Александр Прозоров - Бремя богов

– Я там жену себе взял, – внезапно встрял в разговор лесовик, бегавший после первого превращения две ночи. – Славянские жены хороши! Красивые они, и послушные, к порядку приучены. Мужа уважают. Не то, что наши вертихвостки!

– Ну и как? – покосился на него колдун.

– Не жалуется… – мечтательно улыбнулся оборотень.

– Что же ты тогда здесь, а не с нею под боком?

– Так тяжелая ходит, – пожал плечами мужчина. – Все едино не прикоснуться. Мяса я ей припас заготовил, соли оставил, крыша над головою есть. Вернусь с подарками. К первым грибам, вестимо, разрешится. У тебя жена есть, Старый?

– Есть… – потер подбородок воспитанник братства. – А вот соли уже почти нет, хорошо напомнили. Эх, я-то думал, всего за пару дней обернусь!

– Это как повезет, – утешил его Беролап. – Может завтра посланник небесных духов освободиться, а может к липовому цвету. Твое кочевье далеко?

– Не то слово… – не стал вдаваться в подробности молодой колдун.

– Без соли кочевью тяжело, – согласился Весельчак. – Варяги ныне как раз по рекам расплываются. Коли твой род в Заволочье, под властью посланника небесных духов, то самое время мед и меха к реке выносить, на обмен. А если вы среди сварожичей… – юный оборотень задумчиво замолчал.

И больше не заговорил. Наверное – так и не придумал внятного совета.

За разговорами, перемежаемыми с разделкой туши, пришел вечер. В сумерках оборотни из рода медведей ушли куда-то наверх, к своим чумам. Незнакомые мужчины принесли две полуохватные березы с обломанными ветками, сбросили в догорающий очаг. К разгоревшемуся огню вышли другие лесовики – кто с едой, кто просто поболтать и погреться.

Воин великой Купавы отошел чуть в сторону, присел возле воды, поджав под себя ноги, полуприкрыл глаза, прислушиваясь к окружающему миру. Однако ничего интересного не заметил. Здесь было просто очень, очень много людей. В большинстве – ярких, как электролампа на фоне свечей. Но хватало и самых обычных.

Самое интересное – довольно много живых искорок светилось впереди. Во время обычных медитаций воспитанник братства подобных мелочей не замечал, но сейчас он знал совершенно точно – очень многие живые души обитают прямо в здешнем болоте.

Впрочем – это ничего не меняло. Колдун смог понять только одно – он находится в центре большого селения. Но это Степан знал и без всяких медитаций.

К рассвету чародею стало ясно, что сегодня повелитель оборотней домой не заглянет. Похоже, у властелина леса хватало повсюду уютных уголков, где бы он мог отоспаться. И ждать его действительно можно было месяцами.

Разумеется, колдун легко мог угадать нужное время заранее – но ворожить здесь, в чужом месте, под взглядами сотен глаз явно не стоило. Лучше заняться этим делом дома, среди своих сородичей, не задающих лишних вопросов. К тому же, небо потихоньку затягивало – а оказаться под дождем воспитаннику братства тоже не улыбалось.

Его ухода никто не заметил – таково преимущество больших городов. Добравшись до реки, Золотарев вытоптал ямку, впустил в нее воду, нашептал заклинание, поднял зеркало и нырнул в него, в тот же миг выбравшись из ручья под ельником. Протиснулся между смолистыми лапами…

– Старый вернулся!!! Шаман здесь! – прозвучали сперва детские, а потом и женские голоса. – Он пришел!

Золотарев даже вздрогнул от неожиданности. Столь бурного приема он никак не ожидал.

А еще через миг прямо через костер перемахнула девушка и кинулась ему на шею:

– Мой шаман! Мой безродный! – повисла у него на шее Ласка и прижалась щекой к щеке. – Ты вернулся! Ты не пропал!

– Да вы чего? – растерялся воспитанник древнего братства.

– Куда ты исчез?! Ты никому ничего не сказал! – ударила его кулаками в грудь девушка. – Я думала, ты опять ушел к небесным духам! Что они опять украли твою память!

– Меня не было всего один день!

– Ты исчез, Старый, – присоединился к упрекам Борода. – Никто не видел, чтобы ты уходил. Ты просто пропал! На два дня! Мы волновались, шаман. Мы все любим тебя. А ты вдруг бесследно испарился прямо из собственного дома!

– Я… – запнулся Золотарев. – Я думал. О нас, о кочевье. И вот что мне вспомнилось. У нас почти не осталось соли! Та, что мы с Лаской привезли осенью, уже заканчивается.

– Ничего не поделаешь, все хорошее когда-нибудь заканчивается, – пожал плечами лесовик. – Будем коптить мясо, а не солить. Еще можно резать его и сушить. Шкуры коптить дегтярным дымом…

– Ты и сам знаешь, Борода, это не поможет, – покачал головой шаман рода куницы. – Сушеное мясо гниет, стоит ему хоть немного подмокнуть. Непросоленные шкуры покрываются плесенью, копченые припасы в дождливую погоду закисают. Все это не выход.

– Но жили же мы раньше без соли, шаман!

– Мы много без чего жили, Борода, – развел руками Золотарев. – Чего же в этом было хорошего?

– Знамо, что с солью лучше, шаман. Да где же ее взять? К большой реке идти опасно. Либо славяне поймают, либо сами же варяги повяжут. Их на каждой лодке с десяток. Нам столько охотников на берег не выслать! Со славянами же и вдесятером не управиться.

– Не нужно десятерых, Борода, – усмехнулся воин братства. – Хватит меня одного.

– Ты слишком рискуешь, Старый!

– Я шаман. И я первопредок. Простым смертным со мною не управиться, Борода, – похлопал его по плечу чародей. – Собирайте мед и добротные меха. А я испрошу у небесных духов, в какой из дней когда на большой реке появятся солевары. Поедем меняться.

Лесовики рода куницы хранили мед в берестяных коробах. Не в плетеных из полосок корзинках – а в свернутых из больших листов, сложенных в несколько слоев и склеенных воском, с подшитым из бересты же дном. В таких коробах мед не портился – не горчил, как после кожаных бурдюков, и не впитывался, как в долбленые из осины колоды. После зимы в кочевье оставалось еще пять подобных «бочонков», а сверх того женщины собрали три связки мехов: два сорока лисьих шкурок, и сорок куньих. Как ни хотелось дикаркам наряжаться тепло и красиво – но соль была важнее.

Все это сокровище охотники отнесли на плотик, по-прежнему лежавший на берегу там, где его оставили путники, загрузили и столкнули на воду.

Вниз по речушке, подправляя плывущее по течению немудреное суденышко, отправились только трое: шаман, Борода и Песец. За три дня вниз по реке они легко дошли, практически добежали, до Камы. Дальше все оказалось труднее: в камышах течение путникам больше не помогало, глубины случались совершенно неожиданные, а места для людей на груженом плотике не имелось. Лесовикам пришлось раздеться и плыть рядом, толкая посудину по протокам.

К отмели за зарослями они выбрались почти одновременно с варягами, тянущими свой темный, хорошо просмоленный струг вдоль северного берега.