Ольга Гусейнова - Половинка [litres с оптимизированной обложкой]

Кайго поставил саркофаг у входа в портал и выпустил, приложив руку, свою Тьму, что на время похода уменьшила груз и сохранила от мороза. В следующее мгновение Тьма послушно вернулась к хозяину, а саркофаг принял первоначальные размеры. Затем Кайго, полыхнув синими глазами, открыл створ, резанул по груди моего мертвого кузена мечом, выпуская немного крови, – и тело Шарля понеслось в чужой ледяной мир.

Хейго, резко развернувшись, притиснул меня к стене, закрывая собой. Волной последовавшего энергетического удара у меня выбило воздух из груди, сперло дыхание. Хейго тоже тяжело ухнул. Подвал погрузился в кромешную тьму. Через несколько мгновений к потолку взмыли десятки магических светляков, и я увидела продолжение сражения. Правда, теперь оставшиеся в живых белые отступали, пытаясь выбраться наружу из каменной ловушки, но тщетно. Неужели Тьма парализовала их способность уйти порталом даже наверх?

Скоро подземелье опустело, остались только мы с Хейго и наши телохранители – Тьюго с Халом. А магические светляки превратили поле боя, вернее, подвал, в нечто невообразимое.

Я с надеждой посмотрела в глаза Хейго, боясь окончательно поверить в то, что говорю:

– Мы победили?

– Пока еще не совсем, моя Ягодка. Но скоро это произойдет.

– У белых магов больше нет подпитки. И больше нет подкрепления. Лето в самом разгаре и непременно возьмет свое. Так что тех, кого не добьем мы, уничтожит сам Эйр…

– Сто лет не слышала настолько прекрасных новостей, – выдохнула я, широко и счастливо улыбаясь.

Осмотрелась, по-прежнему обнимая Хейго за торс: от портала не осталось и следа. Снег, останки монстров, серые сморщенные трупы белых – если часа два назад подобное повергло бы меня в уныние, то сейчас во мне все запело от радости.

– Ну что ж, тогда приступим… – Я удивленно посмотрела на Хейго, а он пояснил: – Откладывать инициацию больше не вижу смысла.

Радостное, приподнятое настроение мгновенно испарилось. Я изо всех сил уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть и возмущенно пыхтя:

– Лар Хейго, мы с вами недостаточно хорошо знакомы… и знаем друг друга, чтобы переходить на столь близкий уровень общения. И…

– Стать супругами, куда уж ближе?! – ехидно хмыкнул Тьюго.

Вот вредина! Прибить мало!

Хал вообще метнулся к лестнице, видимо, чтобы не допустить появления других «зрителей». А может, чтобы ищущие или твари какие в подполье не провалились.

Решительный и мрачный взгляд Хейго больше не обещал отсрочки. Да и хорошего ничего не обещал!

– Только не делай мне больно, пожалуйста, – обмирая, пролепетала я.

– Не знаю, как получится, – еще более мрачно и твердо признался он.

– В каком смысле? – пропищала я, дернувшись назад.

– В прямом! – не стал вдаваться в подробности Хейго, стягивая с моей головы капюшон и шарф. Затем расстегнул ворот шубы.

– Мне нужно немного времени на подготовку. – Я пятилась, судорожно осматриваясь в надежде убежать. – И вообще, хотелось бы сначала уточнить все нюансы этой самой инициации и…

– Как говорят люди, меньше знаешь, тише кричишь…

– …крепче спишь! – продолжал умничать Тьюго.

Шутник! Точно прибью! Потом!

В этот момент Хейго, которому явно надоели препирательства, тряхнув головой, начал меняться: сначала голубые глаза заволокла непроницаемая темная мгла – наверное, сама Тьма смотрела на меня; затем, как в прошлый раз, лицо пошло темными разводами, словно теперь она побежала по коже змейками, но тут же «впитывалась». Когда Хейго поднял черную, пылающую темным пламенем руку и потянулся к моему лицу, я в ужасе шарахнулась от него и с воплем рванула прочь.

– Ну вот, как всегда… – язвительно констатировал Тьюго.

Хейго догнал меня быстро, еще бы, в моей одежде наверх живо не вскарабкаешься, зачем-то повалил на снег и перевернул. Навис надо мной, а я, мотая головой, уперлась ему в грудь, пытаясь отстранить.

– Не закрывай глаза, родная, – неожиданно ласково попросил этот мужчина, с какой-то целью принявший жутковатый облик, таким же жутким, прямо загробным голосом.

Зажмуриться ему в пику не успела – он наклонился очень близко, открыл рот и… когда из его глаз, рта из каждой поры на меня потекла Тьма, я сама вытаращилась от ужаса и зашлась в истошном крике, изо всех сил забилась, чтобы сбросить с себя это чудовище!

Через мгновение все вокруг меня полыхало Тьмой, а сама я захлебывалась ею, словно мутной водой, беспомощно хрипя и пытаясь вдохнуть воздуха. Мало того, замерзала как никогда, ощущая, что внутри все леденеет.

– Ты поторопился! Она не принимает твою суть… – донесся до меня незнакомый мужской голос.

– Тьма! Если и дальше так пойдет, они умрут оба! – глухо выдохнул кто-то еще.

Дальше у меня в голове зашелестел ласковый, мягкий голос Хейго, настойчиво уговаривающий:

– Ты – моя, я – твой! Навсегда! Расслабься! Доверься мне! Верь! Я – твой, ты – моя! Одна душа на двоих! Но большая, цельная, не одинокая! Раздели со мной свое тепло, не дай замерзнуть во Тьме! Прими меня и тепло моей души…

Голос мужчины, который не раз выручал меня в пути, утешал, защищал от опасности, порой ласкал слух и вызывал живой отклик моей женской сути, вытянул из мрака. А настойчивое обещание тепла помогло расслабиться, открыться душой и принять неизбежное: по сути, подселенца в мое тело. Половинку! Новую и такую… необычную, чужую… Нет – чужеродную!

Внезапно Тьма превратилась в свежий глоток воздуха, остудивший сухое разгоряченное горло. Я судорожно глубоко вздохнула – и тут же услышала:

– Хвала Тьме, они прошли полное слияние и инициацию!

– Главное, чтобы она не сбежала от него после этого… как обычно происходило, – добавил свой ржавый медяк Тьюго.

«Да чтоб ты подавился дурацкими шутками!» – было моим пожеланием этому темному перед тем, как сознание милостиво покинуло меня.

Сквозь сон я услышала странный, подзабытый, но от того ставший приятным вдвойне звук – треск горящих сухих поленьев. Смолистых, пахучих… Он казался ненастоящим, словно из далекого прошлого повеяло, когда можно было, ничего не опасаясь, разводить огонь в очаге, чтобы обогреться, вскипятить воду и заварить ароматные травы с медом…

С трудом разлепив глаза, я сперва зажмурилась от яркого утреннего света, льющегося из ничем не закрытых окон, затем тихонечко, по привычке, которой обзавелась в походе, вздохнула и, к своему полному удивлению, не заметила даже маленького облачка пара. Сонное состояние сразу как ветром сдуло.

Приподнявшись на локте, я обнаружила, что спала в штанах, носках и рубашке, без меховой одежды, а запасная шкура в ногах сбилась. Видимо, меня ею накрыли, когда было еще холодно, а потом стало жарко. Вот я и раскрылась.