Роберт Вегнер - Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов

А когда увидела несколько из тех игр, то поняла, что ситуация опасна ровно настолько, насколько и говорила Королева.

Невольники играли в бросание камнями в пустые тыквы, в переталкивание тяжелого бревна двумя группами мужчин, в продевание десятилоктевой жерди в небольшие кольца из тростника и в прятки за плетнем от кусков гнилых фруктов и лепешек грязи, которые кидали со всех сторон. Смеха, свиста и добрых советов было больше чем нужно.

А громче всех смеялся хозяин.

Дурак.

Хорошо, что экхаар скрывал выражение презрения на ее лице.

Уже во дворце она отослала «свою» невольницу в уделенную ей, Деане, комнату, переоделась, приняла ванну и пошла спать, произнеся перед тем каэри – молитву о совете, приходящем во сне.

Проснулась вечером, с пустой головой и тяжелым сердцем. Встала, тщательно проверила ставни и двери, омылась в холодной воде и облачилась в праздничные одежды. Уселась на пол перед самым большим зеркалом и вгляделась в свое отражение. Каэри не принесло ответа, Мать не развеяла ее сомнения и не указала дорогу. Деане пришлось попытаться по-другому.

Серия дыхательных упражнений, умиротворение, отражающийся в зеркале взгляд, сани , горящее где-то на дне глаз, все сильнее и сильнее, с каждым выдохом.

И воспоминания, появляющиеся в тот миг, когда пламя наполняло ее вены.

На плантации, едва поняв, во что играют невольники, она принялась смотреть иначе, вглубь. Метание камней в цель, чтобы натренировать точность бросков, две группы мужчин, переталкивающие бревно, – добавить им панцири и шлемы, и возникнет отряд тяжелой пехоты, пытающейся взломать строй врага. Жерди, служащие для ловли плетеных колец, достаточно снабдить железными наконечниками – или просто заострить, – чтобы дать в руки рабам пики против конницы. Плетни учили прятаться за щитом – и отнюдь не от града объедков.

Меекханская пехота.

Созданная из рабов, среди которых были солдаты, муштровавшиеся много лет в самой прагматичной армии в мире. Об имперских отрядах говорили: «Если сломаешь меч – используй кинжал, если потерял кинжал – найди палку, если нет поблизости деревьев – подними камень, а если не найдешь камня – то горсть песка. Все может быть оружием».

Едва лишь она это заметила – явными сделались и прочие знаки.

Побитые и подпухшие пальцы, ладони и предплечья со следами от ударов палки, большие пальцы, натертые о шлейки пращи, мозоли от тетивы. Невольники учились сражаться, используя пращи и луки. Только последний глупец не заметил бы этих следов. Или некто настолько самоуверенный, что даже не допускает мысли о восстании.

Здешняя аристократия передала войну в руки солдат-невольников. Наверняка уже много поколений жила она с рабского труда, культивируя благородство воинственных предков и понятия не имея, что такое настоящий бой. Но то, что во дворце никто не знал об истинном масштабе угрозы, лишь подтверждало, что Деменайя права. Род Тростника отозвал шпионов с южных плантаций и ждал развития событий. Во что же он играл?

Что они получат, если дойдет до вспышки серьезного бунта?

А еще Род Буйвола. Если они и правда отступили от…

Только вот – что с того? Через несколько, максимум через десяток, дней Деана отправится на север, домой. Закончит паломничество, возможно, поселится в какой-то афраагре или отыщет для себя другой путь. Оставит этот дворец, мешок змей и скорпионов, где этот глупый, мерзкий, тупой слепец…

« Стой …»

Женщина в зеркале смотрела на нее со смесью веселья и снисходительности. « Ты и правда намереваешься кружить вокруг того, что наполняет горечью твое сердце? Будь милосердна. Если ты не будешь искренней с собой – то кто же будет? »

Сани пульсировала в ее венах в ритме ударов сердца. Боевой транс щекотал кожу, искушал, обещал быстрое решение.

Улыбка отражения сделалась печальной. Тут не было простого решения.

« Скажи об этом громко , – приказала женщина в зеркале. – Ну, давай !»

Деана набрала в грудь воздуха и отозвалась на родном языке:

– Я дочь Великой Матери, дыхание Ее – мое дыхание, радость Ее – моя радость, а слезы – мои слезы. Я родилась, чтобы прожить достойно все мои дни и встать перед Ее лицом, зная, что Милосердие – одно из ее имен и что, если я неосознанно согрешу, будет мне прощено. Но если грех наполнит мое сердце и я его приму, то узнаю другое имя Матери. И звучит оно: Справедливость.

Кредо прозвучало удивительно тихо и бледно: даже в глазах отражения появилось презрение.

– Я он’иссарам , женщина с гор, ожидающая суда, – повысила голос Деана. – Я несу частичку души племени, от начал жизни до самой смерти. Я не откажусь от Законов и Чистоты или Чести. Я – дочь Великой Матери.

Она смотрела на собственное отражение, которое, казалось, ожидало чего-то большего. Правильного вопроса.

– Я дочь Великой Матери…

Да. В этом все дело. Я дочь Баэльта’Матран, той, чьи другие имена – Милосердие и Справедливость. А она сказала: «Не станешь ты неволить другого, не возложишь на него вериги и не превратишь в животное». Иссарам не признавали рабства, а торговцы людьми избегали контактов с ними. А теперь на плантациях те, кто чтил Великую Мать, даже если и делали это на свой меекханский, полуеретический манер, готовились к бою.

Считать ли их братьями? Отвернувшись от них – отвернется ли она от Матери?

Верный вопрос звучал: расскажешь ли ты обо всем Лавенересу? Расскажешь ли о мужчинах и женщинах в невольничьих ошейниках, которые под слоем тренированного равнодушия и покорности несут в глазах жажду битвы? Передашь ли ему вести от Королевы Невольников?

Что сделает Сын Огня?

Женщина в зеркале приподняла брови, саркастически кривясь.

« Нет. Что сделает мужчина, который занимает твои мысли чаще любого другого ».

«Неправда».

« Которого ты обвиняешь, что он разбил твое сердце, хотя он и предупреждал, что он – не хозяин своей судьбы ».

«Нет».

« Да. Ты не можешь перестать о нем думать. Ты раз за разом вспоминаешь бандитов, пустыню, пещеру, его руки на твоем теле, скалу под твоей спиной. И ночь, когда он был с тобой в последний раз ».

«Неправда».

« Не притворяйся. Кого ты обманываешь? Себя? Что тебя злит? Ты ведь помнишь, как боялась, когда Око его поглотило. Ты ведь сама говорила, что тоскуешь по переводчику, но он – не только переводчик. Любой, любой в мире остается многими людьми. Ты: Деана д’Кллеан, иссарам, но ведь – и полукровка-меекханка, мастер тальхеров, а еще – Песенница Памяти, Ищущая и та, кто спасла здешнего князя. Ты и правда желаешь получить себе только слепца-переводчика? Это словно бы ты хотела меч, у которого нет рукояти, эфеса или клинка. Ты должна принять его всего ».