки и уверяет, что только она… она одна…

Если бы она еще не знала, сколько у него было любовниц. Ха!

– Отец, нам надо поговорить.

– Потом.

– Сейчас, – Луис был неумолим. Эттан сверкнул глазами.

– Не много ли ты на себя берешь, сын?

– Человек, который вчера принес домой маму, у меня в кабинете. И я хотел бы, чтобы ты принял его исповедь. Думаю, ты ему это должен за вчерашнее. – Луис смотрел прямо в глаза Эттану, и Вальера почти незаметно улыбнулась, плывя в тумане обезболивающих.

А мальчик действительно вырос. Его оставлять не страшно. Справится.

Эттан думал недолго.

– Согласен. Ты побудешь с матерью?

– Да, отец.

Эттан вышел из комнаты широкими шагами. Хлопнула дверь.

Луис выждал пять минут. Потом выглянул за дверь для верности, проверил прилегающие покои и еще раз коридор. И опустил все засовы.

– Мам?

– Так лучше, сынок. Иди ко мне.

Луис уселся рядом с Вальерой на кровать, коснулся тонкой руки. Жар.

Казалось, по венам Вальеры течет огонь вместо крови. Лихорадка уже начала съедать ее, но пока не затуманила разум.

– Тебе очень больно?

– Нет. Мне дали хорошие лекарства. А привыкнуть к ним я просто не успею. – Вальера криво усмехнулась. – Ты заберешь шкатулку?

– Да. Я прочитал молитвенник.

Луис инстинктивно понизил голос, посмотрел на мать. Глаза в глаза. Душа в душу.

– Мам… я правильно понимаю, что в тебе крови Лаис больше, чем в сегодняшнем герцоге?

– Да, сынок. Мы прямые наследники, пусть и по женской линии.

– При Королях…

– Тогда это наследование считалось даже более прямым, чем по отцу. Мужчина просто дает свое семя, но растит его женщина. Вынашивает в своем теле, делится кровью и молоком… Могут быть сомнения в отцовстве, но не в материнстве. И что?

– Вы никогда не хотели потребовать того, что причитается по закону?

Вальера хмыкнула.

– У кого? У герцога Лаиса? Ублюдка от коровницы с большими сиськами? Пф-ф-ф…

– Это могло спасти твою семью от нищеты. Нет?

– Нет. Меня бы просто убили. Или случили с кем надо, чтобы получить потомство. А потом все равно убили за секреты рода Лаис.

– Яды?

– В том числе. Ты помнишь герб рода?

– Акула.

– Да. Пять герцогов, пять родов, пять гербов. Лаис – акулы. Хищные, страшные, смерть, принесенная врагам Королей. Карст – кстати говоря, дельфин. Умные, преданные. Тимар – осьминог, липкий, хищный. Атрей – кит, мудрый, но сожрать никого не может, зубов нет. Карнавон – касатка. Опасные твари.

– Карнавонов больше нет.

– Есть. Не знаю, где и как, но есть. Или Сенаорит уже хлестнуло бы.

– Что ты об этом знаешь?

– Мало, сынок. Мало. Знаю точно, что все было завязано на кровь Королей и герцогов.

– Все что? – искренне заинтересовался Луис.