Глен Кук - Хроники Черного Отряда: Черный Отряд. Замок Теней. Белая Роза

Следопыт остановил его на полдороге. Он бросил саженец и вцепился в восставшего из могилы, устроив поединок, достойный войти в легенду. Оба орали, как проклятые души в аду.

Я хотел было кинуться на помощь Эльмо и Лейтенанту, но Госпожа движением руки приказала остаться. Ее взгляд шарил по полю. Она чего-то ждала.

Страшный вопль потряс землю. В небо рванулся ком маслянистого пламени. Дракон корчился, как полураздавленный червь, и визжал. Боманц куда-то пропал.

Смотреть надо было на Хромого. Каким-то образом он ухитрился подползти к нам незамеченным футов на десять. Я перепугался до того, что чуть не обгадился на месте. Хромой сбросил маску. Выжженная пустошь его лица сияла злорадством. Вот сейчас он расквитается со мной за все!

Он поднял маленький арбалет, ухмыльнулся, потом прицелился – не в меня. Арбалетный болт в точности походил на стрелы, данные мне Госпожой.

Это вывело меня наконец из транса. Я натянул тетиву.

– Криденс, ритуал завершен! – взвизгнул Хромой. – Я именую тебя! – И он спустил крючок.

Я послал стрелу в тот же миг. Черт, ну не мог я наложить ее на тетиву быстрее! Острие вонзилось в черное сердце Хромого, и он упал. Но слишком поздно. Слишком поздно.

Госпожа закричала.

Ужас мой обратился в безрассудный гнев. Я кинулся на Хромого, бросив лук и схватившись за меч. Взятый даже не обернулся, чтобы встретить мою атаку. Он просто лежал, опершись на локоть, и пялился на Госпожу.

Я по-настоящему обезумел… Наверное, такое со всяким может случиться при определенных обстоятельствах. Но я уже много лет в армии. Я давно понял, что бешенство не продлевает жизнь.

Хромой лежал в безмагии. А значит, едва цеплялся за жизнь, едва мог существовать и был совершенно не способен защищаться. И он расплатился за годы моего страха.

Первый удар наполовину рассек его шею. Я продолжал кромсать, пока не оттяпал голову совсем, потом отрубал конечности кусками, пока не затупилась сталь, не отхлынула ярость и не прояснился рассудок. Я кинулся посмотреть, что стало с Госпожой.

Она опустилась на колено, пытаясь вытащить стрелу Хромого. Я бросился к ней, отстранил ее руку:

– Нет. Позволь мне. Потом.

В этот раз я меньше удивился, что именование не сработало. Я поверил, что Госпожу ничто не берет.

Проклятье! Она давно должна была умереть!

Меня начало неудержимо трясти.

Косившие лесовиков Взятые добились своего. Некоторые из дикарей уже бежали. Пса Жабодава окутывали разрушительные заклятия.

– Держись, – шептал я Госпоже. – Победа близко. Мы это сделаем. – Не знаю, верил ли собственным словам, но именно это ей нужно было слышать.

Следопыт с Властелином продолжали кататься по земле, рыча и ругаясь. Вокруг них приплясывал вооруженный копьем Молчун, всаживая наконечник в тело врага, как только появлялась возможность. Ни одна тварь не способна выносить это бесконечно. Душечка наблюдала, держась поблизости, но все же вне досягаемости Властелина. Я побежал к останкам Хромого, выдернул стрелу, которую всадил в него. Взятый злобно глянул на меня. Его мозг все еще жил. Я спихнул его голову в ров, оставленный выползшим драконом.

Змей прекратил биться. Боманца исчез бесследно. Со второй попытки он нашел судьбу, которой так боялся. Он убил чудовище – изнутри.

Не надо думать, что Боманц не совершил ничего выдающегося, раз он держался в стороне от главной схватки. Думаю, Властелин ожидал, что дракон займет Госпожу и Душечку на мгновения, которые требовались ему, чтобы вырваться за пределы безмагии. Боманц отвел эту угрозу. С тем же упорством и достоинством, что и Госпожа, он встретил свою судьбу.

Я вернулся к Госпоже. Мои руки вновь обрели необходимую для боя твердость. Как жаль, что нет при мне сумки. Обойдусь и ножом.

Я уложил ее на спину, потянул из раны арбалетный болт. Если его не вытащить, он будет грызть Госпожу изнутри. Несмотря на боль, моя пациентка ответила благодарной улыбкой.

Следопыта и Властелина окружила дюжина солдат; они рьяно кололи копьями. Похоже, не каждый из них понимал, кого он убивает.

С древним злом было почти покончено. Я затампонировал и перевязал рану Госпожи обрывками ее собственной одежды.

– Сменю, как только смогу, – пояснил я.

Лесовиков разбили наголову. Пес Жабодав удрал в холмы. Эту тварь убить не легче, чем ее хозяина. Вышедшие из боя стражники спешили к нам, неся дрова для погребального костра Властелина.

И тут я заметил Ворона. Проклятый придурок! Ковыляет, опираясь на Горшка. С мечом наголо. И с упрямством на роже. Плохо будет, точно. Не так уж у него ноги подкашиваются, как он изображал.

Не надо быть гением, чтобы сообразить, на кого он нацелился. Ворон по простоте душевной решил обелить себя в Душечкиных глазах, разделавшись с ее главным врагом. Меня снова затрясло – и уже не от страха. Если кто-нибудь чего-нибудь не сделает прямо сейчас, разбираться со всем придется старине Костоправу. Я буду вынужден решать и действовать, а лучше от моих действий никому не станет.

Я попытался отвлечься, проверяя у Госпожи повязку.

На нас упала тень. Подняв глаза, я уперся взглядом в холодные зрачки Молчуна. И в чуть более снисходительное лицо Душечки. Молчун покосился на Ворона. Им тоже придется разбираться. Госпожа вцепилась в мою руку.

– Подними меня, – приказала она.

Я подчинился. Она была слаба, как молодое вино, – приходилось ее поддерживать.

– Еще не все, – сказала она Душечке, словно та могла ее слышать. – С ним еще не покончено.

У Властелина уже отрубили ногу и руку, швырнули в костер. Следопыт держал его так, чтобы можно было добраться до шеи. Гоблин с Одноглазым ждали поблизости, готовые чуть что дать деру. Несколько стражников сажали сына Дерева. В небе парили летучие киты и скаты. Остальные вместе со Взятыми гнали по лесам пса Жабодава с его дикарями.

Ворон приближался. А я все не мог понять, что же мне делать.

Властелин, эта погань, был силен. Прежде чем его разделали на кусочки, он прикончил еще с дюжину человек. И даже тогда не умер. Его голова жила, как голова Хромого.

Пришел час Гоблина и Одноглазого. Гоблин схватил башку, сел, зажав ее между коленями, и Одноглазый вбил Властелину в переносицу шестидюймовый серебряный клин. Прямо в мозг. Губы мертвеца продолжали неслышно сыпать проклятия.

Клин удержит его черную душу. А голова отправится в костер. Когда уймется пламя, клин найдут и вгонят в ствол сына Дерева. И еще один темный дух будет скован на миллион лет.

Стражники сволокли в кострище и останки Хромого. Не нашли только головы. Ее засыпали обвалившиеся стенки сырой траншеи, откуда восстал дракон.

Гоблин и Одноглазый подожгли костер.

Взметнулось пламя, будто радуясь порученному делу.