Александр Забусов - Десятник особой сотни [СИ]

– Кажись, проскочили, – подал голос Лис.

– Как же! Сам посуди, если дорогу позади завалили, значит жди беды впереди. – Предположил Горазд.

– Отряд, сто-ой! Лис, всем в лес, заходим по одному друг за дружкой.

– А лошади как же?

– Да, черт с ними! Бросайте!

– Жалко! – морщась от боли, простонал Сбыня.

– Себя пожалей. Бросай! Входим и через сто шагов занимаем круговую оборону.

В один миг, цепочка бойцов, ведомая Лисом, петляя между деревьями, с раненым на Гораздовом плече, растворились среди зелени леса. Лиходеев замыкал шествие. Пройдя вглубь леса, куряне образовали пятачок обороны, ощетинились жалами стрел во все стороны. Отдышались.

– Что делаем, командир? – вопрос волхва.

– Будем делать кипешь в лагере противника и брать языка, замполит! – на полном серьеза объявил Егор. – Значит так, Лис – ты здесь обживаешься и носа товарищам засадникам не кажешь. Я с Вольрадом и Гораздом ухожу в поиск. Вопросы?

Не стройное тихое эхо откликнулось на слова приказа:

– Нет.

– Добро! Кто со мной, снять брони. Идем налегке. Илья, посмотри там, что за рана у Лютого? Как Сбыня? Перевяжи.

Лесная поросль и листва деревьев так же хорошо скрывала передвижение своих, как, впрочем, и вполне возможную засаду чужих. Все трое вслушались в звуки леса впереди движения, старались производить как можно меньше шума, хотя тонкие ветки то и дело хлестали по лицам, и приходилось постоянно уклоняться от них. Двигались быстро.

«Впереди люди!».

Понял!

– Лихой!

Егор расслышал шипящий шепот волхва, остановился, затих, обернулся к напарникам.

– Впереди различаю голоса.

– Я тоже слышу звуки встречного продвижения, но до нас еще далеко, – обозвался Горазд. – Идут навстречу по самой кромке леса вдоль дороги.

– Делайте лежки, ожидайте выход вражеской группы на вас. Я пройду вперед, пропущу их и ударю в тыл.

Егор пошел в сторону противника. По всему телу прошла мелкая дрожь, это было не от страха, выброс в кровь немереного количества адреналина в преддверии схватки разбередил нервы. Сейчас он действовал как отлаженный механизм, настроенный на бой. От того, как он, лично он, отработает свою задачу, зависела жизнь его товарищей. Пройдя еще метров семьдесят, увидел как по едва заметной тропе движутся в затылок друг другу люди, в кольчугах и со щитами. Рассчитал примерный путь движения, отступил в сторону на три-четыре шага, укрылся под низкими, почти стелившимися по земле, плотными ветвями молодой ели, затих, наблюдая за прохождением чужаков. Стойкий запах пота ударил в ноздри. Под ногами у худого лесовика хрустнула ветка.

– Бажан, я сейчас тебе шею сверну, сколько раз говорил, смотри куда наступаешь, – негромко окликнул молодого дружинника бородатый громила со шрамом на щеке.

– Сом, ты конечно десятник, но сам посуди. Эти-то, залетные давно ускакали по дороге. Мы их, наверное, уже и не догоним. Десятки Пехора и Искрена без нас управятся, людей у них раза в два больше, чем у нас. По дороге надо было идти.

– Замолкни, еще одно слово и я отправлю тебя на встречу с Марой.

– Молчу.

Мимо Лиходеева протопали уже десятка полтора оружных, когда он услышал крики и стоны со стороны засады своих напарников. Крики перешли в ругань, кто-то из дружинников загнанным лосем метнулся через густые кусты вглубь леса, кто-то повернул назад, прямо на него.

«Пора!».

Отстань! Не до тебя, Лука.

Выскочил на тропу, прямо в бегущую толпу. Пользуясь неразберихой и страхом врага, заработал клинками, срубая с плеч головы и разя тела пробегавших мимо него. Кучная растительность, ветви деревьев и кустарника, мешали как следует развернуться, но он смог приноровиться к ограниченному пространству.

– А-а-а! – фальцетом заорал худющий, лысоватый мужик, от которого на версту воняло перегаром, выпучив на лоб глаза, при виде лешака смахнувшего с плеч голову соседа. – А-а…!

Крик ужаса оборвался, фонтан крови вырвался из обезглавленной шеи. Кто-то наоборот, ломая ветки дал стрекача из леса на дорогу и растянулся в ее пыли со стрелой между лопаток. Мгновения спрессовались в небольшой промежуток времени, и на тропе все стихло. Ни стонов, ни криков, и только где-то далеко в гуще леса слышался треск ломаемого сухостоя, все-таки кто-то смог уйти. Догонять убегающего не стали.

– Как там? – уже не таясь, прокричал Егор.

– Порядок, но кто-то ушел.

– Да и фиг с ним.

– Ихнего десятника нет, – констатировал Горазд. – Больно хитрым оказался.

– Здесь он. Живым взял, язык-то нужен!

– Возвращаемся?

– Да. Горазд, возьми дядю на плечо, а то он пока в несознанке.

– Иду.

– Что с трофеями делать? – безразличным голосом спросил волхв.

– Оставь, не до трофеев сейчас.

Просочились по тропе назад, еще издали увидали настороженные лица своих.

– Свои! Не стрелять! – окликнул бойцов Лиходеев, понимая, что напряжение и готовность вступить в бой способны сыграть злую шутку с лучниками.

Подошли.

– Лис, выводи парней на дорогу. Ловите лошадей, линять нужно, и чем быстрей, тем лучше.

– Зробим, батька!

– Лютой плох, – подошел с докладом Илья.

Лиходеев покачал головой. Что скажешь?

Время шло, но ни на дороге, ни по лесной тропе, находившейся неподалеку от кромки леса, среди лесного бурелома, так никого и не было. Лошадей особо ловить не пришлось, они мирно паслись за дорогой. Потревоженные ранее птицы слетались на свои облюбованные места. Сейм, видимый между стволами деревьев и кустарником, нес свои воды вдоль берегов. Казалось, что ничто не может нарушить спокойствие погожего дня.

Ведя животных в поводу, с трудом миновали завал, обрубая и оттаскивая ветви в сторону, помогая Сбыне и лошадям по одному пройти через проделанный проход. Лютой стонал, но был в сознании. Все понимали, в походных условиях ему не помочь и это накладывало на людей дополнительный груз тревоги. Струйка крови изо рта, представляла для раненого, ее дополнительный отток из легкого. Отсюда и кашель, и затруднение дыхания. Все плохо.

Выбрались, и нужно отметить, вовремя выбрались. Со стороны тропы, откуда мог появиться неприятель, отчетливо различались шорохи. Егор, да и остальные тоже, вгляделись в лесную зелень, заметили медленное продвижение людей. По повадке он понял, что это были опытные и матерые воины-лесовики, прошедшие долгую воинскую школу жизни. Шли крадучись, внимательно осматривая окрестности и готовые в любой момент вступить в схватку. Пока что курян они не видели, но это вопрос ближайшего времени, дорога и тропа вдоль нее, были единственными магистралями движения, а лошади не люди, их в траву под кустик не положишь и молчать не заставишь.

Лиходеев дождался пока Лютого и пленника, веревками приторочат к седлам и стременам, шепотом подал команду: