Мэри Пирсон - Сердце предательства [litres]

У меня подкосились колени, и Берди едва успела подхватить меня под руку.

На миг толпа застыла в молчании, а затем все, кто был на площади – матери, сестры, братья, отцы, – один из другим стали опускаться на колени. Воздух огласился горестными воплями, и под эти звуки к нам вышла королева с лицом, серым, как пепел, – за то время, что я ее не видела, она заметно исхудала. Она спустилась вниз, к людям, и рыдала вместе с ними. Вице-регент пытался успокоить королеву, но разве что-то могло сейчас утешить ее – и других.

Наконец наверху я заметила братьев Лии с потемневшими лицами и пустыми взглядами. Король так и не появился, зато по пятам за Брином и Реганом почти выбежал канцлер. Мы с Гвинет надвинули капюшоны, чтобы остаться незамеченными. Лицо канцлера не выражало сильного волнения, скорее, его можно было назвать сосредоточенным. Он тоже обратился к народу, объявив, что должен поделиться еще одной дурной вестью – вестью, от которой их беда станет горше вдвое.

– Мы получили известия о принцессе Арабелле, – тишина воцарилась мгновенно, люди, подавляя рыдания, обратились в слух. – Вначале она преступно пренебрегла своим долгом Первой Дочери, поставив всех нас под удар, и первые плоды ее измены – это гибель принца Вальтера и тридцати двух наших доблестных, наших лучших солдат. Сейчас мы узнали, что ее предательство пошло дальше. Она замыслила союз с нашим врагом. С самого начала это входило в ее план. Она изменила Морригану, заявив о намерении сочетаться браком с правителем варваров и стать королевой Венды.

Толпа дружно ахнула. В это невозможно поверить. Нет, не может быть . Но я взглянула на Брина и Регана. Братья стояли неподвижно, как статуи, и даже не пытались защитить сестру от оговора канцлера.

– Именем короля, – продолжал он, – с этого дня Арабелла объявляется злейшим врагом королевства Морриган. Имя ее надлежит вычеркнуть из всех хроник, если же богам угодно будет предать ее в наши руки, изменницу ждет казнь за преступления против избранных Выживших.

У меня перехватило дыхание. Невозможно, не верю .

В какой-то момент мне удалось перехватить взгляд Регана, но он тут же отвернулся. Он даже не пытался сделать вид, что не верит в это. Брин, ссутулившись и опустив голову, ушел в цитадель. Реган за ним.

Они были потрясены гибелью Вальтера. Я это понимала. Но, конечно, в глубине души они понимают, что вести о Лии – ложь. Ее оговорили. Ведь я же им рассказала, как все случилось. Я же не могу не верить тому, что видела и слышала собственными глазами и ушами.

Потрясенные, подавленные, мы побрели прочь.

– Она не сделала бы этого, – нарушила я молчание. – Лия ни за что не вступила бы в союз с врагами против Морригана. Никогда.

– Я знаю, – ответила Берди.

Внезапно мой живот свело судорогой, я остановилась, согнувшись пополам. В ту же секунду Берди и Гвинет подхватили меня с двух сторон, не давая упасть.

– Ничего, просто ребенок шевельнулся, – успокоила я, пытаясь отдышаться.

– Мы отведем тебя в гостиницу, – предложила Гвинет, – а сами разберемся, что там с Лией. Этому должно быть какое-то объяснение.

Боль утихла, и я выпрямилась. До родов еще два месяца. Не торопись, дитя мое. Еще не время .

– Тебе нужно отдохнуть? – спросила Берди. – Давайте зайдем вон в ту таверну, заодно и перекусим.

Я посмотрела в сторону таверны. Предложение Берди звучало заманчиво, но мне хотелось поскорее вернуться…

Вдруг я замерла.

– Что с тобой? – встревожилась Гвинет.

Возможно, просто показалось. Я стряхнула ее руку и пошла в сторону таверны, не сводя глаз с окна и пытаясь лучше рассмотреть.

Я моргала, чтобы видеть четче.

Он же погиб .

Лия сказала мне. Я слышала ее голос так ясно, как будто все случилось только что. Она стояла, глядя себе под ноги, и говорила, говорила, быстро и взволнованно. На их отряд напали. Капитан гвардейцев похоронил его в поле на чужбине, вдали от родных мест. Последние слова были: «Скажите Паулине, что я люблю ее». Он погиб, Паулина. Он погиб. Он не вернется к тебе .

Но она не смотрела мне в глаза, упорно отводя взгляд.

Лия солгала мне.

Потому что я видела его сейчас ясно, как день. Микаэль сидел в таверне с большой кружкой пенного пива на одном колене и девушкой – на другом.

Мир перевернулся. Я вцепилась в фонарный столб, чтобы не упасть. Я даже не понимала, что больше меня поразило – то, что Микаэль жив и здоров, или что Лия, которой я верила, как сестре, могла так меня обмануть.

Берди догнала меня и схватила за руку.

– Хочешь, зайдем?

Гвинет тоже подошла и посмотрела в окно, проследив за направлением моего взгляда.

– Нет, – торопливо сказала она. – Она не хочет сюда заходить. По крайней мере сейчас.

Гвинет была права. Я знала, где его найти, когда соберусь с силами, но сейчас не была готова к встрече.

Конвоиры вели меня по коридорам Санктума, и мы отошли уже довольно далеко, когда сзади раздались торопливые шаги. Кто-то пытался нас догнать. Каден появился из-за угла и, увидев нас, остановился.

– Идите к лестнице и ждите принцессу там, – приказал он стражникам. – Мне нужно с ней переговорить.

Солдаты выполнили приказ, а Каден потянул меня за руку в узкий неосвещенный закуток. Увидев мою щеку, он сверкнул глазами.

– Я оступилась, Каден. Обычная неловкость. Не воображай невесть чего.

Протянув руку, он нежно провел пальцем по моей разбитой скуле. Судя по тому, как были стиснуты его зубы, вряд ли он мне поверил.

– Долго ли это будет продолжаться, Лия? Когда ты наконец решишься мне доверять?

Он говорил задумчиво и серьезно, и я сама удивилась тому, как сильно мне хочется во всем ему признаться – но слишком близка была наша с Рейфом свобода. Я не могла позволить себе такую роскошь, как искренность и честность. До сих пор я не знала до конца, чего можно ожидать от Кадена. Я не сомневалась в его привязанности ко мне, но ведь и свою верность Венде и Комизару он не раз доказывал на деле.

– Мне нечего от тебя скрывать.

– А как насчет эмиссара? Кто он на самом деле?

Это больше походило на обвинение, чем на простой вопрос. Я искривила губу, пытаясь потянуть время.

– Лжец и манипулятор. Вот все, что я о нем знаю. Поверь.

– Ты даешь мне слово?

Я кивнула.

Каден заметно успокоился. Я прочла это в его глазах и по облегченному вздоху, вырвавшемуся из его груди. Он поверил наконец что я не состою в заговоре с эмиссаром. Однако этой уверенности ему хватило ненадолго. Почти тут же появились новые подозрения.

– Я знаю, что ты не любишь Комизара.

– И сама тебе в этом призналась. Нужно ли нам все начинать сначала?

– Если ты надеешься, что брак с ним даст тебе власть, то очень ошибаешься. Он ни за что не разделит ее с тобой.