Виктория Шваб - Тени сгущаются [litres]

Ответа не было долго. Потом – невероятно! – сквозь биение крови в голове послышался его голос.

«Вестница моя».

До чего прекрасный звук! Нить света в ночной тьме.

«Я здесь», – подумала она, сама не понимая, где же именно. Холланд рассказывал ей об этом мире. О красном сиянии, идущем от реки. А вон то облако света – наверное, дворец. Она слышала голоса, чувствовала энергию людей. Ожка поправила невзрачный плащ, прикрыла магический глаз красной челкой. «Что дальше?»

Снова молчание, и потом опять донесся ровный голос короля.

«Найди его».

Если смотреть на город с дворцовой лестницы, было видно, как он блестит – морозными искрами, туманом, магией.

Лайла окинула взглядом этот пейзаж, потом обернулась и протянула приглашение Эльсора. Знатные гости все прибывали, и стражники, едва увидев королевскую печать, даже не стали читать имя, и поторопили Лайлу.

С тех пор, как она впервые вступила под своды королевского дворца, прошло четыре месяца.

Да, перед турниром она побывала в Розовом зале, но это было отделенное от остального дворца безликое место. А дворец был домом, хоть и очень большим, но уютным, обитаемым. Здесь жила королевская семья. Парадный холл был, как и прежде, уставлен огромными букетами, но сейчас они обрамляли путь через фойе, сквозь еще одни огромные двери – в прошлый раз они, наверное, стояли запертыми, а сегодня были распахнуты, как крылья. Лайла переступила порог и вошла в огромный бальный зал. В теплых лучах света поблескивало полированное дерево, искрилось граненое стекло.

Этот зал не зря называли Большим.

В ночь маскарада Лайла была в другом зале, Золотом. Он потрясал изысканным кружевом из камня и металла. А этот щеголял роскошью и изобилием, но не только. Под сводчатым потолком высотой в несколько этажей десятки канделябров озаряли пространство преломленными лучами. Из дубового пола вырастали колонны, увитые винтовыми лестницами, которые вели к галереям и альковам в стенах высоко над головой.

Посреди бального зала на подиуме играл квартет. Инструменты были разные, но все сделаны из полированного дерева с золотыми струнами, да и сами музыканты были щедро усыпаны золотом. Они стояли совершенно неподвижно, двигались лишь их пальцы, извлекавшие звук.

Джиннар, помнится, назвал принца Рая любителем театральных эффектов.

Лайла окинула взглядом колоссальное пространство и увидела принца: он шел между столиками в дальнем конце зала. Там, возле балконных дверей, был и Алукард, он раскланивался с прелестной фароанкой в пурпурных шелках – флиртовал.

Лайла прошлась по залу. Скоро ли удастся отыскать Келла в такой толпе? Она заметила его через несколько минут, не на танцполе и не среди столиков, а у себя над головой. Он в одиночестве стоял на невысоком балконе, облокотившись о перила. В свете канделябров поблескивали взъерошенные рыжие волосы, в руках он вертел бокал. Видно было, что на душе у него тяжело. Снизу Лайле не были видны его глаза, но она, кажется, сумела разглядеть морщинку у него между бровями.

Он словно высматривал кого-то.

Хотелось надеяться, что ее.

Лайла отступила в тень за колонной и несколько мгновений разглядывала Келла. Потом – не зря же она нарядилась в платье! – отставила опустевший бокал и выступила на свет.

И в тот же миг возле Келла появилась девушка. Вескийская принцесса. Она тронула Келла за плечо, и Лайла нахмурилась. Сколько лет этой девчонке? Не маловата ли для такого кокетства? Стройная, но круглолицая, с мягкими ямочками на щеках, с тиарой из дерева и серебра на светло-соломенных косах.

Келл бросил взгляд на принцессу, но не отстранился, и она, видимо, приняв это за приглашение, взяла его под руку и положила голову ему на плечо. Пальцы Лайлы невольно потянулись за ножом, но тут, к ее удивлению, взгляд Келла, минуя девочку, скользнул через весь зал и остановился на ней.

Келл весь подобрался.

Лайла тоже.

Он что-то сказал принцессе и высвободил руку. Девочка заметно обиделась, но он на нее даже не взглянул. Не сводя глаз с Лайлы, спустился по лестнице и подошел к ней – сумрачные глаза, стиснутые кулаки.

Он раскрыл рот, и Лайла приготовилась отразить атаку. Но Келл не стал кричать – он лишь протянул ей руку и сказал:

– Потанцуешь со мной?

Он не спрашивал, а просил.

– Я не умею танцевать, – сказала она.

– Зато я умею, – ответил он, как будто этого было достаточно. Но Келл стоял перед ней и ждал, и взгляды окружающих начали понемногу устремляться к ним, поэтому она взяла его за руку, и он отвел ее на полутемный край бального зала. Заиграла музыка, пальцы Келла сжали ее руку, ладонь легла на талию, и они закружились. Келл повел Лайлу через зал, и она пошла за ним, подчиняясь – как это непривычно! – и доверяясь ему.

Вот уже много месяцев они не были так близки. Она трепетала от его прикосновения. Нормально ли это? Если магия струится везде и во всем, то, наверное, так бывает, когда она вновь обретает себя?

Несколько долгих мгновений они танцевали в молчании, то сходясь, то отдаляясь, как давеча на ринге, только медленно и плавно. А потом, ни с того ни с сего, Лайла спросила:

– Почему?

– Что почему?

– Почему ты пригласил меня танцевать?

Он почти улыбнулся – тень улыбки, игра света.

– Чтобы ты не успела сбежать, пока я не поздороваюсь с тобой.

– Здравствуй, – сказала Лайла.

– Здравствуй, – сказал Келл. – Где тебя носило?

– Что, скучал? – усмехнулась Лайла.

Келл открыл рот. Закрыл. Снова открыл и наконец произнес:

– Да.

Слово было еле слышным, и искренность в его голосе застала Лайлу врасплох. Как удар под дых.

– Что, – замялась она, – жизнь при дворе тебе больше не по вкусу?

Но, честно говоря, она тоже по нему скучала. По его упрямству, насупленному виду, вечной морщинке на лбу. По его глазам – небесно-голубому и глянцево-черному.

– Ты выглядишь… – начал он и умолк.

– Нелепо?

– Невероятно.

– А ты нет, – нахмурилась Лайла, заметив тени под его глазами, печаль во взгляде. – Келл, что случилось?

Он слегка напрягся, но не ушел от ответа. Набрал воздуха, будто придумывая ложь, однако произнес чистую правду:

– После той ночи я не знал покоя. Думал, состязания помогут, но стало только хуже. Я будто задыхаюсь. Понимаю, что это безумие, что я ни в чем не нуждаюсь, но я видел, как чахнет и умирает король, запертый в замке. – Он опустил глаза, словно пытался через рубашку разглядеть печать на груди. – Не понимаю, что со мной происходит.

– Жизнь, – ответила Лайла, кружась вместе с ним. – И смерть.

– Что ты хочешь сказать?

– Всем кажется, что я рвусь навстречу смерти, так? Но я не хочу умирать. Это дело нехитрое. Я хочу жить. Но только приближаясь к смерти, чувствуешь себя живой. А заглянув ей в глаза, вдруг понимаешь, что до сих пор и не жил по-настоящему. А только притворялся. Может, я и чокнутая, но жизнь полна красок только тогда, когда ею рискуешь.