Александр Забусов - Синица в руках [СИ]

– Открой!

Через какое-то время щелкнул замок и скрежет петель привел в движение саму дверь.

– Лихой!

Княгиня попыталась броситься навстречу, но грозный голос остановил.

– Стой!

Егор вышел в знакомый зал и был удивлен. В обществе Любавы и малого, наблюдалось прибавление. Десятка три созданий, напоминающих людей, насторожено следило за каждым его движением. Все как один малорослы, росточком княжичу лишь до пояса достают, а это сантиметров шестьдесят с натяжкой, пузаты, с широкими плечами и огромными рыжими бородами. При всей непонятности ситуации, Лиходеев едва сдержался, чтоб не заржать голосом боевого коня. Потеха, да и только! Пигмеи какие-то. Нет. Гномы. Ступни ног непомерно велики, вон как громко топают в прикольных башмаках. У-у-у! Бродяги малорослые, и чего это вы удумали? Коротышки и вправду были на стреме и выстроившись полукругом, готовы были набросить на Лихого сеть, да не простую, а нет-нет, да и искрившую может быть даже электричеством.

– Стой, где стоишь!

Вот и лидер обозначился.

– Стою!

Мелкий предводитель, из-за спин подчиненных растянувших ячеистое полотно сети, направил на Лихого металлический посох, скорее всего аналог прибора по определению чего-то непонятного. Пучок света, вырвавшийся из посоха-прибора, образовал вокруг Егора световой круг и меняя расцветку, в конечном итоге застыл в зеленом свечении. Коротышка-предводитель уже более спокойным голосом оповестил собравшихся:

– Живой человек, без примеси посторонних вкраплений. Убрать сеть! Дверь закрыть и заблокировать!

Их отвели в небольшую комнатушку и выставив на стол съестное, стали угощать едой мало походившей на привычные вид и вкус. Любава между делом вполголоса объясняла обстановку.

– Это сирты. Их еще ведающие стуканцами называют. Подземные жители. Миролюбивы и доброжелательны по отношению к нам, людям.

– А чего под землей прячутся?

– Малы, потому что. Там у нас вряд ли бы выжили. Да и занимаются разработками камня, строят проходы в тверди, ну и клады ищут и сохраняют.

– Шахтеры значит?

– … Я с Возняком говорила… Это боярин их князя. Ближник. Так вот, они выведут нас на поверхность.

– Веришь ему?

– Лихой, мы ведь не к кобальтам попали, а к сиртам…

– Что за кобальты?

– Ну и темный же ты, десятник особой сотни… Самые главные и самые опасные из подгорных народцев – кобольты. Ростом они с двухлетнего ребёнка, но хитры, сильны и чрезвычайно опасны для всех, кто попадает к ним в лабиринты. Один их вид чего стоит. Бр-р-р! Эти на людей походят, а те хоть и имеют живую кровь, только вместо лиц, злобные собачьи мордочки, рожки на голове, козлиные ножки и крысиный хвост. На солнечный свет не выходят. Если у них возникают какие-то дела на поверхности, отправляют наверх своих доверенных лиц – крыс. А так, они тоже охраняют подземные богатства от людей, устраивают камнепады, гасят факелы, свечи и светильники в руках заплутавших, рушат крепления. Сами же они поодиночке для человека не опасны. Но, будучи слабыми, умеют сбиваться в стаи и недостаток силы компенсируют численностью, слаженными действиями и коварством. Живут в лабиринтах, в них то и дело устраивают ямы, ловушки, рукотворные обвалы. А еще есть чудь белоглазая…

– Стоп-стоп-стоп! Я все понял. И откуда, княгиня, ты все про всех знаешь?

– А это не твоего ума дело, боярин! Доедай скорей, нам двигаться в дорогу. Сынок, ты наелся?

– Да, мама.

На лице у юного княжича легко читался интерес ко всему происходившему. Судя по всему, страх и уныние отступили. Это радовало Лиходеева не меньше, чем перспектива покинуть гостеприимные штольни стуканцов. Распрощаться и забыть про них, как о страшном сне.

Провожали их в лучших традициях посольских трендов. Впереди шло два десятка подземных пигмеев, освещая дорогу светильниками в темных коридорах. Потом двигались они трое и Возняк. Ну и в замыкании еще десяток шахтеров.

Боярин с напуском светского лоска, общался с княгиней, повествовал о подземных дорогах и городах сиртов.

– Вот и перекресток скоро. Головной сто-ой! – скомандовал Возняк. – Тоннель слева ведет в германские земли, затем к бриттам, ну а дальше на континент который еще не открыт людьми. Правый тянется, на Кавказ, потом в земли древнего народа Китая и царство Ипон, а оттуда тоже на неизвестный континент, где соединяется с левым. Но вам ведь туда не нужно? Ха-ха! Хотите выведем вас к Чернигову?

Лиходеев «сделал стойку».

– Не нужно к Чернигову! Нас у реки, недалече от входа в Курское подземелье, провожатый с лошадьми ожидает. Нам бы туда!

– Туда, так туда. Да-а! На будущее. Курские каменоломни, вместе с подземным ходом, мы завалим. Слишком много желающих их найти появилось. Ну и нежить под слоем камней за сотню лет развоплотится… Головной, правей прими! Двигаемся к Курскому выходу. Тронулись!

Открыв глаза, увидел над собой знакомый низкий накат потолка. Справа от входной двери печной угол. На мощном деревянном основании – жаровня. Вплотную к ней, поставлен невысокий деревянный ящик, под ним – лесенка, ведущая в подклеть со ставнем. Над рундуком, широкая полка – «прилавок». Выше прилавка сушились какие-то тряпки, рукавицы, одежда. Там же, но на полу, заготовлена в большом количестве колотая лучина. Под потолком три слеги, одним концом врубленные в воронец, а вторым – в стену. На них хозяин густо развесил связанные пучки сухих трав. У окна стол с лавочками под ним. К углу, выходящему к центру избы, приставлен припечной столб, с вбитым в него светцом в котором нещадно чадила лучина. На полатях тихо посапывала Любава, рядом с ней сын, оба укрытые подшитой материей пушистой шкурой дикого зверя. На лавке во сне постанывал Вольрад. Лиходеев сразу вспомнил, как вчера ввечеру завалились в прибежище волхва Белозара, привезли израненного побратима.

Дверь скрипнула, впуская в жилье холод и влагу поздней осени. Знакомый старый дед прокашлявшись с порога, неспешно снял с плеч мокрый плащ, повесив его на приспособление рядом с полыхавшей жаровней.

– Эгре-е! Проснулся, витязь! – старик таким образом поприветствовал Егора.

– Утро доброе, Белозар! – не повышая голоса, откликнулся Лихой.

Волхв улыбнулся в бороду.

– Видать дорога к моему порогу трудной была, заспались совсем. Да ты не боись, Вольрада не разбудить, его Жива во сне удерживает. Ему сейчас над ухом хоть в бубен бей, не проснется.

Егор уселся на лежаке, потянулся, разминая не пришедшие в норму после сна мышцы. Старик подбросил дров в жаровню.

– Снедать будешь? Я приготовил.

– Остальных обожду.

– Ну-ну!

– Вообще их поднимать пора. Торопимся.

– Снова торопишься! Куда поедите?