Владимир Лещенко - Торнан-варвар и жезл Тиамат

Вдали у горизонта иногда появлялись верблюжьи караваны, плескалось море, покачивались корабли у причалов, вставали башни чьих-то странных городов. И Торнан был готов усомниться, что это просто мираж.

Он и прежде слышал рассказы караванщиков и просто бывалых людей о древних руинах, прежде бывших храмами и крепостями неведомых народов, идолах жуткого вида, которых ветер иногда обнажает среди барханов, сдувая песок. Конечно, такие рассказы надо делить на два, если не на четыре (а по совести, так не грех и на восемь). Но единодушно Тэр считался странным местом. И караваны, как говорили, пропадали тут чаще, чем можно было предполагать, имея в виду лишь разбойников и пыльные бури.

Барханы, одни лишь барханы, иные из которых высотой спорят с горами. По несколько часов приходилось преодолевать каждый такой… Чтобы увидеть за ним другой, ничем от первого не отличающийся.

Такова уж была эта пустыня – по капризу природы возникшая тут, отрезанная от влажных морских ветров с юга Гаркасскими горами, а от столь же влажных северных – Синим Хребтом.

Вся вселенная, казалось, сложена из песка. Желтого, красного, серого, рыжего, белого. Кустики солянки и верблюжьей колючки, странные колючие шары, покрытые жесткой шкурой, и отменно горькие (говорят, такие еще водятся лишь в пустынях заокраинных земель), да изредка проскакивающие живые создания вроде карликовых тушканов и ящериц – вот и вся жизнь. Безбрежные просторы сухих, изрезанных оврагами и ущельями глинистых равнин, засыпанные песком котловины, каменистые эрги – и вновь море песка.

Пути от колодца к колодцу, сон вполглаза – кто его знает, чего можно ждать от проводника? Скудная еда – сухое мясо и сушеные до каменной твердости фрукты. И вот – ураган.

Буря стихла быстро, почти так же, как и накатила. Час прошел или больше – Торнан не понял.

Но вот смолк ветер, и песок больше не пел свою жуткую песню смерти. Конь с хриплым всхрапом поднялся, и следом за ним – Торнан. Из-под песчаного полога выбрались трое его спутников. Последним – выглядевший изрядно потрепанным Чикко.

– Проклятая пустыня, – выругалась Марисса.

– Не надо недобрых слов о пустыне: обидится, – прозвучало за спиной.

Позади них стоял человек в потертом бурнусе, с откинутым капюшоном – по виду родич проводника. А немного поодаль, по ту сторону бархана, поднимались верблюды, и кони, и люди – женщины, дети, седобородые старики… Целый караван. Не торговый, не купеческий – племя пустынных бродяг.

Кочевник что-то спросил у проводника на непонятном языке, тот ответил длинной речью, как будто оправдываясь. Оборвав его на полуслове взмахом руки, бородач приложил руку к сердцу.

– Я рад видеть служительницу Великой Матери, хотя и не могу понять, что ее привело в эти обиженные жизнью края. Но думаю, что мой отец тоже будет рад увидеть тебя, почтенная, и засвидетельствовать уважение к Матери…

В шатре, на груде подушек возлежал человек в широком одеянии, казавшийся не отцом, а скорее старшим братом встретившего их кочевника. По обе стороны от него сидели две весьма упитанные женщины в переливающихся шелках и грубой работы серебряных украшениях. Они равнодушно взирали на пришельцев. В шатре оказалось не в пример уютней, чем под палящими лучами солнца. Тем более что тут же гостям подали охлажденного финикового вина и сочные порезанные гранаты, сияющие красными зернами. На их кожуре поблескивали капельки холодной воды – колодец, который искал проводник, был именно тут.

Вскоре выяснилось, что бородатого зовут Имрам иб-Муум и он не только вождь этих пустынных бродяг, но один из самых знаменитых торговцев, что гоняют караваны через пески.

– Вы, наверное, ищете сокровища? – спросил хозяин посреди разговора.

– Нет, мы странствуем ради дел Великой Матери, – сообщила Марисса.

– А разве я усомнился? – кивнул вождь. – Просто имей в виду: проклятое золото проклятого повелителя Ускерга не приносит счастья. Мы чтим Богиню, но она далеко, а Семеро Проклятых всегда рядом. За левым плечом.

– Семеро Проклятых? Демоны? – переспросил Торнан.

– Да, они самые, ивлиссы. Ищут, в кого бы вселиться, но после Ускерга тут нет стран, которые могли бы их удовлетворить… Поэтому им остается жаловаться да проклинать судьбу, приковавшую их к этому месту, и еще себя – за то, что по злобе и глупости погубили Ускерг и его царя Хала.

– А давно это было?

– Кто ж знает? Пустыня скрывает следы… Ты можешь провести каналы от рек, согнать тысячи рабов, чтобы они вырыли колодцы глубиной в лигу, но все будет напрасно. Пустыня поглотит твой город, даже если будет ждать тысячу лет! Владыка Ускерга сильно согрешил, служа Семерым Проклятым, и подданные его согрешили, молясь в их храмах, и боги в один день осушили все его колодцы и арыки. И все умерли от жажды за несколько дней. И на все золото нельзя было купить ни глотка воды… Старые предания говорят, – продолжил он, прикрыв глаза, – что во дворце Хала имелась гигантская сковородка, на которой те, кого он приговорил к смерти, плясали, перед тем как упасть и изжариться заживо. Еще у него были рыбные садки, где жили сомы, которых откармливали человечиной. Любимым его занятием было привести не угодившего ему человека на берег пруда и заставить смотреть, как на корм сомам бросают его детей. Семеро Проклятых нашептывали ему все это.

– Я не слышала о них, – чуть озабоченно сообщила Марисса.

– Странно – я думал, служительницам такой великой богини это известно. У каждого из Темных своя работа.

Один – Князь Огня – отвечает за пожары, землетрясения, вулканы.

Второй – Князь Чумы – за болезни.

Третий – Князь Скелетов – за голод и засухи.

Еще один – Князь Пустоты – обрушивает на голову падающие звезды.

Пятый – Князь Людей… он отвечает за беды, что люди приносят сами себе.

Шестой… Впрочем, не следует тревожить ивлисов.

– Скажи, досточтимый, а нет ли тут в окрестностях разрушенного старого города? – решил изменить тему разговора Торнан. – Не слышал ли ты об Осиаге?

Собеседник ответил не сразу.

– Мы называем его Пасть Гиены, – нахмурился Инган. – Этот город не оставил доброй памяти о себе – слишком многие из наших предков пали жертвами его воинов.

Торнан кивнул, соглашаясь. Дружина эмира этого сгинувшего города изрядно уменьшила количество разбойников в песках.

– Но и он погиб, хотя его царь тоже называл себя господином пустыни. В пустыне много затерянных городов. Некоторые еще тянут свои разрушенные башни к звездам, другие занесены песком. Люди глупы – они строят свои города на песке, не понимая, что пустыня всегда возьмет свое обратно… Наш путь как раз идет мимо него, хотя и чуть в стороне. Мы укажем вам дорогу, хотя я сам лично не стал бы его посещать. Тридцать тысяч человек погибло там в один миг, и еще тысячи были поглощены землей. Ну, это ваши дела и дела богини, которую и мы чтим. А пока – отдохните в наших шатрах…