Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

Очень тихо:

– Одноглазый, это Костоправ. Плохи наши дела.

Ага. Здоровый глаз открылся. Мгновение колдун не мог прийти в себя, потом шепотом гаркнул:

– Ты о чем?

– Следопыт говорит, в лесу кто-то есть.

Сквозь пелену дождя донесся вопль. Одноглазый взвился.

– О боги! – рявкнул он. – Какого дьявола?!

– Что такое?

– Кто-то только что метнул заклятие, достойное Взятого.

– Сможешь вытащить Гоблина? Срочно?

– Могу…

Очередной вопль длился, как мне почудилось, целую вечность и нес боль и отчаяние.

– Вытащить.

Казалось, Одноглазый потерял всякую надежду.

Взятые. Несомненно. Напали на наш след. И приближаются. Но крики… Первый – кого Следопыт застал врасплох. А второй? Застали врасплох Следопыта? Нет, не его это голос.

Одноглазый лег, прикрыл глаз и через несколько секунд вновь погрузился в транс, несмотря на отражавшийся на его лице ужас. А он силен – войти в транс при таком нервном напряжении.

Донесся третий вопль. Я высунулся под дождь и растерянно огляделся. Ничего не видно. Через несколько секунд зашевелился Гоблин.

Он был жутко вымотан, но Одноглазый уже просветил его, и маленький колдун упорно пытался встать, хотя ясно было, что ему это еще не по силам. Гоблин открывал и закрывал рот, будто пытался что-то мне сказать.

Одноглазый вышел из транса вслед за ним, но оправился намного быстрее.

– Что нового? – спросил он.

Еще один вопль.

– Бросаем все и уносим ноги?

– Мы не можем. Кое-что необходимо доставить на равнину. Иначе можно уже сдаваться прямо здесь.

– Ты прав. Собирайся. А я займусь вещами. Собраться-то несложно, я ведь и мешков не разбирал…

Кто-то взревел в лесу. Я замер.

– Что за дьявол?

Казалось, эта тварь больше четырех львов.

А мгновением позже послышались крики.

Бессмыслица. Полный бред. Я мог представить, как Следопыт отвлекает стражников шумом, – но не в том случае, когда со стражниками идет Взятый.

Колдуны выбрались наружу, я начал сворачивать палатку. Гоблин выглядел как восставший мертвец, и половину его барахла волок Одноглазый.

– Где мальчишка? – спросил он.

Я не обратил внимания на отсутствие Горшка – оно меня не слишком удивило.

– Удрал. Как мы Ворона понесем?

Ответ явился из леса. Следопыт. Несколько потрепанный, но живой. Пес Жабодав был в крови по самый хвост и казался небывало деятельным.

– Сматываемся, – сказал Следопыт и взялся за носилки.

– А твои вещи?

– Времени нет.

– А фургон? – Я взялся за носилки с другой стороны.

– Забудь. Его наверняка нашли. Вперед.

Мы двинулись. Следопыт показывал путь.

– Что это был за шум? – спросил я.

– Я застал их врасплох.

– Но…

– Врасплох можно застать даже Взятого. Побереги дыхание. Он еще жив.

Несколько часов мы, не оборачиваясь, месили грязь. Следопыт гнал нас нещадно. Надсмотрщик в дальнем уголке моего рассудка отметил, что пес Жабодав с легкостью держится наравне с ним.

Первым рухнул Гоблин. Пару раз он пытался догнать меня и сказать что-то, но у него просто не хватало сил. Когда колдун упал, Следопыт остановился, оглянулся раздраженно. Пес Жабодав, ворча, улегся на мокрые листья. Следопыт пожал плечами и опустил свой конец носилок.

Для меня это послужило сигналом. Я рухнул. Как подпиленный столб. И плевать на дождь и грязь – мокрее, чем есть, я уже не стану.

Боги, как болели мои руки и плечи! Уколы раскаленных иголок в мышцы подбирались к шее.

– Так не пойдет, – пробормотал я чуть отдышавшись. – Слишком мы стары и слабы.

Следопыт вглядывался в лес. Пес Жабодав поднялся, понюхал ветер. Я нашел в себе силы привстать и глянуть вдоль тропы, по которой мы шли, чтобы прикинуть, куда же нам бежать теперь.

На юг, конечно. На север – бессмысленно, на западе или востоке мы упремся либо в реку, либо в курганы. Но, направляясь на юг, выйдем на старый Весельный тракт там, где он сворачивает к Великой Скорби. И этот участок непременно будет под наблюдением.

Немного придя в себя – дыхание уже не отдавалось в ушах громом, – я услышал, как булькает и плещется река. До нее было не больше сотни ярдов.

– Хитрость, Костоправ. – Следопыт встряхнулся. – Хитрость.

– Жрать хочу, – сообщил Одноглазый, и я был вполне с ним солидарен. – И скоро захочу еще больше. – Он слабо улыбнулся. У него хватило сил осмотреть Гоблина. – Костоправ, иди сюда. С ним все в порядке?

Интересно, как они забывают свою вражду, стоит запахнуть жареным.

Прежде чем мы смогли поесть (Следопыт добыл дичи), прошло два дня. Два дня мы бегали от патрулей. Следопыт знал эти леса превосходно. Мы исчезли в чаще и уже менее торопливо двинулись на юг. Через два дня Следопыт почувствовал себя достаточно уверенно и позволил нам разжечь костер. Тот получился совсем невеличка – найти способное гореть дерево удалось с трудом. Костер грел не столько наши тела, сколько души.

Теперь, когда появилась надежда, неудобства переносились легче. По Древнему лесу мы топали две недели. Будь я проклят, если по пересеченной местности двигались не быстрее, чем, направляясь сюда, – по дороге. Достигнув южной опушки, мы испытывали без преувеличения оптимизм.

Мне, однако, хотелось остаться в болоте. Мы спорили о Вороне. И Гоблин, и Одноглазый утверждали, что мы только вредим ему, но не могли предложить ничего иного, кроме как нести Ворона с собой.

И еще один холодный комок поселился у меня в брюхе.

Той второй ночью, пока Следопыт и пес Жабодав охотились, ко мне подполз Гоблин.

– Я забрался дальше, чем Одноглазый, – прошептал он. – Почти к самому центру. Знаю, почему Ворон остался там.

– Ну?

– Слишком много увидел. Наверное, именно за этим он и отправился. Властелин не спит. Я… – Его передернуло, и он помолчал секунду, приходя в себя. – Я видел его, Костоправ. И он видел меня. И смеялся. Если бы не Одноглазый, я попался бы, как Ворон.

– О боги! – прошептал я едва слышно. Выводы зудели в мозгу. – Жив? И действует?

– Да. И молчи об этом. Никому не говори, пока мы не сообщим Душечке.

Я ощутил в нем некий фатализм. Гоблин сомневался, что проживет долго. Это меня испугало.

– Одноглазый знает?

– Я ему скажу. Надо, чтобы эту весть кто-то принес домой.

– Почему не сообщить всем?

– Только не Следопыту. Что-то в нем не то… И еще, Костоправ. Этот древний колдун – он еще там!

– Боманц?

– Да. И он жив. Словно заморожен. Не мертв, но бессилен. Дракон… – Колдун замолк.

Из кустов вышел Следопыт с охапкой белок. Мы сожрали их почти сырыми.

Прежде чем пересекать границу освоенных земель, мы день отдыхали. Отныне придется перебежками кидаться от одного жалкого убежища к другому, ночами, по-мышиному.