Виктория Шваб - Тени сгущаются [litres]

Тирен пожал плечами, словно говорил: такова уж природа страха и сомнений. Они легко разгораются.

Келл и Рай на балконе казались вполне довольными жизнью, но что она видела? Только их костюмы, нарядные маски. А под масками была темнота.

– Иди, – велел авен эссен. – Завтра будет… что-то да будет.

– Станете болеть за меня? – спросила она с наигранной легкостью.

– Помолюсь, чтобы ты не погибла.

Лайла хмыкнула и пошла вниз по лестнице. На полпути ее остановил голос:

– Погоди…

Это был не Тирен. Молодой голос, которого она не слыхала уже четыре месяца. Низкий, чуть напряженный, как будто человек задыхался или сдерживал себя.

Келл.

Она замедлила шаг, склонила голову, пальцы до боли стиснули шлем. Едва не обернулась, но тут голос послышался опять, прозвучало имя.

– Тирен, – сказал Келл. – Погодите, пожалуйста.

Лайла стояла спиной к верховному жрецу и черноглазому принцу.

У нее едва хватило сил сделать еще шаг.

И она пошла, не оглядываясь.

– В чем дело, мастер Келл? – спросил Тирен.

У юноши слова застряли в горле. Наконец ему удалось произнести:

– Вы меня избегаете.

Глаза старика блеснули, но он не стал отрицать сказанного.

– У меня много талантов, Келл, – сказал он, – но, хочешь верь, хочешь нет, обманывать я не умею. Потому, наверное, никогда не выигрываю в санкт…

Келл приподнял бровь. Он не мог представить себе авен эссена за игрой.

– Я хотел поблагодарить вас. За то, что послушали Рая и разрешили мне…

– Ничего я тебе не разрешал, – перебил его Тирен. Келл вздрогнул. – Просто не стал останавливать, потому что прекрасно знаю вас обоих: если уж вам что-нибудь втемяшится в голову, вы это сделаете, и гори все огнем.

– Вы считаете, я веду себя по-свински?

– Нет, мастер Келл. – Жрец потер глаза. – Вы ведете себя по-человечески.

В устах авен эссена, который должен был бы считать Келла благословенным, в этих словах слышался легкий упрек.

– Иногда мне кажется, что я сошел с ума.

Тирен вздохнул:

– Иногда мне кажется, что все вокруг сошли с ума. Принц Рай – потому что придумал всю эту затею, да еще и так хорошо все спланировал. – Его голос стал чуть тише. – А король и королева – потому что обвиняют одного сына больше, чем другого.

Келл с трудом сглотнул.

– Неужели они никогда не простят меня?

– А что бы ты предпочел? Их прощение или жизнь Рая?

– Не хочу выбирать, – резко ответил он.

Тирен обвел взглядом лестницу, Айл, мерцающие огни города.

– Мир устроен несправедливо и неправильно, но умеет вернуть себе равновесие. Этому учит нас магия. Но я хочу, чтобы ты кое-что мне пообещал.

– Что?

Взгляд голубых глаз снова устремился на него.

– Что будешь осторожен.

– Постараюсь. Я не хочу причинять боль брату, но…

– Я прошу тебя заботиться не о жизни Рая, глупый ты мальчишка. А о твоей собственной. – Мастер Тирен коснулся лица Келла, и от этого прикосновения по телу разлилось знакомое теплое спокойствие.

И тут появился Рай, веселый и пьяный.

– А вот и вы! – Он обнял Келла за плечи и шепнул: – Прячься. Принцесса Кора вышла на охоту.

Келл вошел вслед за братом, бросил прощальный взгляд на Тирена. Тот стоял спиной к дворцу, устремив глаза в ночную тьму.

– Что мы тут делаем?

– Прячемся.

– Могли бы спрятаться во дворце.

– До чего же ты скучный!

– Эта штука не утонет?

Рай встряхнул бутылку.

