Виктория Шваб - Тени сгущаются [litres]

Так было до Холланда, напомнила она себе. А теперь все меняется, мир исцеляется, расцветает, но станет ли он когда-нибудь таким прекрасным, как этот? Несколько месяцев назад этого и представить было нельзя. А теперь это кажется трудным, но не более того. Ее мир медленно расцветает под дыханием магии. А этому миру все дается слишком легко.

Сможет ли отполированный булыжник стать похожим на самоцвет?

И вдруг ей страшно захотелось что-нибудь поджечь.

«Ожка», – раздался у нее в голове укоризненный голос, тихий и дразнящий, как шепот любовника. Она прикоснулась к черному глазу – звену в цепочке, соединявшей их с королем. Ее король мог слышать ее мысли, читать ее желания – интересно, все или нет? – как свои собственные.

«Я не сделаю этого, ваше величество, – подумала она. – Если только вы сами об этом не попросите. Ради вас я сделаю все».

Связующая нить ослабла, король вернулся в глубину своих мыслей. А Ожка опять присмотрелась к танцующим.

И увидела его.

Высокий и худощавый, одетый в черное, он кружился по залу с девушкой в зеленом платье. Волосы у девушки были светлые, схваченные обручем из дерева и серебра, а у него – рыжие. Не такие красные, как у Ожки, а цвета меди. Один глаз был светлый, а другой черный, как у нее и у Холланда.

Но более он ничем не походил на ее короля. Холланд был красив и могуч, само совершенство. А этот Келл – всего лишь тощий мальчишка, ничтожество.

И все-таки она узнала его с первого взгляда, и не потому, что Холланд его знал, а потому, что для нее он светился, как огонь во тьме. Лучился магией. А когда его темный взгляд лениво скользнул за окно, сквозь тени, сугробы и Ожку, он обжег ее. Она сжалась, уверенная, что он ее увидит, почувствует, но он ничего не заметил. Ей подумалось – может быть, стекла в окнах зеркальные и гости не видят ничего, кроме самих себя. Отраженные улыбки мерцают, будто в калейдоскопе, а снаружи притаилась темнота. Ждет.

Ожка поудобнее устроилась на балконных перилах. Она забралась сюда, соорудив на дворцовой стене ступени изо льда, но сам дворец, видимо, защищен от вторжения извне. Она попыталась проскользнуть внутрь через двери на верхнем этаже и встретила магический отпор – не громкий и не болезненный, но мощный. Заклятие было свежим, магия – очень сильной.

Единственным путем внутрь оставались парадные двери, но Холланд строго-настрого велел ей не привлекать внимания.

Она потянула за мысленную нить и ощутила его.

«Я нашла его, – просто сообщила Ожка, ничего не объясняя. Просто смотрела. Она была глазами короля. Он видел то же, что и она. – Увести его силой?»

«Нет, – прозвучал в ее голове голос короля, приятно пронизывая ее насквозь. – Келл сильнее, чем кажется на вид. Если применишь силу и потерпишь неудачу, он не пойдет. А должен пойти. Непременно. Прояви терпение».

Ожка вздохнула.

«Хорошо». – Но в ее разуме не было покоя, и король это понял. Вместе с его словами, с касанием его воли ее окутало уютное тепло.

«Ты не только мои глаза, – сказал он. – Ты мои руки, мой язык, моя воля. Я доверяю тебе, действую через тебя».

«Да, – ответила она. – Я не подведу».

– Ужасно выглядишь.

Это было все, что Алукард сказал ей утром, когда она пожелала ему удачи.

– Умеешь ты делать комплименты, – буркнула она и нырнула в свою палатку. Но, по правде сказать, Лайла и чувствовала себя ужасно. В комнате Эльсора она так и не смогла уснуть, поэтому вернулась в «Блуждающую дорогу», к тесноте и знакомым лицам. Но стоило ей закрыть глаза, как она снова оказывалась или в том проклятом ящике, или на балконе рядом с Келлом. В результате она всю ночь таращилась на блики свечи, пляшущие по потолку, пока Тав и Ленос храпели, а Васри пропадал неизвестно где. В голове снова и снова вертелись слова Келла.

Лайла закрыла глаза, ее слегка качнуло.

– Мастер Эльсор, вам нехорошо?

Она встрепенулась. Истер прилаживала к ноге последнюю пластину.

– Нет, все в порядке, – отозвалась Лайла и стала вспоминать уроки Алукарда.

«Магия – это беседа».

«Стань открытой дверью».

«Пропусти волны сквозь себя».

В эту минуту она чувствовала себя каменистым берегом.

Она посмотрела на запястье. Там, где врезались веревки, ссадины уже затягивались, но вены на тыльных сторонах ладоней были темными. Не черными, как у близнецов Данов, но и не светлыми, как положено. Ей стало не по себе, но тревога тут же сменилась раздражением.

С ней все в порядке.

И так будет всегда.

Она уже почти вышла в финал.

Дилайла Бард не из тех, кто сдается на полпути.

Келл обошел вескийца Рула всего на два очка, а ей уступил на четыре. Он уже сошел с дистанции. Но Лайла сохранит преимущество, даже если проиграет одно очко. Кроме того, Алукард уже выиграл свой второй поединок и обеспечил себе место в финальной тройке вместе с волшебницей по имени Тос-ан-Мир, одной из знаменитых фароанских близнецов. Если Лайла выиграет, то получит шанс сразиться с ним. При этой мысли она лукаво улыбнулась.

– Что это такое? – спросила Истер, кивком указав на осколок бледного камня у нее в руке. Лайла рассеянно потирала его. Услышав вопрос, она поднесла камень к свету. Если приглядеться, на нем можно было различить уголок рта Астрид, застывший то ли в смехе, то ли в крике.

– Сувенир на память, – Лайла сунула щербатый осколок в карман плаща, брошенного на диван. Хоть это и жестоко, но Лайле становилось легче при мысли о том, что Астрид Дан исчезла и больше никогда не появится. Если и есть на свете магия, способная вернуть к жизни окаменевшую злую королеву, то, наверное, для этого понадобится полный набор обломков. А теперь одного всегда будет не хватать.

– О чем? – спросила Истер.

Лайла взяла рукояти кинжалов и спрятала их в пластины на руках.

– О том, что я сильнее, чем кажусь, – ответила она и вышла из палатки.

«О том, что я путешествовала между мирами и спасала города».

Она нырнула в коридор на стадионе.

«О том, что я побеждала королей и королев».

Поправила маску, вышла на арену, купаясь в аплодисментах.

«О том, что я прошла через невозможное».

В центре арены высился Рул, огромный, как башня.

«О том, что я Дилайла Бард…»

Она подняла сферы, сморгнула пелену на глазах и разжала пальцы.

«И меня не остановить».

Келл стоял на балконе своей комнаты и держал в руках золотое кольцо. Из металла доносился многоголосый гул стадиона.

Восточная арена была расположена совсем недалеко от дворца. Вокруг нее плавали в реке ледяные драконы с красными брюшками. В подзорную трубу Келлу было видно, что происходит на стадионе. Два бойца яркими пятнами белели на темном каменном полу. Лайла в темной дьявольской маске. Рул со стальной волчьей мордой, над которой торчала его лохматая шевелюра. На его знамени был изображен синий волк на белом фоне, но толпа пестрела вымпелами с серебряными кинжалами на черном.