Мэтт Рафф - Страна Лавкрафта

С тех пор Ипполита завела себе хобби: в ходе поездок она по возможности посещала разные обсерватории, какие вдруг находились поблизости. Ей не всегда были рады (охранники в Маунт-Вилсоне дважды ее прогоняли), зато ни разу не арестовали. И ни один астроном, с которым ей довелось познакомиться, негритоской ее не называл.

В Обсерваторию Лоуэлла пока что попасть не удалось. Она убеждала себя, что надо дождаться благоприятного момента, однако на самом деле ей просто недоставало смелости. Тем временем в Ипполите крепла еще одна уверенность: все эти поездки по обсерваториям не случайная прихоть, а целенаправленное движение по пути к… не совсем понятно, к чему, но наверняка к чему-то важному.

Она словно обращалась вокруг своей цели по орбите с высоким эксцентриситетом, но каждое воздействие на пути все приближало ее к заветной мечте. Главное, чтобы в нужный момент хватило ума распознать свой шанс и смелости не упустить его.

Ипполита пересекла речку по пешеходному мостику и стала взбираться на Чародейский холм. Тут уже без фонарика никак: деревья заслоняли звезды, а булыжники, служившие ступеньками, были неровные и скользкие. Она насчитала их шестьдесят четыре, пока добралась до вершины – плоской круглой поляны с куполом посередине.

Купол был бетонный. Поводив по нему фонариком, Ипполита нахмурилась. Она не увидела ни отверстия для телескопа, ни какого-либо намека на то, что купол может поворачиваться.

Отыскать вход было нетрудно, так как и здесь дорожку расчистили от снега. Ипполита обошла купол по часовой стрелке, и вот она – дверь.

Ее Ипполита открыла первым ключом. Посветив внутрь, увидела короткую бетонную лестницу, которая поднималась на решетчатую платформу с парапетом. Сразу за входной дверью нашелся рубильник.

Пола под платформой не было – был бассейн с блестящей черной жидкостью. По его периметру стояли лампы, подсвечивавшие внутреннюю поверхность купола, такую же гладкую и невыразительную, как и снаружи. В центре помещения находилась площадка с чем-то вроде пульта управления. За площадкой платформа тянулась еще немного и, не доходя до противоположной стены, упиралась в вертикальную прямоугольную раму, на вид покрытую той же черной блестящей жидкостью, что и в бассейне.

Ипполита осторожно наступила на платформу. Она не знала, что за жидкость налита в бассейн, а нос с мороза не различал запахов: ни химических, ни каких бы то ни было вообще, – однако окунаться туда явно не стоило.

Она подошла к пульту. Основная панель состояла из 64 окошек сеткой восемь на восемь, в каждом по три металлических барабана с числами. Все установлены на 001. Справа располагалось небольшое круглое отверстие и кнопка.

Ипполита попробовала нажать на кнопку. Что-то гулко щелкнуло, и только. Тогда она достала длинный ключ и вставила в отверстие. Ключ подошел идеально, и она протолкнула его до конца.

Лампы мигнули. Где-то под ногами зашумели двигатели. Звук все нарастал и становился глубже, бассейн подернулся рябью. Затем гул постепенно спал и звучал теперь на грани слышимости. Лампы снова мигнули, погасли, и купол исчез. Ипполита оказалась на вершине холма.

Точнее, нет. Купол никуда не делся, хотя теперь она наблюдала панораму того, что происходит снаружи, спроецированную на него. Был виден Юпитер на ночном небе и ее следы в снегу.

Ипполита снова посмотрела на пульт. Барабаны с числами подсвечивались красным. Ипполита выбрала нижнее правое окошечко, осторожно тронула пальцем крайний барабан, и единица сменилась двойкой. Панорама на куполе осталась прежней. Ах да, теперь кнопка.

На этот раз все здание завибрировало. Купол на мгновение почернел, и единственным источником света осталась только красная подсветка на пульте. Затем проекция вернулась, однако холма больше не было – Ипполита стояла посреди звездной пустоты.

Она завертела головой в поисках знакомых созвездий, но не нашла ни одного. В глаза бросились две звезды – не потому, что знакомые, а потому, что они ближе всего и их можно различить невооруженным взглядом. Два крошечных диска: голубой и оранжевый, как посаженные рядом разноцветные глаза. Двойная звезда!

Где-то у подножия купола медленно вращался третий объект – небольшой бугристый астероид, – каждый раз подставляя звездам новый участок поверхности. Ипполита радостно засмеялась и захлопала в ладоши. Вот бы папа это увидел!

Она снова посмотрела на пульт и прикинула в уме: шестьдесят четыре окошка, в каждом числа от 000 до 999, итого десять в сто девяносто второй степени комбинаций! Ипполита попыталась придумать, что это будет за число: какой-нибудь – иллион или – иллиард. Вдруг в голову пришло: «шестидесятитриллион». Она снова рассмеялась.

Шестидесятитриллион небесных панорам. И что, прямо все-все разные?

Ипполита переставила барабан с двойки на тройку, а затем, постепенно входя в раж, начала переключать все без разбора.

Она снова нажала на кнопку…

Вр-р-рум.

… и погрузилась в пучину голубых облаков. Вокруг горами высились лазурные грозовые тучи, а сквозь тонкую дымку просвечивало очередное незнакомое солнце и широкие полосы колец, что опоясывали планету.

Зрелище завораживало и пугало одновременно, особенно если смотреть вниз. Рама на конце платформы теперь казалась дверью прямиком в бушующую бездну, в которой ослепительно сверкали молнии. Резко закружилась голова. Уцепившись за пульт, Ипполита крутанула первый попавшийся барабан и ударила по кнопке.

Вр-р-рум.

Яркий свет заставил зажмуриться. Прикрыв глаза рукой, она разглядела выжженный ландшафт: черный камень, залитый алым, нависшим прямо над горизонтом солнцем. Интересный обман зрения: там, где край солнечного диска пересекал раму, перспектива искажалась. Та часть картинки, что попадала внутрь проема, почему-то казалась ближе.

Ипполита задрожала от холода. Мороз внутри купола никак не соответствовал адскому пейзажу вокруг нее. А если сходить на улицу, набрать снега и бросить в проем, что будет? Он пролетит насквозь и размажется по стене купола? Или, попав в чужой раскаленный мир, тут же обратится в пар?

Интересный опыт. Можно даже попробовать, вот только… Дверь ведь не для того, чтобы кидать в нее снежки. Через дверь ходят, а значит, должно быть место, куда можно пойти – место, где человек не задохнется и не обратится в горстку пепла.

Перебирать весь шестидесятитриллион вариантов в поисках более или менее гостеприимного можно было хоть целую вечность. Мысль остаться здесь и просматривать мириады миров один за другим, конечно, захватывала, но надо поторапливаться. Поэтому Ипполита решила схитрить и подсмотрела ответ, написанный в захваченной с собой книге на последней странице.