Александр Забусов - Синица в руках [СИ]

«Нет, милый! Добивать тебя резона никакого. Живой, ты мне несколько минут форы точно прибавишь».

– Во-у-у-у!

Протяжно завыл матерый, оказавшийся в реальной близости от места боестолкновения. Лиходеев не стал дожидаться его появления, скакнул в сторону и от опасности уходя карьером, умчался в нагромождение кустов, а там сменив аллюр на рысь, побежал в сторону речки.

Бираг усвоил с самого детства слова деда. Мудрый старик учил внука:

– Ты куман, и степь твоя стихия. Своей матерью рожден в человеческом обличье. Но от большинства своих родичей отличаешься второй ипостасью. Ты волк в стае бега, и для тебя существует закон стаи.

Волчье право – быть первым среди равных…

Волчья доля – сражаться, рвать самому иначе разорвут тебя…

Волчья сила – крепкие нервы и зубастая пасть, ум тоже лишний…

Волчья гордость – нет боязни в собственной гибели, Тэнгри каждого примет на небесах…

Волчьи законы – стая едина…

По дедовому закону он и жил. Сущности своей не скрывал никогда.

Остатки стаи собрались у искалеченного Абаша, усевшись рядом, поджав хвосты, поглядывали на лидера. Бираг отдавая последнюю дань куману-оборотню, лизнул того в морду его грустный, потухший взгляд, встретился с глазами умирающего уже понявшего то, что последняя в этой жизни услуга будет оказана. Бираг клыками глубоко рассек шкуру на шее молодого волка, наверное и сам ощутил боль при этом. Отступил. Усевшись, затянул поминальную песню.

– Во-у-у-у!

– Ив-во-у-у-у!

Подхватили другие голоса.

Подходя к вынужденной стоянке волков, от их воя болотникам стало жутко. Шедший авангард, нагнали основные силы, и Ажоку пришлось своих людей «брать на горло», чуть ли не пинками, заставить продолжить движение. Вскоре растянувшиеся по следу воины, напоролись на волка, сидевшего у тела мертвого соплеменника. Матерый мотнул головой и сдвинувшись с места неспешно увлек людей за собой. Проходя мимо, Ажок представил как погиб волк, помотал головой. Происходящее не слишком нравилось вождю болотников. Мало того, что чувство опасности сжигало душу, так еще и лесной поход стал затягиваться и тяготил всех в отряде. Сначала ведь думали, что предстоит легкая прогулка за вятичами-лесовиками, а оно вон как… второго волка теряют, а к цели не приблизились. Куманы считали бродников, чем-то вроде второсортного населения окраины Дикого Поля. На самом деле те имели свою иерархию и даже верховного вождя. Их племена стад не пасли, хлеб, как славяне не сеяли, промышляли охотой в степи и лесах, да грабежом баловали. Воинами были серьезными, только направленность их однобокая. Отлов сбежавших рабов, да засады на купцов и малые отряды воинов. Походный порядок у бродников отработан давно, потому и выживали в самых серьезных ситуациях. Головной дозор или боевое охранение численностью до десятка человек, двигавшихся на удалении четыреста-пятьсот шагов от основного отряда, дальше шел ударный кулак. Арьергарда, как правило не было. Зачем он им!

Молчан нажал спуск самострела, отправив болт в грудную клетку появившегося волка. Короткая стрелка на малом расстоянии пробив шкуру, вонзилась в плоть, отбросив серого назад, заставив подать скулежом сигнал ведомым о нападении. Выбежавшие люди, по разному отреагировали на первый контакт. Рассыпаясь по местности, кто-то успел залечь, вжаться в землю и камень, кто-то укрылся за деревьями и темпераментно посылал на «авось» стрелу за стрелой в пока еще «пустой» лес. Двое самых хитрых, нырнув в заросли, пошли в обход опасного места. Когда с обоих направлений пригибаясь к самой траве, перебежками вперед полезли бродники, Стожар и Кряж пустили в дело свои самострелы. Кому-то не повезло нарваться на болт. Скулил и подвывал громче волка. Трое легли в траву сломанными куклами, и не подавали признаков жизни. Остальные хотели отступить, вот только по незнанию, с кем пришлось повстречаться, вошли в центр засады. Как призраки, карабы набросились на бродников.