– Глупости.

– Вовсе нет, я серьезно, – возразил Келл.

– Мне говорили, вроде не должна, – Рай отсалютовал бутылкой арене.

– Не должна или все-таки не может? – уточнил Келл, шагая по стадиону, как по стеклянному.

– Ну и зануда ты… Ой! – Рай споткнулся обо что-то, и ногу Келла пронзила боль.

– Вот, – в ладонях мага вспыхнула пригоршня огня.

– Не надо, – Рай подскочил к нему, стиснул его ладони и заставил погасить пламя. – Мы здесь тайком. А значит, должно быть темно.

– Тогда смотри под ноги.

Рай уселся на каменный пол – видимо, решил, что дальше идти незачем. В лунном свете Келл видел глаза брата, золотой венец на волосах. Рай откупорил бутылку пряного вина.

Келл присел на землю рядом с принцем, опершись обо что-то – платформу, стену, лестницу? Он запрокинул голову и оглядел стадион – хотя бы ту небольшую часть, которая была видна. На трибунах скоро появятся зрители, он выйдет на арену и… Неужели все получится?

– Ты уверен? – спросил Келл.

– Отступать поздно, – отозвался Рай.

– Я не шучу. Время еще есть.

Принц отхлебнул вина и поставил бутылку на пол, явно размышляя над ответом.

– Помнишь, что я тебе говорил? – тихо сказал он. – После той ночи. Когда ты спросил, почему я взял у Холланда эту подвеску.

Келл кивнул.

– Ты хотел силы.

– И до сих пор хочу, – прошептал Рай. – Каждый день. Просыпаюсь с желанием стать сильнее. Стать хорошим принцем, достойным королем. Это желание сжигает меня, как огонь. И еще, бывают минуты, ужасные, ледяные, когда я вспоминаю, что натворил… – Он невольно прижал руку к сердцу. – С собой. С тобой. С королевством. Это очень больно. – Его голос задрожал. – Даже хуже, чем умирать. Бывают дни, когда мне кажется, что я этого не заслуживаю. – Он коснулся рукой печати. – А заслуживаю только… – Он умолк, но Келл физически ощутил боль брата.

– Наверное, я пытаюсь объяснить, – закончил Рай, – что мне самому это нужно. – Он наконец поднял глаза на Келла. – Понятно?

– Да. – Келл взял бутылку.

– Только постарайся, чтобы мы оба не погибли.

Келл застонал, и Рай усмехнулся.

– За хитрые планы, – провозгласил Келл, поднимая тост. – И за дерзких принцев.

– За волшебников в масках, – Рай поднес вино к губам.

– За безумные идеи.

– За Эссен Таш.

– Вот будет удивительно, – прошептал Рай, когда бутылка опустела, – если нам это сойдет с рук.

– Кто знает, – сказал Келл. – Может, и сойдет.

Рай ввалился к себе, отмахнулся от Тольнерса с его вопросами и захлопнул дверь перед носом стражника. В темноте он три нетвердых шага спустя ударился лодыжкой о низкий столик и сочно выругался.

Комната плыла перед глазами. Тени разгоняло лишь бледное пламя в камине да свечи по углам, причем из них горела только половина. Рай попятился, прижался к стене и стал ждать, пока комната остановится.

Праздник наконец-то подошел к концу. Королевские особы удалились в свои покои, знать разошлась по домам. Завтра. Завтра начнется турнир.

Рай понимал, почему колеблется Келл. Не потому, что их поймают и у них будут неприятности; нет, он боялся причинить боль брату. Келл все время жил так, будто Рай стеклянный, и обоих это сводило с ума. Но когда начнется турнир, когда он увидит, что с братом ничего не случилось, что он жив и здоров – да что с ним вообще теперь сделается? – то и сам Келл наконец расслабится, перестанет ходить на цыпочках, оберегать Рая, заживет нормальной жизнью.