Джаспер Ффорде - Око Золтара

Пришлось рассказывать, что еще час назад мы путешествовали на полугусеничном броневике, который у нас угнали в комплекте со всем нашим багажом и моей служанкой.

А Уилсон объяснил, куда мы держим путь, умолчав только о нашей цели.

– Ллангериг, говорите? – повторил Габби. – И мне по пути. Только нам пора в дорогу, если вы надеетесь хотя бы на условно безопасное место для ночлега.

– А жизнепийца? – встрепенулась я, внезапно вспомнив об этом монстре. – Он еще поблизости?

– Он всегда будет поблизости, – ответил Габби, – пока однажды не вернется за тобой… за каждым из нас. Смерти нельзя избежать, но ее можно оттянуть – с мытьем посуды похожая история. И все-таки нам пора уходить, пока не сели батарейки.

– Какие еще батарейки?

Вот почему, оказывается, смерть так внезапно потеряла ко мне интерес. Габби удалось провести ее с помощью портативного аудиоплеера, из которого доносились оголтелые звуки бурной гулянки. Веселый смех и шумная энергичная трескотня жизнелюбивых людей казались куда привлекательнее, чем бессознательная я, и лоскут выжженной земли в настоящий момент наворачивал круги под деревом, в ветвях которого был спрятан плеер. Как собака, которая сердито бродит под деревом и не может добраться до белки. Дерево, естественно, было уже мертвым-мертво, как и земля под ним, где кружила недовольная смерть. Но лучше уж дерево, чем я, верно?

Больше тут ловить было нечего, и мы зашагали по пустынной дороге по направлению к Ллангеригу, оставаясь начеку в ожидании неприятностей. Ральф сновал вокруг нас, как спаниель на прогулке: то понюхает деревце, то пороется под камушком в поисках жуков.

– Как ты здесь оказался? – спросила я Габби. – Не верю, что ты просто в отпуске.

– Я собираю аналитические данные о летальных вероятностях для крупного игрока в сфере риск-менеджмента.

– Можно то же самое, только по-человечески?

Габби стал объяснять:

– Любое наше действие содержит элемент риска. И мы, выявив потенциальный фактор риска для всех человеческих занятий, решаем, куда лучше всего направлять наши усилия, чтобы избежать лишних рисков.

– Ты работаешь в страховой компании?

– Наши анализы используются в страховых компаниях, – уточнил он. – Но мы подрабатываем и фрилансом. Несложно догадаться, что такое опасное место, как Кембрийская Империя, дает уникальные возможности для изучения рисков. Вот, например, если на двух человек нападет тральфамозавр, кого из них он съест первым? Того, кто испугается, того, кто бросится наутек, того, кто выглядит страшнее, или того, кто выглядит сочнее? Факторов – целое море.

– Думаю, того, кто сочнее.

– Ну да… Неудачный пример.

– Наверное, ты очень хорошо ориентируешься в Пустой Четвертине.

– Прикипел я к этому месту, – сознался он с улыбкой. – Я люблю наблюдать за людьми, анализировать то, как они взвешивают риски, которые влекут за собой разные решения. Вот ты, например, знаешь, что по статистике с большей вероятностью можно погибнуть по дороге в аэропорт, чем на борту самолета, на который ты сядешь?

– Ты явно никогда не летал «ХламоЛетом».

– Нет правил без исключений, – согласился Габби.

Прошел час, и ни одной машины не попадалось нам на глаза – только пара «скайбусовских» фур, везущих, вероятно, авиационные запчасти за границу. Фуры промчались мимо, проигнорировав наши попытки поймать попутку, хотя бы и в обратном направлении, и вскоре скрылись из виду. Теплело, мы разговаривали все меньше и меньше. Уилсон, обычно такой шумный и оптимистичный, стих, и даже Ральф, который до этого носился вокруг как угорелый, начал внимательнее смотреть по сторонам. До Ллангерига оставалось миль двадцать пять, если держаться дороги, и добраться туда до темноты было нереально. Ночь под открытым небом была неизбежна. Габби уверял, что сможет справиться с любым монстром при свете дня, но не брался гарантировать нашу безопасность ночью. Прогнозирование рисков требовало от профессионала трезвости суждений, а здесь по примерным подсчетам водилось свыше шестнадцати форм жизни, которые могли убить нас раньше, чем мы заметим их присутствие.

– Давайте вернемся, – предложил Уилсон, когда мы сделали привал. – Там хоть есть где переночевать. Может, даже встретим в лагере туристов, которым будет по пути.

Он стянул ботинок и удрученно посмотрел на мозоли, которых натоптал уже немало.

– Новых туристов можно ждать целую неделю, а то и больше, – сказала я. – А мне нужно возвращать Перкинса, броневик и служанку.

А еще не будем забывать про резинового дракона и Око Золтара.

– Мы могли бы срезать и пересечь Пустую Четвертину наискосок, – сообразил Габби. – Я знаю тропу Хотаксов, которая выведет нас прямиком к Ллангеригу, мимо логова Антагониста – это дракон, который однажды хозяйничал в этих Драконьих Землях.

– Пешком всю Пустую Четвертину? – переспросил Уилсон, не веря своим ушам.

– А что такого. Дракон жил тут так долго, что генетическая память всей местной фауны успела адаптироваться. Он мертв уже полвека, а ничто до сих пор не смеет туда ступить. Я прогнозирую фактор риска от ночевки в бывшем драконьем логове не больше четырех процентов.

– Звучит многообещающе, – сказала я, тем более что драконы меня все равно не пугали. – Ральф? Что скажешь?

Ральф сказал:

– Дн-ууф, – и уставился на меня с интересом. Его ответ мог значить хоть «да», хоть «нет», хоть что угодно, но я должна была хотя бы спросить.

– А, какого лешего, – вздохнул Уилсон, пожимая плечами. – Показывай дорогу, и дело с концом.

На том и порешили. Пройдя еще полмили по трассе, мы завернули на узкую тропу близ мемориала «Могила безымянного туриста». Надпись гласила, что турист был «съеден, но не забыт» – хотя, судя по состоянию могильного камня, все-таки забыт.

И вот, переведя дух и обменявшись полными тревоги взглядами, мы зашагали по открытому простору Пустой Четвертины.

Тропа Хотаксов отчетливо проступала среди поросших травой кочек, но продвигались мы медленно. Так нам пришлось идти в обход завала камней, из которых ветры выточили причудливые и пугающие фигуры, сторониться зияющих земляных воронок, топей, местами даже тлеющих смоляных ям, усыпанных обугленными костями крупных травоядных.

Вот мимо нас прошествовало стадо элефино, понуро уставившихся себе под ноги. Вот мы набрели на миграцию жуков-хихунов. Плотная шеренга желто-крапчатых панцирей тянулась насколько хватало глаз. Мы перешагнули неугомонно хихикающих насекомых, пересекли опустевшую деревушку, пока не вышли на заброшенную дорогу, которая была вымощена большими плоскими камнями, испещренными непонятными символами.