Заметив врага, Вячко дождался пока тот пройдет мимо, чуть не наступив на него. Почти бесшумно встал позади, пустил в ход чекан.

– А-а!

Вырвался из груди крик бродника, получившего сталью по загривку. Второй, затормозив, обернувшись пустил стрелу, не заботясь о том, что она может поразить и товарища. Караб в последний момент сместился в сторону, а затем перекатом через голову приблизился на расстояние броска чакры. При постановке ног в рабочее положение, заточенный диск сорвался с кисти. Прыткий, длиннорукий чужак, будто ждал такого поворота событий, отбил ее кулачным щитом, направил выхваченную саблю в грудь русу. На лице бродника можно подметить вереницу чувств. Здесь и злость смешалась с негодованием, одновременно страх, и желание убить. А еще губы в окружении усов и бороды, скривлены подобием улыбки. Молодой князь показался ему слишком легкой добычей. Расстояние между противниками было минимальным. Вячко штырем, вшитым в перчатку, отвел в сторону клинок, сам направил руку с ножом в корпус противника, но тот в свою очередь тоже ногой выбив клинок из руки, бросился преследователю под ноги, сбивая на землю. Сцепившись, покатились по земле.

– А-а! Рус! – рычал в лицо.

Обеими руками, как клещами сдавил горло карабу, чувствовалось, что пришлось ему повоевать, не раз поучаствовать в рукопашных. Желание свернуть шею противнику, задушить его, разорвать глотку, витало в воздухе, заполняя ненавистью все пространство серых клеток в голове.

Вячко хрипел, попытался оторвать руки от горла. Куда там! Хватка мертвецкая. Еще пару мгновений и все, уйдет в небытие. Сознание было на краю восприятия действительности. Вятич рукой прошелся по одежде охотника за головами, нащупал рукоять ножа на его поясе. Выдернул из ножен и, понимая, что все, сейчас скиснет, всадил нож в ухо врагу. Что-то горячее и мокрое полилось на лицо, и с этим ощущением он потерял сознание. Уже не слышал, не чувствовал как ослабла хватка противника, как дернувшееся в судороге тело тяжелым грузом навалилось на него, а всклокоченная голова легла рядом с его головой, уткнувшись в смятую, вытоптанную борьбой траву.

Подоспевший Милован, стащил с Вячко вражий труп, ощупал молодого князя, хмыкнув, дальше разбираться не стал. Живой, слава богам! Подхватив княжий чекан, взвалив на плечо самого Вячко, тяжелой походкой направился к основной группе.

– Отходим к заимке!

Услышал команду десятника…

Егор трусцой направился в ложбинку, неподалеку от речки. Места узнавал, здесь он с товарищами «брал» боярина вятичей. Где-то тут тропа проходит и установлена «сеть» ловушек. Их нужно правильно использовать. Кто знает, сколько оборотней за ним идет? Лес, давно проснувшийся от сонной одури, жил своей жизнью, приветствуя щебетом птиц белого волка, целеустремленно бежавшего по нему. Ничего необычного, таящего в себе близкую опасность, впереди не было, разве что укрытая маскировкой яма. Прыжок! Он пересек ее по прямой, оказавшись на противоположной стороне тропы, свернул в кустарник, очень быстро и бесшумно заскользил по уступам пологого спуска к протоку воды. В дневных сумерках, создаваемых крышей листвы, лавируя между ветвями растений, перебрался на другой берег, пройдя по течению, снова вернулся на прежнюю сторону, обогнул полукругом свой лед. Близкий скулеж и и вой, помимо воли заставил прижаться к земле. Противник совсем рядом. Ветра в лесу не ощущается, но сквознячок мог вынести его запах в ту сторону. Почти ползком пробрался к вековой сосне. Вот здесь можно устроить короткую лежку. Улегся в подрытом кабанами у корней углублении, чутко вслушиваясь в звуки лесного царства.