Кшиштоф Пискорский - Тенеграф [litres, edited]

Я еще раз оглядел комнату, потом указал на шкатулку. Она лежала, открытая, в тени стеллажа, под отворенным сейфом, глядя на нас тремя рядами глазков. Каждый из них был тенеукоротом, ведущим к высоким инквизиторам. Рядом со шкатулкой лежало шило с деревянной ручкой и пустой флакон из-под яда.

Черный схватился за перстень. Лишь через миг понял и взглянул мне в глаза.

— Кажется, я обязан тебе жизнью, — произнес он медленно. — После того как Андреос подал сигнал, ты разорвал соединение, верно?

— Скажем так, я предпочел вырвать тебя из-под власти эклезиарха.

Князь вздохнул, снял свой перстень с тенеукоротом и бросил его рядом с трупом.

— Меня удивляет одно. Если они хотели уничтожить инквизицию, тогда должны были поджечь архив, — сказал он. — Это ведь лучший способ. Превратить в пепел все, над чем следователи работали. Замести следы.

Тут меня укололо дурное предчувствие.

— Разве что… — начал я.

Прервало меня волнение тенепространства. Я подскочил к Князю, перехватил его за пояс и повалил на пол. Из тени под навесом камина выскочила фигура, поблескивающая, как медный жук. Острие пробило пустоту.

Я вскочил на ноги, направив рапиру в сторону противника. Он тоже развернулся ко мне. На лице его были очки с черными стеклами. Я уже видел такие — они блокировали свет антисолнца на глубоких тенесторонностях. Это да еще металлическая кираса и покрытые странными механизмами рукавицы не оставляли сомнений.

— Ты… — прошипел охотник, поскольку тоже меня узнал.

Это был человек, который убил Хасима в подводной мастерской.

Я знать не знал, каким чудом он ушел оттуда целым и невредимым. Непросто выстроить хороший тенеукорот в абсолютной тьме, когда тебя заливает холодная вода.

Но ему, похоже, это удалось.

Судя по ненависти, с какой он на меня смотрел, его подруге повезло меньше.

— Как тебе понравилось морское купание? — спросил я, принимая любимую фехтовальную стойку Арахона.

— Сдохнешь, пес, — ответил он коротко, после чего вытянул вперед правую руку.

Я нырнул в тенепространство, оставив на светлой стороне тело, с которым соединяла меня теперь лишь тонкая растянутая нить.

Мир тотчас замедлился, а я почувствовал себя, словно рыба, брошенная назад в воду. Рядом увидал и укорот оружия противника. Быстрым движением я его закупорил.

Почти в тот же миг на светлой стороне убийца нажал на спуск, скрытый внутри ладони.

Щелкнули пружинки, пуля ринулась в тенепространство. И исчезла.

У убийцы не было времени удивляться, поскольку Черный выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил. Нападающий отскочил и растворился в тени полки.

Мы замерли не двигаясь, я же вслушивался в подрагивания тени, пытаясь понять, в каком месте охотник возникнет снова.

Выскочил он из-под стола — прямо на мою шпагу.

Молниеносным разворотом ушел от острия. Был он очень быстр. Уже знал, что выскакивать из тени подле нас может ему дорого стоить, а поэтому бросился в обычный бой, держа рапиру над головой, словно скорпион жало.

Тело мое было еще слабым и неловким. Поэтому я решил его проигнорировать и сосредоточиться на тени и ее движениях. Знал, что тело поспеет за ними, как невольник. Как черное пятно, отброшенное на пол, я сражался с тенью, отбрасываемой нападавшим.

Противник был хорошо обучен, стойка его была безукоризненна, как и работа ног. Наносил он удары быстро, умело, в стиле, который я мог бы описать как смесь флорентинской школы с холодно просчитанными маневрами анатозийских убийц.

В определенном смысле это было захватывающе. Тенемастерам приходилось упражняться в манипулировании тенью всю свою жизнь, потому мало кто из них умел что-то еще. А мой противник был настолько же необычен, как старый алхимик, оказавшийся одновременно виртуозом игры на пианоле, или гениальный художник, выигрывающий все конкурсы стрелков.

Я понял, почему Легион так его опасалась. Даже она не сумела бы справиться с двумя такими противниками одновременно.

Однако сегодня мужчина был один. У меня же в голове оставались воспоминания двух гениальных фехтовальщиков. Арахон тренировался с восьми лет, когда отец подарил ему первый тренировочный флорет. Кальхира соединилась с несколькими сильнейшими рубаками Саргассового моря. К тому же подле меня находился Черный Князь, Якобо Д’Эрзан, легенда шпаги и один из мастеров флорентинского стиля.

Обмениваясь яростными ударами, мы, в конце концов, перехватили инициативу у охотника и заставили его отступить, ударяя по очереди столь сильно, что ни один обычный человек не сумел бы парировать этого града ударов.

После особенно опасного укола противник отскочил и побежал к стене. Я мысленно присвистнул от удивления, видя, как на бегу, на расстоянии всего нескольких шагов, он создал перед собой укорот.

Он прыгнул в него, словно циркач сквозь пылающий обруч, и исчез с наших глаз.

— Быстро, на середину! — крикнул я Князю.

Мы встали посредине ковра, подальше от всех теней.

— Кто это? Ты встречал его раньше?

— Кажется, я утопил его подругу, — ответил я, поводя вокруг рапирой.

На этот раз охотник нырнул в такую тенесторонность, которую не выдавали уже никакие волны. Он мог ударить буквально с любой стороны — и я знал, что у меня будет лишь миг, чтобы к этому приготовиться.

Он свалился сверху, из темного кессона. Не выдал себя ни единым звуком. Я почувствовал внезапный удар в спину, сваливший меня на пол. Когда я кувыркнулся лицом вверх, увидел клинок, летящий прямо мне в лицо.

Я кувыркнулся снова, уходя от удара. Краем глаза заметил, что Князь тоже повален на пол и неловко ворочается.

Я вскочил на ноги и столкнулся с убийцей, наши рапиры скрестились. Потом охотник ударил меня лбом в нос. Ослепленный болью, я сумел все же парировать следующий удар. Мы снова сцепились клинками, напирая друг на друга, словно разъяренные быки.

И тогда мое запястье вспомнило тот маневр, который Арахон часто тренировал со своими учениками. Я продвинул клинок под острие врага и резко дернул его вверх, одновременно выкручивая ладонь.

Мне удалось обезоружить противника. Его шпага полетела в угол, но в тот же миг мужчина пнул меня в живот и отшвырнул к стене.

Не успел я прийти в себя, как убийца был уже подле Якобо Д’Эрзана. Схватил его за полу рубахи, толкнул на полку. Я встал на колени. Тело мое было словно марионетка, которая внезапно стала весить не меньше свинцовой статуи.

Охотник вытащил стилет, Черный пытался вырваться. Безуспешно.

Я был слишком далеко, чтобы успеть вовремя.

Повернулся к стене.

У меня был лишь единственный шанс.

Охотник приложил острие к глотке жертвы. Улыбнулся, показывая частокол зубов, синих от каких-то алхимических декоктов.